Алексей Кудрин - Среда: Омега-день

Колдун вскинул брови, но промолчал. По очереди пробежал ропот. Сау спустил на нос зеркальные очки и пристально посмотрел на меня поверх них. Каси задумчиво потянул за козырек своей белой бейсболки с надписью «Lucky».

13 суток с Омега-дня

Мой друг Брот, создатель аналитического ситуативизма и высшей логистики, реформатор теории графов и просто гений, будь он на Алакосо, конечно же, отыскал бы способ меня поддержать и воодушевить. Без его участия на восстановление психологического равновесия у меня ушел целый день, который я провел у озера Тамунто. Я сидел, прижавшись спиной к борту лодки, стоявшей на берегу водоема. Отовсюду мне слышались предсмертные крики Сау и выстрел, оборвавший жизнь Каси.

Поглощенный воспоминаниями, я не сразу заметил Юджина и Джошуа, которые пришли к озеру. Из полузабытья меня вывел смех мальчика, а также какие-то упругие удары. Как оказалось, комендант и Джошуа затеяли игру в бадминтон – заняв позиции по сторонам западного берега, они гоняли из сторону в сторону желтый волан. Довольно долго счет поединка оставался сухим, пока, наконец, Джошуа, в прыжке взмахнув ракеткой, не пустил волан чересчур быстро для Юджина. Снаряд просвистел мимо ракетки коменданта, и мне оставалось лишь вытянуть руку, чтобы поймать его на лету.

– Один ноль в мою пользу! – радостно вскричал Джошуа. – Я чемпион Алакосо!

– А возможно, и мира, – подумал я, посмотрев в небо.

5 месяцев и 15 суток с Омега-дня

На Алакосо наступали сумерки.

Раламбу некоторое время прижимался носом к оконному стеклу, а затем вернулся за стол.

– Ну и что нам делать со всем этим, мистер Эйнштейн? – обратился он ко мне.

– С чем, Раламбу? – спросил я, чтобы потянуть время.

Изнутри дом Раламбу напоминал автомобильный трейлер – как и в жилище на колесах, там было тесновато. Откровенно говоря, в доме имелось всего одно помещение, условно разделенное на функциональные зоны. Мы с Раламбу расположились за обеденным столом в центре комнаты, а Мамфо гремела посудой на маленькой кухне в углу.

Не знаю, насколько были довольны габаритами дома сами хозяева, но мне эта «норка хоббитов», отделанная изнутри деревянными панелями, казалась уютной. Даже пол под ногами Мамфо скрипел как-то особенно дружелюбно.

Потолок кухни был занижен относительно основного помещения, образуя большую полку. На ней располагалось спальное место, к которому поднималась вертикальная лесенка. Очевидно, это была спальня Джошуа. У противоположной стены находилась частично скрытая льняным пологом кровать Раламбу и Мамфо.

– Что нам делать с Затыком, со вспышками на небе? Что нам делать с черным пятном там, наверху? Что нам делать с Массажистом, Копом и Колдуном здесь, внизу? – развернул свой вопрос Раламбу.

Этот парень все-таки был прирожденным шоуменом. Свою речь Раламбу сопровождал выразительной мимикой: таращил глаза, двигал бровями и всячески кривил рот. Даже нервный тик, который сотрясал его глаз после каждой реплики, гармонично дополнял образ рыбака-клоуна.

– Раламбу, ты никогда не думал о творческой карьере там, на материке? – невпопад спросил я. – Мне кажется, на Алакосо тебе было… тесновато…

– Не знаю, мой друг, – задумался Раламбу. – На острове живет моя семья, а значит, мое счастье здесь. А творчество… Есть творчество, доступное всем – рождение детей, – заключил он, крепко прижав к себе Мамфо, которая принесла нам имбирный чай. – Кстати, где у нас Джошуа?

– Пошел навещать Венди, – ответила женщина.

– Что-то он долго… – забеспокоился Раламбу.

– Наверняка встретил там свою глухонемую подружку, – сверкнула недобрыми глазами Мурена.

Отсутствие четырех пальцев на правой руке не мешало ей ловко управляться с чайником и посудой.

– Мы отошли от темы, мой друг, – проговорил Раламбу, пристально глядя на меня. – Ответишь ли ты на мой вопрос?

– Нет, Раламбу, – признался я. – У меня нет ответа. Я не знаю, что делать со всем этим. Я ума не приложу, что случилось на Большой земле. И я не имею представления, что можно сделать с Юджином и его друзьями. Полагаю, мы слишком слабы для этого.

– Слабость – это попытка использовать силу там, где это неуместно, – заметила Мамфо, возвращаясь к раковине.

Черная копна ее волос задевала низкий потолок кухоньки. На Мамфо была красная майка, украшенная логотипом отеля, и джинсовые шорты с клочковатой бахромой вдоль линий среза. Мой взгляд невольно останавливался на стройных, сильных ногах Мурены.

– Не знаю, что сказать. Не вижу выхода, – помотал я головой.

– Ты пессимист, мой друг, – улыбнулся Раламбу. – Если бог наделил нас способностью надеяться, значит, все не безнадежно.

– Ты о нем хорошего мнения, Раламбу, – сказал я.

– А как иначе? Всегда нужно к чему-то стремиться… пытаться что-то изменить. Или ты готов стать… шлюхой Массажиста?

– Все люди делятся на шлюх и неудачников, – задумчиво пробубнила Мамфо. – А на Алакосо они делятся на шлюх и покойников.

– Есть исключения, родная, – возразил ей Раламбу.

– Какие?

– Катя Лебедева, к примеру.

Глаза Мамфо округлились:

– Летчица?! Она не в счет. Ей все равно долго не продержаться на своем островке. Она раздражает Юджина. И не его одного…

Раламбу выпятил губы и сдвинул их набок. При этом он так сильно нахмурил брови, что между ними пролегла глубокая извилистая складка.

Мне нравился Раламбу. В его глазах не было вызова или желания помериться социальными рангами. Пожалуй, только при общении с ним я не испытывал внутреннего напряжения.

С улицы донесся рев мощного двигателя. Какое-то массивное транспортное средство быстро приближалось к поселку. Через несколько секунд рокот мотора стал таким громким, что оконные стекла отчаянно задребезжали. Раздался визг тормозных колодок, а вслед за ним – низкий оглушительный гудок, от которого у меня заложило уши. Звуковая атака продолжалась, наверное, целую минуту – казалось, адский вой никогда не закончится. Вслед за Раламбу и Мамфо я поспешил к окну.

Посреди улицы стоял старинный трехосный грузовик – классическая американская машина с выдающимся вперед капотом. Позади кабины блестела пара хромированных выхлопных труб, а над лобовым стеклом торчал длинный клаксон.

Я узнал авто. На этом грузовике отец Оливье Пирсона (профессиональный шофер) проехал сотни тысяч миль – бывший хозяин отеля говаривал, что в машине живет дух его старика. Пирсон не пожалел денег, чтобы доставить Western Star на Алакосо.

Круглые фары грузовика крепились на вертикальных ножках как глаза краба. Огни машины слабо светились в надвигавшихся сумерках. Перед высокой решеткой радиатора на раскладном стульчике занял место Юджин. Вокруг суетились Зибко, Симо и еще трое островитян из числа приближенных.