Ким Публицкий - Таёжный дьявол. Хранитель чащи

– Нус-с-с! Сегодня у нас Гланаван, а это значит, что настало время пить Глынбр!

Владимир хлопнул в ладоши и разлил на всех напиток в подставленные деревянные кружки.

Анатролий с Лешим отложили в стороны ружья и с нетерпением замерли.

– Да не, я не пью, – возразил Степан.

Чуя витающий в воздухе крепкий спиртовой запах, он хотел остановить наполнение собственной чашки, но Владимир не принял отказа.

– Оби-ж-а-а-а-ешь! Отказываться от нашей добротной северной настойки совсем негоже. Какое окультуривание без национального напитка?! К тому же это полезно! Как думаешь, мы все тут в мороз греемся?

– Да я уже понял, но не думаю, что распробую.

– Думать от-ста-а-вить! – возразил Владимир, – пока сам не попробуешь, не узнаешь!

– Эко ты засланец, – глядя на Степана, ехидно усмехнулся Анатролий. – Не ссы, не серебро роняешь.

Степан сощурился и скривился над тем, как он лишний раз высмеял его фамилию.

– Чтобы холод тебя не брал снаружи – тепло должно греть изнутри, – важно сказал Леший, словно только что поведал древнюю лесную мудрость.

– Ну, разве что чуть-чуть.

Степан неохотно согласился и позволил себе налить.

Тем временем Ырнла хлопотала у печки. Готовила она что-то мясное и поджаристое, похожее на колбасу из оленьих кишок. Выглядело омерзительно, но пахло заманчиво.

– Э-э-э-э-эх! Давай-ка накатим! – с задором воскликнул Анатролий.

Все разом стукнулись и залпом осушили разлитый по кружкам глынбр. На вкус он был странный – одновременно сладкий, солёный и кисловатый с резким, терпким, травянисто-шишечным ароматом. Напиток оставлял после себя горькое, пробивающее до слёз послевкусие и обжигающую внутреннюю теплоту. Неизвестно, из чего была сделана настойка, но в голову ударила неслабо. Сразу после нескольких глотков в глазах поплыло, а тело одолела приятная слабость.

– Ну как? – ухмыльнулся Владимир.

– Гхы! Креплёный.

Степан кашлянул в кулак, отставил кружку и поторопился закусить горький привкус бутербродом. Глынбр оказался убийственным – настойка сваливала с ног одним запахом. Видимо пить её могли только суровые мужики Заполярья. На бутылке следовало наклеить предостерегающую этикетку с надписью: «Напиток сибирского здоровья, сделанный сибиряками для сибиряков». Степан и сам был не лыком шит, но в компании охотников неприятно ощущал себя откровенным слабаком, городским избалованным парнишкой, который никогда не брал ни капли в рот. Он решил не уязвлять гордость, старался втянуться, от охотников не отставать и сделал ещё глоток.

– Упф, есть чем запить? – едва не подавившись, спросил он.

Охотники переглянулись и подали ему стакан молока. Степан не задумываясь залпом его высушил и только спустя время ощутил странноватый терпкий вкус, оставляющий после себя во рту приятную тянущую вязкость.

– Какое необычное, – заметил Степан. – Необычного цвета, оно с шоколадом? – спросил он, ощущая на языке приятный сладковато-сахарный вкус и вглядываясь в остатки цвета какао.

– Ага с разведённым! – усмехнулись охотники.

Ранее Степан пил оленье молоко, но это было совсем другое, ни на что не похожее. Видимо у разных пород оно значительно отличалось в зависимости от ухода и условий обитания, не иначе как это давали самые лучшие. Сытное и питательное, словно парное, свежевыдоенное, насыщало чуть ли не с первых глотков. Откуда такое взялось – Степан не знал. Может, настаивалось по какому-нибудь древнему одному только северянам известному методу.

– А то, у нас оно своё, особенное, – гордо сказал Анатролий.

– Ты только особо не расходуй. Много не нальём, – предупредил Леший. – Самим мало, тайга нынче такими дарами не щедрится.

Слева от себя Степан увидел сложенные рядом поленья, он удивился их здесь обнаружить и хотел спросить, к чему внутри чума складывают дрова, но не решился полюбопытствовать. Увидев, как Ырнла их брала и легко и непринуждённо ломала, Степан внезапно понял, что это оказалась замороженная рыба и пуще прежнего изумился.

Вскоре хозяйка подала первые угощения. Ели все горячую, жареную оленину, аккуратно нарезанные кусочки вяленого мяса и строганину из мороженого муксуна. Несмотря на то, что повсеместно эта рыба считалась деликатесом, среди кочевников Заполярья она была весьма распространена. Как выяснил Степан, северяне летом её в пищу почти не употребляли, а предпочитали больше постную рыбу вроде щекура и пыжьяна. А вот зимой жирный муксун хорошо насыщал. Его ели охлаждённым не только из-за того, что он хранился в холоде, но и потому что так казался вкуснее и был удобнее для употребления. С оттаявшего муксуна по рукам ручьями лился жир, а мороженый можно было резать и грызть, как таранку. Пробуя оленье мясо, Степан восхищался его непревзойдённой сочностью и свежестью, слегка терпким запахом и чудесным неповторимым вкусом. Такого он нигде прежде не встречал. Аппетитное, хорошо прожаренное, таяло во рту, будто только что маринованное, и само ложилось на язык. Растворялось, плавилось маленькими кусочками, даже не чувствовалось волокон и хрящей. Степан не знал толи оно само по себе такое особенное, толи приготовлялось по какой-то мудрёной технологии, но ощущалось чрезвычайно вкусным. Ему было почти не с чем сравнивать, он мало пробовал оленины, но эта, несомненно, оказалась лучшая из всех. Особенно мягкая, волокнистая, чем-то напоминающая говядину, отличалась некой едва уловимой подслащёностью, но не благодаря смеси приправ, а естественной пряностью. Сорт высшей пробы, приготовленный изысканным деликатесом. Мясо обладало непревзойденным вкусом полярной дичи и одурманивало каждым кусочком. Закуска Степану понравилась до умопомрачения. Он нашёл её превосходным дополнением к крепкому напитку и даже хотел забрать с собой объедки.

Помимо прочего угощения Владимир достал из-за пазухи небольшой газетный свёрток и украдкой озираясь по сторонам, словно опасаясь, чтобы кто-нибудь не стащил, аккуратно развернул. Внутри оказалась похожая на курагу вязкая масса. Она неприятно пахла и имела отвратительный жеваный вид. Со стороны походила на густую смесь, которой намазывались северяне для защиты от холода. Влад поделился закуской с друзьями и вместе с ними её съел. Охотникам она явно пришлась не по вкусу. Они морщились, с трудом сглатывали и торопились как можно скорее запить, иногда хватая даже Глынбр. Охотники принимали её будто лекарство, но Степан сомневался, что все здесь разом болели, скорее подумал, что это могла быть особенная укрепляющая смесь от мороза, сделанная по древнему рецепту северных народов. Он потянулся и тоже хотел попробовать, но Влад шлёпнул его по руке и спрятал обратно свёрток.