Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

– Особенно если готов платить за копию примитивного артефакта -несложную разновидность пищевого синтезатора, -как за дизайнерское авторское изделие, – усмехнулась Эдельвейс.

– Возможно, он где-то видел тебя раньше. Например, на фотографиях в журнале «Мир усадьбы». Или на рекламных проспектах продукции завода Эдуарда Лациса… Ты же у нас теперь фотомодель, – чуть вызывающе усмехнулась Сельма.

– Что ж я могу поделать, если фотографы выбирают меня чаще других… Наверно, я фотогеничная, – пожала плечами Эдельвейс.

– Ага, худая и плоская… Типичная фотомодель!

Сельма Акка и сама всегда была худощавой, она не располнела даже в старости, но она была высокого роста. Эдельвейс ростом не отличалась и на роль модели на подиуме не годилась, но для фотомодели был важен не рост, а пропорции. Но фотографов, конечно, привлекали не столько ее пропорции, сколько стильные, а порой чересчур экстравагантные наряды, прекрасно сидевшие на ее стройной фигуре.

Сельма отхлебнула чай из чашки.

– Привлекательная внешность действительно значит очень много, к сожалению, даже больше, чем душевные качества человека или его интеллект. Некоторые мужчины предпочитают предоставить заказ понравившейся молодой женщине… В надежде на благодарность.

Эдельвейс возмущенно фыркнула.

– Ну и не забывай, что ты – леди Парадизской Империи. И к тому же— воспитанница и компаньонка тейи Аиды. Многие не прочь завязать знакомство с тобой только поэтому. Хотя бы просто из любопытства. Капитан Кеннет, возможно, не исключение.

– Будем надеяться, что причина значительно проще, – фыркнула Эдельвейс.-Просто этот Кеннет, видимо, как-то прознал, что я понимаю по-английски. И выбрал меня потому, что его инженерам будет легче общаться со мной, чем с теми моделлерами, кто по-английски вообще не понимает.

Сельма согласно кивнула. Да, это многое объясняло. Имперцы, как правило, не владели никакими иностранными языками, не видя в этом необходимости. Они и до появления автопереводчиков не тратили время на изучение иностранных языков, а уж после…

– Другой вопрос, как он узнал про мои познания в английском…

Эдельвейс погрузилась в раздумья.

…Появление первых межвременных порталов позволило людям заглянуть на сотни миллионов лет назад, в прошлое, и там, в далеком прошлом, они впервые столкнулись с необычной цивилизацией, представленной единственным государственным образованием, которое называлось Секретной Федерацией.

Первые порталы были маломощными, они были способны переместить в прошлое только одного человека, однако Секретная Федерация предложила свою помощь в строительстве более мощных порталов. Межвременных порталов у Секретной Федерации не было, только пространственные, зато многие технологии значительно превосходили технологии человечества. В результате при поддержке Секретной Федерации была создана сеть порталов настолько мощных, что сквозь них могли проходить даже звездолеты. Тем самым было положено начало масштабным исследовательским проектам, а затем и межвременному туризму. Но именно это полностью изменило карту мира.

Когда из-за появления межвременных порталов возникло множество новых государственных образований и политическая карта мира полностью изменилась, Парадизская Империя оказалась в числе тех государств, чье правительство не отказывалось принимать в качестве гуманитарной помощи артефакты, изготовленные по неизвестным в Империи технологиям.

Секретная Федерация готова была поделиться многими своими технологиями, в частности, в области моделирования трехмерных объектов, представляющих собой белковые или кристаллические атомные структуры. И в спешном порядке Секретная Федерация адаптировала свои программы моделирования трехмерных объектов под потребности человечества. В Империи государственным языком являлся русский, однако, поскольку в Парадизской педагогической Академии обучались и иностранные студенты, некоторые терминалы на кафедре виртуальной симуляции предметов и явлений были укомплектованы программами на английском языке. Кто-то, должно быть, видел, что Эдельвейс легко управляется с англоязычной программой трехмерного моделирования. Как об этом узнали американцы, неясно, возможно, среди иностранных студентов были шпионы… Но вот теперь ей придется за это расплачиваться.

«Думаешь, мы не знаем, что ты понимаешь по-английски? – злобно прошипел в ее мыслях недоброжелательный голос, похожий одновременно на голоса всех ее коллег по работе. – Вот теперь ты и впредь будешь возиться с американцами!»

Эдельвейс представила, с каким подозрением на нее будут теперь коситься сотрудники храмовой службы безопасности: ведь одно дело, переговоры с иностранцами через автопереводчик, фиксирующий каждое слово, другое – личное общение. Кто знает, что она там наговорит американцам в неофициальной беседе? А у нее не будет никаких шансов доказать, что в действительности говорить по-английски она не умеет, да и понимает с трудом. И теперь она будет под подозрением и под наблюдение храмовой службы безопасности… Не было печали!

И это, между прочим, могло поставить под угрозу выполнение задания. Но кто же ее заложил? У них что, действительно шпионы на кафедре? От этой мысли стало совсем нехорошо. Да, похоже, кругом шпионы…

Голос Сельмы вернул Эдельвейс к действительности.

– А вот когда я была молодой и патрулировала эти земли с овчаркой… – поддев на вилку ломтик ветчины, Сельма приготовилась пуститься в воспоминания о своей боевой молодости.

Лихая контрабандистка, в молодости ходившая на катере в весьма рискованные рейды, а в смутное время, вследствие знаний и опыта, призванная в народное ополчение, и снова ходившая на катере, только теперь на десантном, Сельма приосанилась, а Эдельвейс приготовилась терпеливо слушать о героических подвигах бабушки по поимке шпионов и прочих темных личностей в смутные дни… И неважно, что на самом деле Сельма патрулировала не эти земли, а совсем другие, те, что лежали значительно севернее Нижних Клонов, возле западного берега моря Нево. Там, где у семьи Акка был еще один загородный дом.

…Тем домом семейство Акка владело уже в течении нескольких поколений.

Дом находился в поселке, расположенном к северу от Парадиза, недалеко от шоссе, рассекавшего поселок на две неравные части. Вдоль шоссе, в нескольких метрах от обочины, тянулась полоса длинноплодного шиповника, достигавшего высоты человеческого роста. Шиповник служил в качестве живой изгороди, отделяющей картофельные поля от дороги. К дому от шоссе вела наезженная дорога, проходившая между картофельных полей.

Дом был развернут передним, восточным фасадом к склону горы. Со стороны заднего фасада, обращенного на запад, к шоссе, был разбит сад. С северной стороны дома простиралось большое поле, с южной стороны примыкавший к дому небольшой огород доходил до длинного одноэтажного строения. Этот барак под низкой двускатной крышей когда-то гордо именовался базой отдыха и использовался по назначению, но давно уже был заброшен. Между базой отдыха и шоссе располагался еще угольный склад. Больше никаких строений вблизи не было.