Геннадий Прашкевич - Нет плохих вестей из Сиккима

Записано мной, без сомнения.

Но вырвал листы не я. По крайней мере, не помню.

Дождь за окном. Шуршание дождя, шуршание песков.

Не дождь, нет. Холод ночной пустыни. Вареное мясо застывает в руках, губы покрываются холодным жиром, фитиль вгорает в свечу. Дрожащая рука затворника тянется к пище, значит, физическое тело еще не отошло . В далеком храме звучат трубы невиданной длины.

В начале развития мышление людей на Земле было направлено на истинное миропонимание. Логическая и духовная составляющие были едины. Египетские жрецы еще 5000 лет назад являлись подлинными интеграторами человеческих знаний. (Сейчас я так не думал, конечно.) Со временем система постижения истины начала разделяться у человека на логическую и мистическую (духовную). Началась эры потери знания – период примерно с 2200 года до н. э. до Рождества Христова. Наука строилась на логической системе, что привело к еще более резкому разделению между ней и религией.

Может быть.

Сейчас меня это не занимало.

В основе современного человеческого интеллекта лежит логическое мышление. Чтобы осмыслить окружающее, мы должны изучать десятки наук, прочитывать тысячи книг, затрачивать на обучение время и огромные физические, психические и интеллектуальные силы. А в прежние времена (сама формулировка казалась мне нелепой) египетский жрец, будучи духовно высокоразвитым, получал все необходимые знания в результате мгновенных озарений.

Ментальный мусор.

Бедняга Эйнштейн, бедняга Хокинг!

Смуглые люди в грязных овчинных кафтанах.

Винтовки с рогатками. Сердца чернее угля и тверже камня.

Из темноты крики «Ки-хо!». С другой стороны отвечают «Хой-хе!»

Подрагивает, дергается дряблая кожа на спине старой кобылы. Фыркают яки. Бесшумно крутится Дуйнхор – колесо времени. Многим доводилось встречать снежных людей . Карлик постанывает: «Я болен». Помешивает указательным пальцем воду с ячменным порошком цампу.

Как понять всё?

Я отложил тетрадь.

Электрик. Капитан Женя Кутасова. Ли́са.

Что я о них знаю? В сущности, не больше, чем о себе.

Сержант Дронов. Кора в красном платке. Где нам искать профессора Одинца-Левкина? Сегодня спрашивают, завтра начнут бить. Не хочу служить интеллектуальным существам запредельного мира, передавать сообщения, о которых не имею никакого представления. Я упорно не хотел думать о Коре. Правда, мир не меняется от того, как ты относишься с утра к каким-то забытым записям, но чашка кофе...

Поспав пару часов, я отправился в «Иероглиф».

Как я и думал, за столиками сидело человек пять – в разных местах.

Зато с террасы – знакомое место – помахала мне рукой изящная, как всегда, доисторическая костенурка. Как-то не вязалась ее узкая рука с черным мундиром полковника СС или с жестикулирующим советником Муссолини. Честно говоря, с образом пламенной комсомолки рука эта тоже не вязалась.

Перед Конкордией Аристарховной лежал плоский конверт.

Она улыбнулась мне, но в выцветших глазах пряталась тень усталости и морщинки на шее с утра выглядели особенно густыми.

Конкордия Аристарховна внимательно смотрела на меня.

Чуть заметно покачивая головой в такт музыке, Конкордия Аристарховна улыбнулась.

– Не было и нет , – улыбнулась Конкордия Аристарховна.

– Здесь часто ставят такие мелодии.

– Хочу сделать вам подарок.

Костенурка вежливо улыбнулась.

Она не видела молоденькую (студентка, наверное) распространительницу спринт-лотереи, уверенно приближающуюся к нашему столику. Не видела, но улыбнулась в ответ на мои слова:

– Да, да. Я слышала, что вы иногда промышляете мелкими чудесами.

– Не обязательно мелкими. Может, вам не хватает денег на лекарства? – поддразнил я. – Пенсии нынче маленькие, а лекарства дорогие. Даже поддельные. Впрочем, – засмеялся я, – подозреваю, что денег вы от меня не примете.

– Правильно подозреваете.

– А если я предложу что-то другое?

Ах, Рио-Рита!

Пустота, прочел я ее мысли.

Правильно говорят о свойствах пустоты.

Никакой фантазии – вот главное свойство пустоты.

Не знаю, что Конкордия Аристарховна имела в виду, но, кажется, бывшие мужья открыли ей много истин. И подарили всего не мало. Теперь у нее хватало денег на лекарства – на самые дорогие, патентованные, и сами лекарства были, но мне хотелось развеселить ее.

Или себя. Не знаю.

Настроившись, я уловил ее мысли.

У нее сегодня день рождения. Она думала о маме.

Да, о маме. О своей маме. Нет, ничего определенного. Просто мысли. Ведь все было страшно давно. В те мифические времена, когда детей еще находили в капусте, а иногда аист их приносил, а иногда говорили: ветром надуло. Маме Конкордии Аристарховны дочку вот так – ветром надуло. Но день рождения Конкордия Аристарховна собиралась отметить торжественно. Дома – при свечах и фотографиях. Она накроет стол на семь персон и подаст особенные слоеные пирожки, которые не часто позволяешь себе в конце даже такой долгой жизни.

Стол на семь персон.

Но, конечно, сядет она одна.

Свойства пустоты трудно переоценить , прочел я костенуркины мысли.

Вечером с нею будут полковник СС в черной форме, советник Муссолини – в оливковой. Еще дизайнер из Нью-Йорка и даже мальчишка-комсомолец, с которым она провела ночь перед заданием.

Само собой, мама.

Седьмого я пока не видел.

– Вот кому нужен подарок!

Я изумленно посмотрел на костенурку.

Нет, она не читала моих мыслей. Просто увидела распространительницу спринт-лотереи – молоденькую, длинноногую. У студентки точно не было денег на лекарства, к счастью, болезней тоже пока не было. На мир она смотрела с высоты своего возраста, то есть с некоторой завистью, но снисходительно. С ее точки зрения и я и столетняя костенурка родились в один день. Самка гиббона, самец гиббона. Она страстно мечтала всучить нам пару своих дурацких билетиков. Вся цвела, улыбалась, нежные ямочки круглились на щечках, темные пряди красиво падали на виски. Пляшет на одной ножке довольный торговец рисом. Обманул умного человека на четыре кулака.