Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

Кеннет вскочил в седло. Почувствовав непривычно большой вес и чужую руку, робот присел на задние ноги, вскинув голову, но затем выровнялся и двинулся вперед.

На заснеженном льду робот продвигался вперед мелкими шагами, скользил, садился на задние ноги, один раз почти сел на круп, метя хвостом снег, скользил, перебирал задними ногами, но не заваливался на спину, а продолжал упорно двигаться вперед. Кеннет с трудом удерживался в седле, думая о том, что даже если не завалится на спину сам робот, завалится он. Положение стало опасным… Один раз робот встал на дыбы, и Кеннет почувствовал, что балансирует на грани падения. Дэки, державшийся рядом с Кеннетом, стремительно рванулся к роботу, уверенно ухватил его за повод и рванул на себя и вниз. Робот не завалился, а опустился на передние ноги, равновесие было восстановлено, и Кеннет удержался в седле.

Дэки отошел в сторону, отряхивая с черных шаровар снег.

Кеннет тоже был весь в снегу: вставший на дыбы конь задел головой ветку заснеженной ели, осыпав всадника снегом. Субстанция, имитирующая снег, не напоминала ни вату, ни муку: взглянув на свой рукав внимательнее, Кеннет заметил, что эта субстанция состоит из множества частиц, размером и формой напоминающих настоящие снежинки, но, в отличие от настоящих снежинок, эти частицы не холодили кожу и не таяли от тепла.

На заснеженном берегу конь-робот двигался по снегу легким галопом, уверенным прыжком преодолел поваленное бревно, но потом вдруг начал осаживать и едва не взвился на дыбы.

– Это потому, что он реагирует на наклоны корпуса, – пояснил оказавшийся рядом Дэки. – Так он настроен. Вообще каждый конструктор настраивает верхового робота под себя, и этот настроен для самой Эдельвейс. А ездить на чужом верховом роботе так же сложно, как на чужой норовистой настоящей лошади.

Кеннет выехал на лесную тропинку. Робот с трудом переползал через заснеженные корни деревьев: сосны здесь почему-то стояли на собственной корневой системе, как на ходулях. Тропинка неожиданно пошла под уклон, расширилась и превратилась в дорогу, по обеим сторонам которой вздымались не укрытые снегом песчаные откосы, над которыми высился сосновый лес. Кеннет огляделся по сторонам: взбираться на роботе по песчаному откосу он бы не решился: угол подъема был слишком крутым, да и субстанция, имитирующая песок, скорее всего начала бы проседать и осыпаться под копытами коня-робота, так что тот просто бы завяз задними ногами в песке, а потом завалился бы на круп. А вылететь из седла на глазах таких зрителей, как Эдельвейс и Дэки, Кеннету не хотелось. Поэтому, когда дорога уперлась в более-менее пологий заснеженный склон, Кеннет направил робота вверх по этому склону. Робот с подъемом успешно справился, и Кеннет оказался неподалеку от той точки, с которой начал прохождение маршрута. Все это время он ехал почти по кругу.

Эдельвейс и Дэки, находясь на возвышенности в самом центре этого испытательного «круга», на примерно равном расстоянии от любой его точки, наблюдали за Кеннетом с превосходящей высоты, готовые придти на помощь в случае серьезной проблемы.

Шагом подъехав к Эдельвейс, Кеннет спешился.

– Однако вы превосходно держитесь в седле, – заметила Эдельвейс, принимая повод своего робота.

– В детстве я занимался верховой ездой, – довольно улыбнулся Кеннет.

– Это многое объясняет, – кивнула Эдельвейс и поспешно отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах боль, тоску и зависть. Откуда знать этому благополучному американцу, что иногда совершенно невинная фраза может причинить человеку страшную боль?

В соответствии с традициями имперского гостеприимства, Эдельвейс пригласила Кеннета выпить чаю. На этот раз он никуда не спешил и охотно согласился.

Они расположились на веранде, выполнявшей роль кухни.

На столе уже кипел огромный самовар.

Эдельвейс распахнула дверцу холодильника, стоявшего в дальнем углу у окна: внутри было пусто, не считая двух банок варенья и банки горчицы. Заметив взгляд Кеннета, Эдельвейс скромно потупила глазки и просюсюкала:

– Наша страна может на равных противостоять Америке в гонке вооружений, но для этого ей приходится экономить на зарплате бюджетникам. Вот так выглядит изнутри холодильник рядового сотрудника имперской научно-исследовательской лаборатории…

Увидев выражение лица Кеннета после этого ее заявления, она не выдержала и расхохоталась.

– Знаете, капитан, нельзя же все воспринимать на веру… Сейчас я продемонстрирую вам мой синтезатор пищи, и вы поймете, что мне просто нет смысла набивать едой холодильник.

Она щелкнула пальцами, и на кухню вошел Дэки. На большом подносе он нес шампуры с шашлыком.

– Так вот он какой, синтезатор пищи! —изобразил изумление Кеннет.

– Самая лучшая модель синтезатора пищи всех времен и народов, – кивнула Эдельвейс на Дэки. – Я подумала, что вы не захотите довольствоваться синтетикой, и вот… Не буду утверждать, что этого кабана он выследил лично, однако идея с шашлыками была его. Так что сегодня на столе будет все натуральное, приготовленное вручную.

Эдельвейс вспомнила, что Сельма Акка предлагала ей угостить Кеннета местным деликатесом – щами из нежной молодой крапивы, со сметаной и сваренным вкрутую накрошенным яйцом, но Эдельвейс не решилась предлагать американцу такую экзотику из опасения, что он неправильно это истолкует…

– Ты бы еще лебеду предложила! -укоризненно фыркнула она, услышав предложение Сельмы. Она уже представляла броские заголовки на страницах американских сетевых изданий: « Имперцы вынуждены питаться одной крапивой!»

Эдельвейс достала из буфета блюдо с пирогами и вазочки с печеньем, конфетами и орешками.

Повернувшись к столу, она поняла, что допустила непростительную оплошность: помня, что фрукты-овощи для американцев можно мыть только кипяченой водой, тщательно промыла салат холодным кипятком и оставила в дуршлаге, чтобы стекла вода, а потом положила в миску, но не успела порезать и заправить растительным маслом. Отвлекшись, она случайно оставила миску с салатом на столе. Пока она суетилась возле буфета, Кеннет подвинул салат к себе…

– Вот на таких мелочах и сыплются американские агенты, -усмехнулся Дэки, уже заметивший, что Кеннет ест салат целыми листьями. Но откуда американцу знать, что в Империи салат принято сначала резать и заправлять маслом, и только потом есть?

Кеннет, вздрогнув, чуть не подавился. Он бросил на Дэки весьма выразительный взгляд, отчего парень согнулся от хохота.

– Агенты на таких мелочах не сыплются, они ведь проходят специальное обучение, -тихо произнес Кеннет, глядя Дэки прямо в глаза.

Дэки обезоруживающе улыбнулся. Он был веселым, озорным парнем, любителем безобидных розыгрышей. Однако далеко не всем его выходки нравились…