Кейт Лаумер - ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)

Их образ культуры подобен огненному мечу, преграждающему вход в Эдем после изгнания людей, чтобы сохранить его святость. Если вы — извне, вы остаетесь снаружи и никогда не сможете войти.

Он помолчал минуту, дожидаясь хоть каких-нибудь слов Темплина. Тот молчал.

— У аборигенов есть слово для этого — КАВА. Это значит, я предполагаю, ЧУЖОЙ — не обязательно низший, просто чужой. По прошествии некоторого времени мы обязательно бы заметили это. Мы не привлекали внимания, кажется, они избегали нас. Для них это — естественная реакция, как я догадываюсь. Во всяком случае, должен предполагать. — Эккерт откашлялся: Видишь ли, все, что случилось с Пендлитоном, — продолжал он неловко, — то, что он влюбился в рай, но рай не хотел иметь с ним ничего общего. Когда прошло три года, он узнал, что он отверженный в Эдеме. И он не мог покинуть его, вернуться домой и забыть. Он был выброшен на берег рая и видел впереди еще четыре года, которые должен был провести в нем, будучи парией. Пендлитон не смог этого вынести. И никто не смог бы.

Эккерт немного помолчал, думая о холодном, ароматном воздухе, теплом солнечном свете и счастливых детишках, играющих на травянистых тропинках.

— Я догадываюсь, что на тебя это совсем не произвело впечатления? — ядовито спросил Темплин.

Тень легла на лицо Эккерта.

— Тебе это лучше знать, Рэй. Как ты думаешь, смогу я когда-нибудь удовлетвориться собственной культурой?

— Что ты собираешься предпринять?

— Это опасно для человеческого существования, Рэй. Взгляни на это непредвзято — их культура уже убила двоих из нашего народа, и с такой жестокостью, как если бы Танпеш был заселен дикарями-людоедами. Вероятно, мы можем послать большую комиссию, попытаться изменить их.

Темплин вцепился в подлокотники кресла, его лицо стало беспокойно напряженным.

— И это случится в зависимости от рапорта, который ты составишь, так?

— Да.

— Тогда сделай что-нибудь в своем отчете, напиши, что климат там вреден для землян, придумай что-нибудь, только не позволяй изменить Танпеш!

Эккерт долгим и внимательным взглядом посмотрел на него.

— Хорошо, Рэй, — медленно произнес он. — Мы оставим рай в изоляции. Он будет внесен в карантинный список.

Эккерт повернулся и вышел.

Позади него Темплин повернулся в своем кресле и невидящим взглядом уставился в крохотное желтое пятнышко, исчезающее в черноте космоса.

Пер. с англ. Н. Хохловой

— Заходите, интендант. И плотнее прикройте дверь!

— Прошу прощения, сэр? — Капитан никогда и никого не приглашал в свою каюту. В кабинет — да, но не в каюту.

Капитан резко взмахнул рукой, и я вошел, закрыв за собой дверь. Это была самая роскошная каюта, какая только может быть на космическом корабле. Я старался не показать, что впервые вижу такое убранство, и не пялиться по сторонам.

Я сел.

Капитан облизнул губы и свирепо уставился на меня. Прежде я никогда не видел его в таком состоянии… Я решил, что мне лучше всего помалкивать.

Капитан вытащил из верхнего ящика стола колоду карт и швырнул ее через стол:

— Сдавайте!

— Прошу про… — начал я.

— Отставить извинения! — взорвался он.

Ладно. Если капитан хочет развлечься картами и джином, пока парсеки пролетают мимо… Я заерзал на стуле. Шесть лет я служил под началом этой хладнокровной счетной машины с рыбьими глазами, и вдруг…

— Сдавайте, — повторил он. Я мельком взглянул на него. Сдавайте по пять карт. Вы ведь играете в покер, интендант?

— Да, сэр.

Я раздал карты и отложил остаток колоды. У меня оказались три тройки и пара фигур. Капитан вперился в свои карты, потом сбросил пару и пристально посмотрел на меня.

— У меня три тройки, сэр, — сказал я.

Капитан отбросил карты, словно мусор, с грохотом встал, повернулся ко мне спиной и уставился на приборную панель, где высвечивались скорость, время, положение в пространстве и пройденный путь. До финиша — планеты Боринкуин — оставался всего день пути или около того, а Земля была далеко-далеко позади. Я услышал странный звук и опустил глаза. Капитан сцепил перед собой пальцы и так их стиснул, что они хрустнули.

— Почему вы не берете? — проскрежетал он.

— Прошу про…

— Когда я играю в покер, а я чертовски часто это делаю, я жду, что сдающий спросит, сколько карт хочет каждый игрок, и даст каждому столько, сколько он сбросил. Вы когда-нибудь слышали об этом, интендант?

— Да, сэр. Слышал.

— Слышали, — он снова отвернулся. Я представил, что он смотрит на приборную панель так же, как на меня, и удивился, почему он просто не разобьет ее вдребезги.

— Тогда почему, интендант, — допытывался он, — вы говорите о своих картах не сбрасывая, не снимая и, главное, не спрашивая, сколько карт нужно мне?

Я задумался.

— Я… мы… я хочу сказать, сэр, мы никогда раньше не играли в покер так, как сейчас.

— Вы играете в покер, не снимая колоду! — он вновь сел и устремил на меня свирепый взгляд. — И кто же изменил правила?

— Я не знаю, сэр. Мы просто… просто мы так играем.

Он задумчиво кивнул.

— А теперь скажите мне вот что, интендант: долго ли вы дежурили на камбузе в прошлый раз?

— Около часа, сэр.

— Около часа?

— Да, сэр, — и я поспешил объяснить, — была моя очередь.

Он ничего не сказал, и до меня дошло, что эти дежурства не входят в обычный корабельный распорядок. Я быстро добавил:

— Это ведь не противоречит вашим приказам, не так ли, сэр?

— Нет, — ответил он, — не противоречит.

Его голос был приторен до отвращения.

— Скажите, интендант, а кок не возражает против таких дежурств?

— О нет, сэр! Он даже благодарен нам за это. — Я знал, он думает о размере камбуза: там и двое — уже толпа. — Он знает, что так все будут доверять ему.

— Вы хотите сказать, что он не сможет вас отравить?

— Эээ… да, сэр.

— А теперь скажите, — продолжал он, и его голос стал еще слаще, — кто придумал, что он может вас отравить?

— Даже не знаю, капитан. Это пришло как-то само собой. Кок не против, — добавил я. — Он знает: если за ним постоянно наблюдают, никто не будет подозревать его. Все в порядке.

— Все в порядке… — снова повторил он за мной.

Я очень хотел, чтоб он перестал все повторять за мной, как попугай, перестал так смотреть на меня.

— И давно ли у нас вахтенные офицеры приглашают свидетеля, заступая на вахту?

— Не могу сказать, сэр. Это вне моей компетенции.

— Не можете сказать? Так подумайте, подумайте хорошенько, интендант! Вы когда-нибудь раньше, до этого рейса, несли вахту на камбузе, видели офицера, требующего свидетеля, чтобы принять вахту, или игроков в покер, играющих без прикупа?