Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

– Вы сами прекрасно знаете, что факт прохождения службы в некоторых частях является военной тайной. Я давал подписку о неразглашении, – ответил Дэки, твердо глядя в глаза французу.

Эдельвейс тоже среагировала мгновенно. Сидевшая спиной к столу, занятому иностранцами, она резко повернулась и неожиданно встала, отодвинув стул. Неторопливо переступая ногами в высоких замшевых сапогах с бахромой и заклепками, она медленно подошла к французу, не сводя с него глаз. Остановившись, она окинула его внимательным взглядом с головы до ног, безошибочно распознав по нашивкам, что он является старшим штурманом одного из звездолетов ВКС Европейского Альянса. Иностранец тоже окинул ее взглядом, в котором явно читалась насмешка: надевшая по случаю праздника леопардовой расцветки пиджак- этой весной-последний писк моды, – и облегающие брюки со вставками такой же расцветки, Эдельвейс с завязанной на голове особым образом леопардовой банданой с «ушками», из-под которой падали на плечи светлые косы, выглядела весьма экзотично.

Глядя в упор в насмешливые глаза француза, она медленно и негромко, но четко произнесла:

– Будучи старшим штурманом ВКС Европейского Альянса, то есть являясь военным, – тут она сделала выразительную паузу, чтобы придать значимость своим словам, и бросила взгляд на его нашивки, – вы знаете, что такое государственная тайна. Вы только что в присутствии свидетелей попытались выведать у гражданина Парадизской Империи сведения, не подлежащие разглашению. Вы понимаете, что ваш поступок можно истолковать как попытку добыть сведения секретного характера, а это в любой стране подпадает под определение «шпионаж» и карается соответственно?

В кафе мновенно воцарилось гробовое молчание. Француз все еще продолжал улыбаться, однако было заметно, что улыбка постепенно сползает с его лица. Может, он и не принял бы заявление Эдельвейс всерьез и перевел дело в шутку, однако та, отвернув лацкан пиджака, продемонстрировала французу значок сотрудницы Храма Немезис.

– Мне что, вызвать службу безопасности? – тихо спросила она.

Стушевавшийся француз не знал, куда девать глаза и бросал по сторонам затравленные взгляды. Вокруг него уже образовалось пустое простанство: те, кто сидел рядом, поспешили отодвинуться: они знали, что связываться с Храмом Немезис небезопасно. Француз пробормотал нечто невразумительное и извинился, что его не так поняли и, поспешно расплатившись, бросился к выходу. Вслед за ним и остальные иностранцы начали поспешно покидать кафе. В считанные минуты зал почти полностью опустел. Наступила долгожданная тишина.

Эдельвейс как ни в чем не бывало вернулась на свое место. Они с Дэки обменялись понимающими улыбками: наконец-то эти болтливые иностранцы смотались, теперь никто не помешает сделать несколько снимков на память!

Они неторопливо направились туда, где в уголке зала стояла искусственная елка, оставшаяся еще с новогодних праздников. По случаю Пасхи ветви ее были украшены игрушками в виде ярко раскрашенных пасхальных яиц на ленточках с бантиками. Стоящее рядом с елкой чучело медведя держало в лапах серебряный поднос с огромным куличом. А под елкой вместо обычного для здешних мест чучела нерпы или белька красовалась игрушка в виде белого пушистого месячного крольчонка породы «Белый великан» в натуральную величину, сидящего в половинке яичной скорлупы. Яйцо, судя по размеру, было страусиное.

– Новости кролиководства, – хмыкнул Дэки.– Впервые вижу, чтобы крольчата вылуплялись из яиц!

– Последнее достижение генной инженерии, – пожала плечами Эдельвейс.

Эдельвейс поочередно позировала то возле елки с пасхальным крольчонком, то возле медведя, а Дэки снимал ее на коммуникатор. Фотографировать он умел неплохо, Эдельвейс его сама обучила. Казалось бы, что сложного в том, чтобы сделать снимок? Однако композиция снимка строится по тем же сложным законам, по которым строится композиция живописного полотна, и законы эти надо изучать специально. Сложнее всего снимать фигуру в интерьере: тут следует учитывать множество факторов: и позу фигуры, и расположение объектов заднего плана, и местонахождение источников света, и расположение теней, и многое, многое другое. И, хотя способностей к рисованию у Дэки не было, парень схватывал объяснения насчет построения композиции на лету. У него получалось настолько правильно располагать фигуру в кадре, что Эдельвейс потом почти не приходилось подправлять сделанные им снимки в графическом редакторе.

Эдельвейс была очень довольна: праздник удался и получился даже более захватывающим, чем она ожидала. Она была почти уверена, что Дэки не обидится на нее за заступничество: с одной стороны, она влезла в его дела, с другой… Как преподаватель с многолетним стажем, она привыкла к каверзным вопросам и подколкам со стороны учащихся и поэтому умела реагировать на провокации мгновенно. А поскольку они с Дэки, прежде всего, боевые товарищи – а эту мысль она уже давно внедрила в его сознание, – заступаться друг за друга в сложных ситуациях – это для боевых товарищей дело чести, доблести и геройства. И половая принадлежность тут роли не играет. Конечно, женщине незачем лезть в мужские разборки, но друзья, даже если они разнополые, должны горой стоять друг за друга. А они с Дэки именно друзья, что бы ни думали некоторые!

Она заметила, каким торжеством блеснули глаза Дэки, когда она осадила зарвавшегося французика. Дэки был явно доволен ее вмешательством, поскольку особую пикантность ситуации придавал именно тот факт, что взрослого мужика в чине старшего штурмана сумела уесть похожая на подростка девушка!

Она была очень довольна собой, и настроение ей слегка омрачил разве только тот факт, что на снимках, как ей показалось, обтянутые брюками леопардовой окраски бедра у нее выглядели слегка полноватыми. Или ей показалось? Да и талия… Этот пиджак ее явно полнит, надо было застегнуть его на молнию! А может, ей просто не идет леопардовая окраска?

…Кеннет издали увидел Дэки Тариве-Лациса.

«И еще говорят, что на широте Парадиза солнце слабое,» – в очередной раз подивился Кеннет, глядя на загорелое лицо Дэки.

Юноша выглядел так, словно только что вернулся с курорта, и на фоне загорелой кожи выгоревшие волосы казались серебристыми. Вокруг глаз был нанесен грим в виде полумаски— последний писк молодежной моды. Одет он был в черные шаровары и подобие кожаной черной жилетки, напоминающей разгрузку со множеством накладных карманов.

Парень окинул Кеннета внимательным взглядом с головы до ног и скептически хмыкнул:

– Вы и хирурга с собой прихватите, ну, этого, который с военной выправкой, он только что прошел в сторону леса, -Дэки кивнул головой в ту сторону, куда ушел Кронин.