Николай Грицай - Хронос

Справа поднималась толстой ногой башня радара, оканчиваясь в неизмеримой высоте куполом головы, под которым прятался мозг – сверхмощный излучатель, от долгого пребывания под которым могли начаться головные боли. Серая нога его уходила конусом в небеса, теряясь в тумане. Но все же очертания были хорошо видны. Шерлок достал часы и перевел их в режим приема радиосигналов, после чего услышал шепот и говор маяка-радара. Он то хлюпал периодично, то пищал и шипел в известном ему одному ритме, потом два раза низко ухнул и начал повторять все дивные звуки заново. Гутта нагнулся к волшебным часам Шерлока и с удовольствием их рассматривал, и его нисколько не задели звуки, но сам вид дорогой игрушки. Созерцание было недолгим – Шерлок спрятал их и посмотрел вперед, не решаясь сделать первый шаг на территорию опасного места. Гутта и Хисп последовали его примеру, уставившись перед собой. Сколько ни всматривались они, насмотреться и насладившись охватить мыслью размеры этого места, нельзя было.

Они стояли на самом краю порта, его причальной части, а сама площадка уходила далеко вглубь суши, вправо, там где за бетонным забором скрывали его истинные размеры пространство и туман. Впереди перед ними было лишь гладкая как стол площадка, иногда прерываемая быстрорастущими ввысь ногами кранов и телами грузовых самоходных сферических контейнеров. Вершины кранов не были видны из-за клубов тумана, струящегося в виде неспокойных облачков, извиваясь даже на легком ветру.

– Пойдем по краю… – заключил Шерлок и смело ступил на территорию порта за забор. За ним последовали не без вздохов остальные. Но не сделав и двадцати шагов, Гутта чуть не угодил в первую ловушку. Ступая неосторожно, смотря вверх, ища верхушки кранов, расставленных в шахматном порядке далеко друг от друга, он едва не провалился в какую-то канаву. И если бы он сам не был таким маленьким, и Хисп не удержал за воротник, затрещавший от нагрузки, то нога в эту канаву точно провалилась бы. Гутта выругался и посмотрел вниз, чтобы смотря на звезды, не упасть в колодец.

Окаймленная гладким металлом, неширокая, в двадцать пять дюймов шириной канава, была заполнена какой-то маслянистой жидкостью, отчего узнать ее глубину не представлялось возможным. Она тянулась наискосок, по диагонали. Гутта провел взглядом вдаль, увидев, что точно такая же канава пересекает первую под прямым углом. Затем еще одну, и еще. Охнув, он заметил, что вся площадка порта расчерчена такими пересекающимися канавами, отчего на поверхности образовался рисунок наподобие многочисленных ромбов со стороной в 75 футов, блестящих железными краями канав. Сверху это все наверно красиво смотрелось. Хотя делалось вовсе не для красоты. Ибо смотреть на нее некому было, – порт абсолютно автоматизирован и живых созерцателей, способных внимать приятную и совершенную геометризацию, здесь не было.

Стараясь обходить эти канавы, Шерлок сворачивал все левее, приближаясь к кромке моря, где начинались причальные пирсы. Вот уже послышалось тяжелое плюханье чрезвычайно загрязненных припортовых вод о сковавшие их железобетонные пристани, и неприятный химический запах мазута, других порождений человечества. Достигнув края, путники пошли строго параллельно краю причала.

– Теперь долго идти, – сказал тихо Шерлок, как будто настало время говорить, но делать это следовало осторожно. – Зато после этого места дорога пряма и быстра, и даже не без удовольствия – ведь начнется дикая природа. Птички, животные, и прочее… Если оно, это все, конечно выжило.

– А что это за ямы? – поспешил спросить Гутта, про одну из тех ловушек, что он едва не попался на пороге порта.

– Разве не ясно? – ответил Хисп. – Это направляющие.

– Что такое направляющие? – не отставал Гутта. Ему было скучно и он прогонял скуку ветром изо рта.

– Это такой путь, – пояснил не без раздражения Шерлок, и предупредив очередной вопрос, досказал сам. – Путь для охранников… этого места: так называемых «собак». А в борозде плещется смазочная жидкость. К тому же ядовитая, это на тот случай, если кому-нибудь вздумается уберечься от охранников спрыгнув туда.

– Собак? – восхищенно спросил Гутта.

– Это мы их так называем. Как они называются в техническом руководстве создавших их безумных разработчиков, – понятия не имею, и если честно, не желаю. Главное что, как ты видишь, их сеть опутывает всю территорию и спрятаться тут негде! Вот это меня волнует…

Он не договорил как из тумана выплыла для обозрения сфера контейнера. Он был так огромен, как дом в несколько этажей, что путники невольно замерли на некоторое время, чтобы осмотреть его. Испещренный царапинами и вмятинами корпус грузового контейнера, покоился ровно в центре одного из ромбов, образованным пересечениями направляющих. На поверхности были нанесены различительные знаки и мелкие борозды для придания сцепки с поверхностью, по которой он катался, а также для закрепления в трюмах корабля. Издали он выглядел ровным и почти гладким, вблизи же выдавал все свои подвиги и возраст собственными боками. Насмотревшись, двинулись дальше. Вслед своему поработавшему во славу обмена товаров между нациями компаньону, по мере движения выплывали из тумана и другие контейнеры, нагроможденные тут в изрядном количестве. Слева, у пирса стоял небольшой черный корабль, темный и нагоняющий еще большую тьму тенью своего острого, длинного носа. Изогнутый корпус лишен иллюминаторов и окон, как было раньше, когда на кораблях служили люди. Корабль был монолитен. Все контейнеры, встреченные недавно путниками, были добыты из его чрева и теперь ожидая загрузки, он покоился.

Прошли и это место, а площадка все не кончалась, тая в тумане позади и выплывая из него спереди. Подвижные сферы остались позади, – их поглотил густой, но мягкий туман и расстояние, на которое путешественники отошли от них. Вот показалась странная штука. Подошли ближе к ней.

Ровная поверхность разгрузочной площадки вдруг вспучилась вверх, и приняв причудливые формы, изогнулась, образовав полукруглый паз, выемкой к открытому морю. Подойдя еще ближе, единственные люди в этом оставленном мире материальных ценностей, почувствовали размеры и подняли головы к небу. На высоте четырех этажей находилась вершина причудливой конструкции.

– Магнитный якорь, – обыденно проговорил Шерлок, зевнув. Его настроение не разделили Хисп и Гутта, долго всматривавшиеся в изуродовавшее поверхность идеально ровной площадки строение. Шерлок сверился с часами, в которых он теперь использовал компас, а не непосредственно указатель времени: в аспекте времени он полагался больше на свои глаза, чем на прибор, обманывающий чувства. Гутта и Хисп любовались исполинским размерами якоря, обходя его со всех сторон. Тишина и полное бездействие порта отрицательно сказалось на всех, кроме Шерлока. Его беспокойный мозг не мог успокоиться даже во вселенской тишине космоса. Поэтому подозрительная тишина опасного места не могла привести его к абсолютной расслабленности и невнимательности, но заметив такие симптомы у спутников, поспешил их подогнать и напомнить о главном. Не успел он закончить свои речи, что смело можно было записывать в новые яркие примеры риторики, как послышался высокочастотный гул, тихий, но явно слышимый, нараставший и больно давивший по ушам.