Ян Вирин - Космическая киберакадемия

– Я знаю… – резко отрезал Рентон – я знаю – уже мягче повторил он – Примите мои извинения, ребята… мне пришлось задержаться… там в будущем.

Эти слова не произвели на студентов сильного влияния, так как они привыкли к подобным высказываниям профессора.

– Могли бы вы оторваться от будущего на минутку, профессор, мы пришли выслушать вашу лекцию…. – выкрикнул один из студентов. В его словах слышна была ирония и желание уколоть преподавателя.

Никто не представлял себе всех способностей Рентона. Многие считали его сумасшедшим, некоторые великим ученым, ну а студенты относились к нему с теплотой, хотя и не все.

Рентону явно не понравились эти слова, но, не показывая своего раздражения, он сказал:

– Господин Питер Кондо, попросил бы вас не вмешиваться в мои дела. Если вам не по душе этот факультет, то я посоветовал бы вам его бросить… стоит ли тратить такие деньги на какую-то ерунду.

Эти слова были произнесены с такой тонкой иронией, что все студенты сразу же поняли, как важен этот мент-факультет, и что им не стоит препираться,… а просто учиться.

Вдобавок, слова Рентона прозвучали так убедительно, что даже сам Питер вдруг подумал – и зачем я это сказал….?

Конечно же, студенты знали, что просто так покинуть академию невозможно, ведь она считается одним из самых секретнейших учреждений в мире – в случае вынужденного ухода студента тщательно обрабатывали тюрениумом, и только после двухнедельного курса студента отпускали на Марс с теми же знаниями, которые он имел до поступления в ККА.

Заметив, что профессор в неважном расположении духа, студенты решили успокоиться и более не протестовать.

Сама лекция, или вернее то, что от неё осталось, прошла спокойно, но без особого интереса, так как Рентон явно думал о чём-то другом.

Сознание Рентона разделилось на две части – одна из них преподавала учебный материал, а вторая удалилась куда-то далеко и занималась вычислением разных линий будущего. Только сверханалитический ум Рентона мог произвести столь большое число вычислений и сделать из них выводы. Конечно, компьютеры могли бы заняться первым точнее и быстрее него, но вот второе было им не под силу.

Рентону всё это не нравилось,… все вычисления будущего указывали на то, что снять нынешнее руководство невозможно, а это означало, в свою очередь, что Железный Глаз все-таки растратит все деньги академии на налоги, и академия начнёт терять свою мощь, по крайней мере, финансовую. Отсюда вытекало одно – надо как-то, не снимая руководство, изменить политику академии, постепенно прекратив сдачу налогов.

К подобному выводу Рентон приходил уже не раз, когда занимался прогнозированием и вычислением, и поэтому у него уже давно созрела идея Совета, о котором Мишель рассказала Глазу.

Мишель была исполнителем, а он, Рентон, мозгом, скрытым за мантией профессора-менталитика. Вот уже около трёх лет, как эти два человека пытались спасти академию от злобно относившегося к ней правительства.

Что за игру ведёт этот Канилаба? Может он тоже правительственный шпион, настоящий? Хотя я, конечно, не замечал в нём ничего такого.… Но если он шпион, то мне плохо придётся, ведь они думают, что я всего лишь математик.… Нет, он не шпион, во всяком случае, не правительственный, а то бы я не вышел сегодня из кабинета Деккора… и вообще мне надо бы реже навещать эту нору, а то ещё попадусь как мышка в мышеловку…

Кто же он такой, этот Канилаба? Может он скрывает свои способности,… может он сильный менталитик,…но откуда,… – если бы он был слабым, я бы его распознал, вскрыл бы… да… надо его как-то проверить. Так… который час, а уже 12 часов… пойду – ка пообедаю у Мишель.

С этими мыслями Рентон договорил последние слова лекции и, взяв подмышку электронный портфель, вышел из кабинета.

Право покидать пределы станции было только у немногих жителей ККА, так как всё происходящее в ней считалось сверхсекретным. Рентон входил в число людей, которым руководство доверяло и которым разрешалось, хоть и сугубо по веским причинам, покидать ККА.

Пропуски давали неохотно и всего на несколько марсианских часов. Чтобы получить пропуск, надо было пройти опять же проверку на верность и подписать ещё уйму бумаг, связанных с соблюдением разных космических правил.

Очевидно, что те, у кого не было такого права, права на вылет, белой завистью завидовали тем, у кого оно имелось. У Мишель такого права не было, хотя Глаз не раз делал для неё исключение.

В квартире Мишель раздался звонок. Она подошла и, посмотрев на экран, открыла дверь.

– Привет Рентон, что ты тут делаешь в такое время?

Удивление Мишель не было неожиданным – именно такой реакции Рентон ожидал от неё. Да и в самом деле, он пришёл к ней в двенадцать… обеденный перерыв на всей ККА. Все запираются в своих комнатушках и начинают поедать свои запасы и пайки, которые выделяет руководство. В последнее время пайки начали уменьшаться, да и их качество резко упало – результат недостатка финансов в казне из-за бешено растущих налогов.

Так как Рентон был готов к такому вопросу, он ответил сразу же, не дождавшись конца предложения.

– Я пришёл к тебе пообедать. Не беспокойся, вся моя еда со мной, я не доставлю тебе никакого неудобства.

Для Мишель неожиданной была та решительность, с которой он ответил на вопрос, как будто он его знал заранее, как будто готовил на него ответ. Но с другой стороны, если бы Рентон не показался ей странным хоть на одно мгновение – вот тогда надо было бы задуматься, а так – всё было в порядке.

– Я не это имела в виду, у меня есть много разной всячины. Заходи, я тебя угощу – Мишель, мягко улыбаясь, жестом пригласила его зайти и закрыла за ним дверь.

– Я полагаю, что всё-таки не сам обед привёл тебя ко мне,… не так ли, Рентон?

– Ты как всегда проницательна.

Мишель не поняла, сказал ли он это с иронией или серьёзно, так как лица его она не видела – она находилась на кухне, а по тону Рентона мало кто мог догадаться о чём-либо.

– Опять ты издеваешься,…я хотела сказать…

– Я тебя понял, дорогая… ты права, я пришёл по делу.

Мишель вернулась с небольшим стаканчиком с какой-то красной жидкостью. К этому стакану она подала сухой кусочек витаминизированного питателя. Питатель – так называемый набор всех жизненно необходимых микроэлементов и витаминов.

– Дорогая,…

– вот так штука … – подумала про себя Мишель. Рентон очень редко одарял кого-либо ласковым словом, выражаясь исключительно в соответствии с интеллектуальными заключениями. Просто ласковые слова казались ему пустой тратой времени. Если он всё-таки прибег к такому выражению, это означало только одно – он хотел успокоить Мишель и привлечь её внимание.