Павел Парфин - «Полонез». Книга фантастики

– Вот ведьма! – невольно вырвалось. – Совсем с ума спятила!

Огляделся и, не найдя поблизости урны, сунул пакетик назад.

В магазине Михаил долго не задержался. Купив баночку с питанием, он положил ее в куртку и поспешил домой, напрочь позабыв о просьбе Мари заглянуть в мебельный салон.

Ожидая лифта, Михаил то и дело поглядывал на часы: футбол уже начался.

Поднявшись на свой этаж, он пулей влетел в квартиру, разделся и, забыв вынуть из куртки детское питание, сразу же помчался в гостиную, где стоял телевизор.

– Пап, ты купил мне что-нибудь вкусненькое? – донесся из детской голос старшего сына.

– Сема, не кричи. Тиму разбудишь, – приструнила его Мари. – Отец тебя все равно не слышит

И правда, включив телевизор и найдя нужный канал, Михаил тут же с головой погрузился в игру. Он всегда болел так азартно и увлеченно, что Мари, ревнуя его к футболу, мысленно обещала переспать со всеми игроками, если он этой же ночью не забьет ей как минимум три пенальти…

«А питание? Он хоть не забыл его купить?» – забеспокоилась она. Попросила старшего:

– Посмотри у отца в куртке питание.

Положив на колени планшет, Сема во что-то играл – Мари не присматривалась, – поэтому ей пришлось повторить просьбу. Она бы и не просила, если бы в этот момент не проснулся Тима. Мари поднесла его к груди, он немного почмокал и снова уснул. Но Мари знала, ненадолго. Без питания ей никак не обойтись.

– Семен, почему я должна повторять дважды?

Сема нехотя отложил планшет в сторону, прошлепал в коридор, отыскал в отцовской куртке баночку с Тимкиным питанием и в том же кармане нашел пакетик с чаем. Мальчик хотел было положить его на место, но тут заметил на свободном конце нитки, привязанной к пакетику, картинку с трехглавым драконом. Сема обожал разные фильмы и сказки про драконов, поэтому, отдав матери питание, отправился на кухню заваривать чай.

Чай оказался совершенно белый, верней, вода в чашке, несмотря на пакетик с чаем, осталась прозрачной, лишь приобрела едва приметный белесый оттенок. Сема поколотил ложечкой в чашке, но от этого ровным счетом ничего не изменилось – чай темнеть не собирался. Пожав плечами, Сема тут же потерял к нему интерес и побежал в свою комнату, чтобы продолжить игру.

Мари дождалась перерыва в футбольном матче и вошла в гостиную. Сидя в кресле перед телевизором, заполненном рекламными роликами, Михаил в ожидании второго тайма просматривал свежие газеты.

Остановившись в двух шагах от него, Мари вдруг замялась. Если бы в этот момент Михаил не был погружен в чтение, он бы наверняка отметил это необычное состояние жены, которое ей совсем не было свойственно.

– Я должна тебе кое-что сказать, – наконец начала она, тут же запнулась и, шмыгнув носом, прямо как Сема, отрывисто закончила: – Мне нужны деньги.

– Мы не будем сейчас покупать никакую мебель, – не отрывая взгляда от газеты, отрезал Михаил. – Даже для Семы.

– Почему?

– Потому что мне задерживают зарплату.

– Но ты же таксист!

– Ну и что с того? Теперь всем задерживают, – нехотя подняв глаза от газеты, заявил Михаил. – И таксистам тоже.

Услышав эти слова, Мари мигом стала сама собой. Недовольно фыркнув, она выбежала из комнаты. Минуту спустя из кухни раздался ее раздраженный вопль:

– А это еще что за пойло?!

– Вот черт! – Михаил в ярости двинул кулаком по газете и едва сдержался, чтоб не скомкать ее. – Не даст ведь посмотреть!

Он влетел на кухню с перекошенной от злости физиономией.

– Ну, что там еще?

– Вот, – Мари держала на весу пакетик чая, который принес Михаил. С пакетика капала на стол бесцветная жидкость. – Откуда он взялся?

– М-м, я принес…

– Ты что, стал сверхскупым занудой? С каких это пор ты носишь с собой пакетики со спитым чаем? Лучше б ты зарабатывал!

Казалось, Мари решила взять реванш за некупленную мебель и легко воспользовалась для этого первой же возможностью, которую ей дал муж.

– Два часа назад мне его одна старуха сунула, попытался объяснить Михаил.

– Какая еще старуха?

– Ну, светофор перед рынком сломался, а там, сама знаешь, какой поток машин, вот старушка и перепугалась до смерти, а я, значит, помог ей перейти на ту сторону…

Мари с молчаливой враждебностью уставилась на мужа. Не выдержав ее взгляда, Михаил опустил глаза.

– Знаешь, я тут ни при чем. Это у нее крыша поехала, если она вместо денег мне эту дрянь в карман засунула.

– Что я слышу? – зашипев, Мари снова пошла в наступление. – Ты стал помогать людям? Как с твоей стороны благородно!

– Да разве это помощь? Фигня, а не помощь. Просто перевел старого человека через улицу, вот и все.

– Так тебе, видишь ли, можно помогать, а мне – нет?! Я раз в жизни попросила на это деньги, а ты!

– Постой, – от такого признания Михаил явно опешил. – Ты не говорила о помощи. Ты сказала, что хочешь новую мебель для Семы.

– Да, я так сказала… Соврала. Деньги нужны совсем для другого.

– Для чего, если не секрет?

– Чтобы купить Тарасу лекарство.

– Какому еще Тарасу? Мужу нашей нянечки, что ли?

– Да.

– Так он же вляпался со своей стачкой! – невольно вспылил Михаил.

Мари отвернулась, пряча от мужа глаза, на которых предательски выступили слезы.

– Я знала, что ты не дашь денег Тарасу, поэтому придумала про мебель!

Она секунду помолчала, словно набираясь злости и отваги. И, так же отвернувшись, закричала что есть мочи:

– Я знаю, что ты ненавидишь всех, кто поддерживает стачку!

Мари в сердцах швырнула пакетик назад, в чашку.

– Во-первых, перестань на меня орать! – взревел в ответ Михаил. В детской в тот же миг заплакал Тима, а следом донесся обеспокоенный голос Семы, звавшего мать. Мари устремилась к младшему, но Михаил вдруг крепко удержал жену за локоть. – Дай сказать. Я никого не ненавижу… Тима открыл мне глаза на все это… Ты помнишь, как я один раз ходил на стачку, потом еще рвался, как поддерживал ребят, которые оттуда не вылезали… Я им денег давал, но ты об этом не знаешь… А когда начали стрелять и погибло больше ста человек и половина из них совсем пацаны… я и тогда верил, что другого пути нет. Но вот родился Тима, и я вдруг представил себе: вот он вырастит, превратится в стройного, красивого юношу и однажды отправится на стачку. Где его могут так же… напрасно убить, как тех пацанов. Как только я так подумал, так сразу взглянул на стачку другими глазами. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – кивнув, Мари мягко высвободила из его руки свой локоть. – Чего тут не понять?

Осторожно, двумя руками она взяла со стола чашку, будто это была не чайная, а какая-то ритуальная чаша, да так и замерла с ней, совершенно не зная, что делать.

– А Тарас не успел так подумать, – задумчиво проговорил Михаил. – Или не захотел. И потому его подстрелили. Где он сейчас?