Антон Ильин - Мир Дженнифер

– Ну что за черт! – Марат вытащил флягу и сделал два быстрых глотка. Посмотрел на изможденного Платона и протянул ему остаток. – Допивай, – сказал он, – силы нам сейчас нужны как никогда…

И силы действительно вернулись – колесо жалобно пискнуло и стало раскручиваться. Дверь заскрипела и с лязгом отворилась. Запахло паленой пластмассой и аммиаком. Когда они вошли, Платон сразу же обратил внимание на то, что по стенам вились металлические трубы: толстые расходились в трубы потоньше, а те, в свою очередь, устремлялись рядами вверх и образовывали нечто похожее на органную установку, состоящую из медных клапанов, рычагов и датчиков, которые беспрестанно посвистывали. Круглые электрические лампы, дающие помещению слабый свет, свешивались на длинных проводах, прикрепленные к потолку, к самому его своду, так, чтобы свет рассеивался одинаково вверх и вниз – туда, где лежал в миниатюрном бассейне загадочный шар в окружении чернеющих стел, которые в полумраке показались Платону чересчур мрачными.

Платон старался не смотреть на шар. То же самое делал и его спутник. Они прошли мимо, боязливо отвернувшись, как проходят мимо трупов на улице. Им потребовалось сделать шагов пятнадцать, прежде чем они достигли противоположной части помещения котла, где стоял агрегат, напоминающий пульт управления. Пульт выглядел внушилельно, имел множество приспособлений, рычагов, кнопок, тумблеров, экранов и клавиатуру. Клавиатура делилась на три отсека: один большой и два маленьких по краям. Между мониторами торчал микрофон.

Марат по-свойски уселся в кресло и застучал по клавиатуре, вызывая на экранах неизвестные Платону команды. Система включилась. Все завертелось, засветилось, загудело и затрещало. Платон вспомнил про игровые автоматы в павильонах парка «Сокольники».

Он внимательно следил за действиями Марата, но не мог понять ровным счетом ничего. Никакой логики на экранах не прослеживалось, ничего рационального там не было. «Что он делает?»

– Гулливер на месте, Мама! Гулливер на месте! – повторял Марат, припав губами к микрофону.

Послышался скрежет. Платон испуганно обернулся.

– Что это?!

Марат бросил быстрый взгляд на дверь и продолжал повторять все громче и настойчивее:

– Гулливер на месте, Мама! Гулливер на месте!

Кем бы она ни была, Мама эта не отвечала. Мама молчала. И молчание Мамы оказывало сильное воздействие на широкоплечего Марата, который выглядел теперь сильно напуганным; вся его уверенность человека, который знает, что делает, улетучилась. Платон это заметил не сразу, а только когда Марат стал ерзать в кресле и подвывать, как пес. Если бы Платон увидел Марата только сейчас, то, скорее всего, решил бы, что громила труслив и склонен к паникерству. Платон с опаской посмотрел на громадную дверь: на ней уже стали проявляется золотистые следы сварки. «Надо бежать! Но куда?» Других дверей в котле он не видел.

– Гулливер на месте, Мама! Гулливер на месте, Мама!

– Мама слышит тебя! Мама слышит!

Ровный голос Мамы диссонировал с взволнованным голосом Марата. Он был мягким, грудным и очень знакомым по тембру. Платон насторожился и прислушался. На одном из центральных мониторов замелькала тень, но из-за сильных помех уловить образ женщины не получалось.

– Мама! – обрадовался Марат. – Я на месте! Скажи, что делать? У нас совсем мало времени!

– Они рядом? – спросила Мама, но при этом Платон решил, что она совсем не взволнованна.

– Да. – Марат оглянулся: огненный шов уже пересекал вторую половину двери. Оставалось минут пять, не больше.

– Ты там не один? Кто с тобой рядом? Я вас очень плохо вижу.

Платон не мог ошибиться – теперь Мама была точно взволнованна.

– Со мной еще… – Марат замялся, он обернулся и посмотрел на Платона, как бы прицениваясь, – один из струверов. Увязался…

– Кто?!

– Меня зовут Платон, – вставил Платон, наклонившись к грибовидному микрофону, от которого пахло перегретым металлом.

– Пла-тон. – Мама произнесла имя медленно, разделяя его на слоги; так обычно говорят полуторагодовалым детям, чтобы они быстрее заговорили.

– Мама, у нас совсем нет времени, – не выдержал Марат, – они сейчас выварят дверь! Скажи, что нам делать?

– Сейчас… сейчас! Я подключаюсь. Минута. Скоро пройдет импульс.

Ничего не ответив, Марат вскочил на ноги. Он с напряжением наблюдал за дергающимся изображением и больше не оглядывался на дверь. Платон, наоборот, на монитор не смотрел, а следил за огненной полоской сварки, которая проворно ползла полукругом и совсем скоро должна была закончить свой путь.

Наконец Мама вернулась; ее тихий голос леденил душу настолько, что Платон задрожал.

– Когда шар изменит цвет на фиолетовый, – сказала женщина, – вы сможете переместиться. Просто прикоснитесь к нему обеими ладонями. Учтите, что при первом вдохе будет очень больно…

– А куда он нас забросит? – В голосе Марата было нетерпение.

– К нам сюда… в один из хрономиражей. Мы постараемся найти вас до остекленения.

Марат помрачнел. Платон посмотрел на шар. Тот действительно стал мигать и переливаться разными цветами, перебирая весь свой спектр: бирюзовый, зеленый, оранжевый, желтый, пурпурный.

– Мама, я же без оборудования… – Марат тяжело дышал. – Ты же понимаешь, что мы сами не выберемся оттуда?

– Гулливер, свайперы доставят тебе оборудование.

– Но Мама…

Марат хотел что-то добавить, но Мама его перебила:

– Поленов? Это ты?

У Платона округлились глаза от удивления. Помехи исчезли. С экрана монитора на него смотрела Катя – его бывшая девушка, сокурсница. Последний раз он ее видел лет десять назад, возможно, даже больше. С тех пор они ни разу не встречались. Даже в социальных сетях. Доходили слухи, что Катя вышла замуж и уехала куда-то в Европу: в Швейцарию или в Германию, а может быть, в Нидерланды, – он точно не помнил. У нее родились дети – близнецы Савва и Карина; об этом он узнал от общих друзей, которых по университетской жизни у них оставалось достаточно. Они встречались, пока учились в институте, и еще пару лет после, но у них что-то не заладилось, и они расстались.

– Катя?

– Как ты тут оказался?!

– Я… – Платон запнулся. Он не знал, что ответить.

Он сам не понимал, как оказался на Марсе, под землей, в Котле с каким-то Гулливером, да еще и одетый в яркие оранжевые плавательные шорты, как какой-нибудь спасатель Малибу 15 15 Имеется в виду популярный в девяностые годы американский телесериал «Спасатели Малибу». . Платон вспомнил, что всего несколько часов назад он шел домой, чтобы покопаться в алгоритмах взаимодействий суперпозиций Дженнифер и показать, как работает обновленное АПИ, своему коллеге, толстяку Грише, который обещал к тому же принести пива. Больше он ничего не планировал на тот вечер.