Maxime - Ключник

Это была Весталка, девственница, ведь только девственницы имеют право совершать обряд кольцевания в Храме Семи Ключей.

Почувствовав кольцо, я испытал странную эйфорию. Как будто не было смертельной опасности, не было пугающей неопределённости. Я получил то, что по праву принадлежало мне. Прошёл испытание. Душа Ключника возродилась в новом сосуде, моём теле, и вот кольцо вернулось хозяину. Я и был этим Ключником, которого они так долго искали, который жил во мне всё это время.

Мои Рабыни по-прежнему стояли на коленях, ожидая причастия. Верховный Жрец жестом пригласил ближнюю из них подойти.

Это была, пожалуй, самая интересная особа из всех четырёх. Единственная блондинка, по-женски спортивно сложенная, аппетитная, с вьющимися пышными волосами, ровными нерастянутыми каплями грудей. Её сильный волевой взгляд, хоть и подавленный, выдавал недюжинный интеллект, непокорность и полное отсутствие страха. Она играла в игру, навязанную ей, подчинялась правилам до поры до времени. Когда придёт час, она ударит ножом в спину, опрокинет шахматную доску и плашки домино лягут в её сторону.

А пока она опустилась передо мной на колени, сложила кисти рук на отполированный лобок.

– Клянёшься ли ты, Раба Юлия, служить Дмитрию до конца дней своих, пока смерть не разлучит вас? – торжественно изрёк Жрец с той же ноткой безумия в голосе, которая выразилась излишним интонационным взлётом.

– Клянусь, – ответила девушка.

– Целуй, – приказал Жрец.

Юля наклонилась и лёгким прикосновением губ к головке члена закрепила союз.

Жрец намочил кисточку в сперме, собранной в Чаше Познания, и кончиком провёл по губам Юли. Она сидела передо мной на коленках, с густым мазком спермы на губах, с абсолютно непокорным взглядом, безвольно опустив голову, ожидая указаний. Её губы склеились белой глазурной печатью, стекающей на подбородок. Неожиданно блондинка приоткрыла ротик, инстинктивно смахнула сперму языком, с неприятием поджала губки, окончательно облизав всю глазурь. На короткое мгновения её взгляд метнулся вверх, встретился с моим и тут же пугливой птичкой переместился на пол.

Жрец достал знакомую мне пружину с замочком и дал девушке. Юля попой повалилась на пол и, широко раздвинув ноги, опытными движениями приступила к работе. Её маленькая упругая вагина, уже познавшая пирсинг, неохотно стягивалась в узкую розовую щель. Подковка с трудом проникла в клитор, стянув замок и молнию в надёжную сцепку.

Закончив шнурование, Юля встала и, приподнявшись на цыпочках, выпятила лобок, наши взгляды снова встретились. Я застёгивал её в первый раз. Мучительно долго, возясь с замком. Мне показалось, блонди улыбнулась, когда послышался долгожданный щелчок. Что-то коварное блеснуло в умных глазах белокурой Рабыни.

«Есть ещё попка и ротик», – шепнул её взгляд.

«Можешь пользоваться ими на своё усмотрение», – шепнул я в ответ, ласково улыбнувшись.

Юля, виляя бёдрами, спустилась в зал, красуясь новым замком. Давая понять Ключникам, что теперь у неё есть Хозяин.

Рабыни Ордена Семи Ключей носят незамысловатые замки, пока не пройдут инициацию. Любой Ключник может воспользоваться их услугами, обидеть, наказать, пока они не получат прописку. Поэтому девушки так жаждут, чтобы их Вазы обрели наконец Хозяина.

Три другие девушки тоже были по-своему прекрасны. Человек со вкусом выбирал смазливые личики, мягкие подтянутые попки, красивые ровные грудки. Была пухленькая кареглазая девушка с чёрными короткими волосами в виде тюльпанчика, Раба Катя. Она выглядела моложе остальных, наивный детский взгляд выдавал неподдельный интерес ко мне. Она, не стесняясь смотрела в глаза, томно прикрывала веки. Может быть, она хотела привлечь внимание и стать любимой наложницей. Когда Верховный Жрец собрал остатки Познаний на кисточку и перенёс сгустки в ротик Кати, та не только подставила губки, но и вытянула их, чтобы захватить побольше. Развратная сучка водила язычком по губам, играя со спермой у меня на глазах, невинно хлопая длинными ресницами под чёрными бровями. Потом уселась замыкать пухлую сочную вагину, продолжая причмокивать губами, рассасывая мой вкус.

Неожиданно я возбудился. Член взлетел и замер в боевой готовности. Он торчал, как полено, обнажив розовую голову. В зале раздались сдержанные хлопки. К ним присоединились другие. Люди в масках и три наложницы, уже прошедшие причастие, хлопали. Мои девушки с замками улыбались и о чём-то перешёптывались, посматривая на меня. Катя тоже расплылась в улыбке, бросая неловкие взгляды на железную эрекцию, поправляя волосы. Я застегнул её, как положено, и это был первый случай, когда замок повис на возбуждённом текущем влагалище. Пухлая попка нехотя развернулась и поскакала в зал к подружкам.

– Ты думаешь, они будут любить тебя? – голос из клетки презрительно фыркнул. Злата, абсолютно безумная, устало дёргала рукой в кровоточащей промежности, застывшими глазами следя за происходящим.

Верховный Жрец с досадой задрал нос в её сторону.

– Что с ней? – спросил я.

– Она умрёт, – торжественно объявил он.

«Она умрёт по моей вине», – эта мысль отрезвила.

– Я хочу забрать её себе.

– Она сумасшедшая.

– Она хорошо работает.

Я готов был спасать Злату любой ценой, даже ценой своей жизни.

Тот самый добрый поступок, который позволит мне умереть с чистой совестью в следующий раз.

Говорят у кошки семь жизней. В тот вечер у меня их было всего две, и одной я уже лишился. Но ради Златы я готов был пожертвовать и второй.

Жрец повернулся, острые глаза под маской внимательно изучали меня.

– Армянка не сможет работать. Её Ваза разбита.

– Она будет работать ртом.

Жрец озадаченно посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Это длилось бесконечно долго, острые фанатичные глаза сверлили меня до умопомрачения. Я выдержал этот взгляд и вернул должок холодным Заполярьем, о котором безумец в маске ничего не подозревал.

Он сдался. Призвав помощников, приказал спустить клетку.

###

Рыжая вывела меня через заднюю дверь. Мы спустились в ту же комнату с зеркалом, где всего за пару часов до этого девственница готовила меня к испытанию. Я оделся, служанка накинула пальто.

Во дворе Храма Семи Колец было непривычно тихо. Бархатное звёздное небо обдало необъятным простором. От свежего майского воздуха закружилась голова.

Мы вышли за ворота, жёлтое такси терпеливо поджидало на стоянке напротив коттеджа. Я открыл заднюю дверь, загорелся свет в салоне.

Злата, завёрнутая в покрывало, дрожащая в лихорадке, лежала свернувшись калачиком, забившись в угол.

Усатый таксист и не думал дуть в ус, видимо, наученный горьким опытом общения с ночной клиентурой.