Александр Тебеньков - Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман

– Послушай, Сергей Валерьевич, действительно все так серьезно?

– А ты как думаешь?

– А я думаю, что дюже погано. Наиль ходит как побитая собака, народ волнуется. Какие-то посторонние в институт повадились.

– Тебе-то, Александра, чего опасаться?

– У меня свой, шкурный интерес. До пенсии полтора года, я и дальше бы хотела работать. А тут, похоже, такая намечается ситуация…

– Какая такая ситуация? – не понял Щетинкин. – Ты исполняешь обязанности завлаба, тематика на год утверждена – ну и работай! Считай, что Павел в длительной командировке.

Вздохнув, Александра Васильевна коротко пересказала свои новости.

Историю с исчезновением Баринова, похоже, кое-кто решил использовать до упора. А Салиева назначили козлом отпущения. Вызывал его уже вице-президент, задавал неприятные, щекотливые вопросы. Напрямик выразил недоумение – как вот так, без официального письма, без соответствующего запроса, пусть даже телетайпограммы, по одному пожеланию неизвестного гражданина директор института взял да выписал командировку своему сотруднику. А после этого сотрудник бесследно пропал… Ах, гражданин удостоверение Комитета госбезопасности предъявил? А кто это удостоверение, кроме самого Салиева, видел? Где гарантия, что оно действительное, не фальшивка? И какое право, пусть даже сотрудник органов, имеет приказывать директору НИИ системы Академии наук?.. Да и вообще, был ли мальчик? В смысле, был ли вообще тот гражданин? Может, Наиль Сагирзянович что-то перепутал или что-то существенное забыл?.. Словом, в очередной раз горела земля под ногами Салиева, прижигала пятки. А придет вместо него кто-то из варягов, как пить дать приведет свою дружину…

Щетинкин выслушал внешне спокойно, в некоторых местах даже улыбался иронически, крутил головой в знак удивления этой глупистикой. Постарался успокоить, хотя внутренне ее опасения разделил целиком и полностью. Даже подумалось невзначай, а не здесь ли собака зарыта, не есть ли это та самая подоплека, а Павел лишь попал под раздачу ?

Александра Васильевна выразила сочувствие хозяйке, выговорилась Щетинкину, получила от него необходимую порцию успокоительных слов, и незаметно, по-английски, исчезла.

Похожую тактику выбрали и остальные, никто долго не задерживался. Даже стол в углу гостиной, накрытый как обычно для фуршета, остался почти нетронутым.

Чередой проходили друзья, приятели, хорошие знакомые, коллеги… Марина с Натальей не успевали встречать, а потом и провожать гостей.

Случились и неожиданности.

Ближе к вечеру, например, появился Толен Момуналиев, ученый секретарь Академии, а в терминах Александры Васильевны «заклятый друг Баринова». Поцеловал Лизе руку, сказал дежурные слова сочувствия, понимания и поддержки, выпил рюмку «Муската фиолетового» и отбыл восвояси. Намекнул своим визитом, что к исчезновению Баринова никакого отношения не имеет. По крайней мере, все посвященные поняли именно так.

Заглянул на несколько минут второй секретарь горкома Ендовицкий, только что вернувшийся из Москвы после лечения. Он тоже никогда раньше у них не бывал, хотя с Бариновым они на самом деле дружны десяток лет, не меньше.

Некоторых гостей Лиза даже не знала. Как правило, это были бывшие пациенты Павла, прослышавшие о случившемся…

К десяти вечера, отпустив Наташу, они остались вчетвером.

– Ну что, Ендовицкий объявился, может, он что сможет, – задумчиво сказала Лиза, переставляя тарелки с бутербродами с большого стола на журнальный. – Садитесь, ребята, перекусим. Лично я проголодалась, вы, я думаю, не меньше… Схожу к нему завтра с утра. Приглашал.

И, обращаясь к Марине и Игорю, принялась рассказывать, что местные партийцы ведут себя очень непонятно. Пропал без вести член городского комитета партии, а они лишь выслушивают, сочувствуют, туманно обещают разузнать подробнее, предпринять какие-то меры – но не более того. Что в горкоме, что в ЦК – независимо от занимаемого положения. А уж у кого она только ни была, разве что не стала добиваться приема у Усубалиева, первого секретаря. Она бы добралась и до него, только знакомые отсоветовали, шепнули, не стоит, мол. Ходят слухи, что у того большие неприятности в Москве, вот-вот отправят на пенсию, на «заслуженный отдых». Кого поставят вместо – ба-альшой вопрос. Словом, не надо тратить время и силы… Получается, на партийные круги надежды никакой. И вроде бы Баринов их номенклатура, а вот, поди ж ты…

Щетинкин сказал зло:

– Типичная наша практика: помер Максим – ну и хрен с ним!

– Но-но, Сергей, полегче! – поспешила оборвать его Марина.

– Да я не в том смысле, – стушевался Щетинкин. – Я в смысле, что по-настоящему, там каждый лишь о своей шкуре печётся! И вообще…

– Ладно, Сережа, не оправдывайся. Понятно, что ты совсем другое имел в виду, – сказала Лиза утомленно. – Давайте лучше подумаем, куда еще можно обратиться. Я намерена в Москву съездить, прямо на Лубянку. А параллельно – в Академию наук. Может, удастся пробиться к Александрову, на крайний случай – к кому-нибудь из вице-президентов.

Щетинкин махнул рукой.

– Шутишь? Какой там Александров! Боря Омельченко здесь, в Киргизии, к Акаеву пробиться не смог.

– Извините, – вступила в разговор Марина. – По-моему, ребята, вы зря рветесь к первым лицам. На самом-то деле сами они ситуацией мало владеют. Наша задача на сегодня – узнать, где Павел и что с ним. Раз вокруг него такая завеса секретности, значит, нужно действовать на уровне среднего, а лучше, самого младшего звена. Начальник штаба или командующий знает только то, что ему доложили, а вот их адъютанты, ординарцы, водители, прислуга – еще и все остальное… А уж потом, когда будет все доподлинно известно, добиваться освобождения нужно будет как раз у тех самых первых лиц.

– Резонно, очень резонно, – задумчиво проговорил Щетинкин. – Но это уже совсем другая тактика. Не на уровне официальных контактов, а исключительно на личных. А это гораздо тяжелее. И гораздо дольше по времени.

– Вот-вот, – подхватил Игорь. – Действовать придется вроде как шпионам-разведчикам, а нас учили?

Лиза хотела что-то сказать, но в прихожей раздался звонок.

– Что за гость запоздалый? – удивилась она. – Игорек, открой, пожалуйста.

Сюрпризы вечера не закончились, впереди Игоря в гостиную вошел Омельченко.

– Ну, слава богу, жив-здоров, – выдохнула Лиза вместо приветствия, и поднялась навстречу. – Из Москвы?

– Оттуда, вестимо, – обмениваясь рукопожатиями с присутствующими и оглядывая гостиную, сказал Омельченко. – Вечерней лошадью… Что, все разошлись? Ну и отлично!

– Садись, пей, ешь, рассказывай, – Щетинкин пододвинул поближе бутерброды, налил коньяку. – У нас хвалиться нечем. Как у тебя?