Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

– Я занимаюсь фехтованием, – заявила Эдельвейс в ответ на осторожные расспросы.

Разговор состоялся в лазарете, когда она туда принесла почти готовую голографическую модель синтезатора спирта.

– Что? – чуть ли не в один голос воскликнули Кеннет и Кронин, оглядывая ее с головы до ног.

Эдельвейс не удивилась такой реакции. Она уже привыкла, что при ее росте и комплекции она как-то не тянет на фехтовальщицу. Внешне, по крайней мере.

Однако Кеннета с Крониным удивило не сколько то, что она фехтовала, сколько то, что она получает такие травмы.

Кеннет и сам в детстве фехтовал на рапире: в закрытой частной школе фехтование входило в обязательную программу обучения, однако он не мог припомнить травм серьезнее легкого синячка или царапины. А чтоб отделать человека так, как была отделана Эдельвейс… Это что ж за фехтование такое?

– Фехтуете на рапире? – наконец спросил Кронин.

– Не только.

Она взяла планшет.

– Вот это, – она показала на горизонтальные темные полосы на правом бедре, – спортивная рапира.

– Это, – показала Эдельвейс на пятно на внутренней части левого бедра, возле границы плавок, – то же самое оружие. А вот тут, – она показала на левый бицепс – ренессансная рапира. Синяк на груди – тоже. И это след от того же оружия, -указала она на почти черную широкую полосу на левом бедре.

– А вот это, – продемонстрировала она синяк и поджившую ссадину на левом запястье, – хаттоновская сабля. Есть еще следы от спортивной сабли… так что, думаю, вы уже все поняли, – с явной гордостью закончила она эту небольшую экскурсию по местам «боевой славы».

– Вы что, не пользуетесь защитными костюмами? – удивился Кеннет.

– Если бы не пользовались, было бы значительно хуже. Конечно, рапирный колет, предназначенный для защиты от спортивной рапиры, даже с дополнительно надетым горжетом и налокотниками, не очень помогает от ренессансной рапиры и тем более от хаттонки, но зато в нем легче двигаться, чем в более плотных колетах, усиленных защитными вставками. А защиты на основе силовых полей в имперских спортивных клубах нет, такая защита поставляется только силовым ведомствам.

Эдельвейс активировала свой коммуникатор. В воздухе развернулся экран. Эдельвейс вывела на экран изображение – она сама в белом рапирном колете и спортивных штанах.

– Вот такой у меня колет – позволяет двигаться легко и свободно.

– Это – колет? – удивился Кронин. —Вообще-то колет – это нечто вроде жилета из промасленной дубленой кожи. В эпоху Ренессанса был необычайно популярен. Колет – аналог современного бронежилета. А то, что на вас – это скорее можно было бы назвать дублетом.

– О, вы разбираетесь в ренессансном костюме? – восхитилась Эдельвейс.

– Моя бабушка была художником по костюмам, она моделировала костюмы для исторических постановок. Благодаря ей я немного разбираюсь в этом вопросе.

– Вы абсолютно правы насчет колета, – кивнула Эдельвейс, – просто это традиция такая во всех наших клубах – называть защитные куртки не дублетами, а колетами. Не знаю, когда появилась такая традиция, но, кажется, так давно, что никто уже и не задумывается над значением этого слова!

– Вы понимаете, что, фехтуя на тяжелом оружии в таком легком …э-э… рапирном колете вы можете получить серьезную травму? – не выдержал Кронин. – И почему вы в обычных спортивных, а не в специальных защитных штанах? Вот это вот у вас на ноге – натуральная гематома. Вы хотя бы к врачу обращались?

– Зачем, нога же не сломана? – спросила Эдельвейс и посмотрела на него так, как будто Кронин сделал ей непристойное предложение.

Капитан Кеннет связался по видеофону с главой службы безопасности Храма Немезис.

Леди Керкира, глава службы безопасности Храма Немезис, была смуглой кареглазой брюнеткой лет 35-ти. Шапку темных кудрей охватывал золотой обруч. Твердый, выразительный взгляд блестящих карих глаз и высокие скулы придавали ее лицу выражение мужественности и решительности. Кеннет знал, что видит перед собой полусильванку, чьи жесткие, резкие, характерные для сильванов черты лица были смягчены прилитием крови представителя вида Человек Разумный. Так, по крайней мере, было указано в досье, с которым он ознакомился еще в США. По долгу службы Кеннет был обязан внимательно изучить досье на всех высших должностных лиц Империи.

Женщина, являющаяся гибридом человека и сильвана, занимает одну из самых высоких должностей сверхдержавы… Во всех государствах к гибридам относились настороженно и на высокие должности старались не назначать. Но в Империи, видимо, расизма действительно не было!

Кеннет вспомнил случай, которому сам был свидетелем.

Молодая полусильванка с двойным гражданством, младший офицер с «Инвиктуса», отправилась в кафе на берегу Большого канала. Рожденная в Парадизской Империи, она не приняла правил игры, по которым следовало дружить только с представителями своего биологического вида. В этом кафе она часто сидела со своими имперскими подругами, поскольку подруг среди членов экипажа «Инвиктуса» у нее так и не появилось.

Был теплый солнечный день, но, как часто бывает в этих краях, погода изменилась внезапно. Небо заволокли темно-серые тучи, начал накрапывать легкий дождичек, внезапно перешедший в ливень. Девушка решила переждать непогоду в кафе, так как была в одном только легком платьице: ни куртки, ни зонта она с собой не захватила. Дождь не прекращался.

Девушка занервничала: ей надо было немедленно возвращаться на звездолет, приближалось время заступать на вахту.

И тут ее заметила возвращавшаяся домой Эдельвейс. У нее-то, хорошо знавшей местную переменчивую погоду, была с собой и ветровка с капюшоном, и зонтик. Эдельвейс отдала девушке свою ветровку, уверив, что ей самой вполне хватит зонтика.

Потом девушка вернула ей ветровку выстиранной, и Кронин обратил внимание, что Эдельвейс эту курточку потом надевала.

А ведь та девушка была полусильванкой… Конечно, одолжить ей ветровку могла не только имперка, но и гражданка США, но, получив свою вещь назад, вряд ли стала бы надевать ее снова. Предубеждение людей против других биологических видов все же было слишком велико. Но в Империи, по-видимому, таких проблем не было.

Леди Керкира внимательно выслушала Кеннета. При этом она быстро просматривала досье Эдельвейс.

– Да, здесь отмечено, что она занимается фехтованием, – с явным облегчением кивнула Керкира.

– Она же вся в синяках, взгляните на снимки.

– Фехтование – жестокий вид спорта, как и все единоборства, – Керкира пожала плечами, мельком бросив взгляд на изображение избитой Эдельвейс.

– Что за порядки в их спортклубе! Куда смотрит их тренер! У нас в Америке на такой клуб подали бы в суд!