Мария Фомальгаут - Нота После

Он смеялся надо мной.

Вот этого я никогда не смогу понять.

Он надо мной смеялся.

Перебираю память, ищу моменты, когда я встречался с ним на умершей земле. Ничего не находится, опять вылезают какие-то обрывки судов…

– Встать, суд идет!

Все встают. Смотрю на подсудимых, легких, стремительных, как им неудобно сидеть неподвижно… так бы и сорвались с места, так бы и унеслись в никуда…

– Расскажите о себе.

Рассказывают. Все, хором. Но не в разнобой, а слаженно, ровно, дружно. Величайшая цивилизация всех времен и народов… ну, это они все про себя так говорят. Появились бесконечно давно, это они тоже все про себя говорят. Я обычно добавляю, как давно, до Большого Взрыва или еще раньше?

Смех в зале.

– Где вы жили?

Называют планету. Смотрю в протокол, не сходится, в протоколе упоминается совсем другая земля.

Но одинокая звезда на моем столе молчит.

– Повторите.

Он снова называет землю.

Помощник делает мне отчаянные знаки. Наконец, спохватываюсь, что в протоколе земле дается только порядковый номер, а жители называют свою землю явно не по номерам…

– Сколько веков вы жили на земле?

Он называет цифру. Звезда вспыхивает – только потому, что подсудимые ошиблись на пару веков. И тут же хором продолжают, как они любили свою землю, как они заботились о ней, лишний раз травинки не сорвали, кормились от солнца… ну и как всегда по тексту, не было ни зла, ни глада, ни мора, ни плача…

– Когда вы покинули землю?

Он называет дату. Звезда молчит. С такими датами не ошибаются.

– Вы знали, что земля сама по себе без вас жить не может?

– Что вы, как такое возможно…

Одинокая звезда горит ярким огнем. Врете, голубчики, все-то вы знали, что вы плоть от плоти земли и земля плоть от плоти вашей, и не быть вам порознь…

Обвиняемые смущены. Ну да… были какие-то такие теории… гипотезы… ну да… что же теперь, всю жизнь в колыбели цивилизации сидеть… что нам до земли…

– То есть, сознательно убили землю?

Разводят крыльями, ну, мы бы так не сказали…

Звезда горит ярким светом.

– Вы сознательно убили землю?

– Да.

Оглашаю приговор.

Подсудимые срываются с места, исчезают где-то в пустоте космоса. Даже не смотрю в их сторону. думают, что они самые быстрые во вселенной… стражники уже ждут их… там…

Перебираю кристаллы, случайно натыкаюсь на свою первую любовь. Вот так всегда, как ищешь ее, так никогда не найдешь, а как ищешь что-то другое, так обязательно появится, одурманит…

Так что про наши с ним встречи в другой раз расскажу…

…нашел нашу с ним встречу. Одну из многих. Встречу, когда мы первый и единственный раз крепко поссорились.

Мертвая планета не давала мне покоя, я опускался туда снова и снова. Я не понимал, кто и что уничтожил эту землю. Если это был чей-то злой умысел, то очень изощренный и жестокий. Казалось, что землю пытали. Сильно. Долго. Безжалостно. Я смотрел на остовы некогда великого народа – они не могли такого сделать.

Но тогда кто?

Я перебирал разбросанные по пепелищам предметы, пытался по ним восстановить картину мира. Не мог. Предметы были слишком разные, как будто принадлежали разным цивилизациям. Разным мирам.

Больше всего мне полюбились чаши. Небольшие, круглые, по большей части разбитые, но иногда попадались и целые. Вычурно украшенные по краям, будто скрепленные из отдельных кусочков. Зачем-то в чашах были еще три отверстия – спереди, я думал, раньше туда вставляли драгоценные камни.

Вот тогда мы с ним поссорились.

Когда я стал собирать чаши.

И когда однажды принес ему в чаше воды, хотел порадовать, знал, что он любит воду.

Он был в ярости. Ни до, ни после я не видел аур в таком состоянии. Он швырнул в меня чашей, говорил что-то на своей тарабарщине, грозил лапками. Потом сгреб все чаши, закопал в песок, сверху соорудил деревянную антенну из двух досок. Антенна, конечно, ничего не ловила, только чуть-чуть – музыку небесных сфер.

Сумасшедший.

И злой.

Скулил даже над антенной.

Ну не умеешь антенны делать, и не делай, злиться-то зачем?

– Встать, суд идет!

Перебираю кристаллы своей памяти. Сколько ни ищу встречи с ним, все больше попадаются суды. Ну еще бы, а что вы ждете от памяти судьи…

Все встают. Входит суд. Смотрю на подсудимых, пытаюсь понять, в чем они виноваты, эти твари. Не похожи на тех, кто бездумно убивает свою землю. Может, хоть их получится оправдать.

– Расскажите о себе.

Они рассказывают. Сразу переходят к истории своей цивилизации. Жгли первобытные костры, кутались в шкуры. Изобретали паровой котел и велосипед. Поднимали в небо первые самолеты, падали вместе с ними. Теряли первого космонавта в первом корабле.

– А потом? – спрашиваю. Чувствую, это еще не все.

А дальше назад. От микросхем к электронным лампам, от электрических лампочек – к паровым котлам. От железных дорог – к почтовым каретам. От колеса к волокуше.

И снова вперед…

Киваю. Много видел таких цивилизаций челноков, замкнутых во времени, которые мечутся туда-сюда.

Спрашиваю:

– А потом что вы сделали?

Он отвечает. Спокойно, даже равнодушно. Надоело мотаться туда-сюда, вперед-назад, пошли направо.

– Направо – это куда?

Подсудимый вспыхивает. Направо, это направо. Вбок по времени, что непонятно-то.

Все непонятно-то.

– Вы в курсе, что это вызвало нарушение пространственно-временного континуума?

Подсудимый вспыхивает. Сердится. А что нам прикажете, всю жизнь туда-сюда мотаться?

– А вперед? – говорю я.

Кто же нас вперед пустит…

– А ключ своровать? От Вперед? За кражу ключа от временщиков штрафом бы отделались, а так планету загубили.

Этого они не знали. Из подсудимых выходит один, похоже, главный, просит наказать его, остальным дать второй шанс, мы ключ возьмем, мы будущее откроем, мы…

Стучу молотком.

Не будет никаких вторых шансов. Вообще скажите спасибо, что хоть первый шанс дали, а то есть такие, которые нулевым шансом довольствуются, а то и вообще минус первым…

Вытряхиваю кристаллы памяти, все, какие есть. Перебираю. Нужный кристалл сам падает мне на опору, вот он, про то, как мы с ним…

Ну да.

Мне не давала покоя мысль, кто убил планету. Кто-то же это сделал, кто-то долго и цинично глумился над землей, вымещал на ней свою злобу.

Я искал среди руин следы убийцы – и не находил, или находил, но не знал, что это они.

Он помогал мне. Он, кажется, жил там не первый год, знал чуток побольше, чем я. Он показывал мне, для чего нужен тот или иной предмет, иногда сам приносил мне что-нибудь удивительное и неожиданное.

Я спрашивал его, откуда он родом, он отмахивался, да какая разница. Я спрашивал его, кто сделал такое с планетой. Он разводил лапками, – мы найдем его, обязательно. Сам ищу.