Яна Дубинянская - Сны принцессы Лилиан

Ни возможности. Ни права.

Лестница кончилась широким вестибюлем с лепниной на потолке и статуями вдоль стен. Высокие резные двери, ведущие в бальные залы с огромными окнами в парк и трапезные на тысячу гостей. Ее Величество Каталия Луннорукая и сегодня дает какой-то пышный прием... почему бы и нет? Яркое солнце простит и выбелит всё.

Стабильер подошел к противоположной стене - в арочном проеме за статуей обнаженного бога любезничали паж и фрейлина, - и скрылся у них на глазах, не удосужившись отпереть потайную дверь.

Узкий проход вел напрямую в ту часть дворца, где располагались внутренние покои. Лабиринт коридоров, куда не так-то просто попасть всепрощающему солнцу... Только разноцветные отсветы на полу - от факелов за витражными окошками ниш для стражи. Ну и разве что, иногда - вороватый лучик, пробравшийся в приоткрытую дверь чьей-то спальни. Здесь никогда не распахивают дверей широко. И тем более никогда не оставляют их надолго открытыми...

Где-то здесь, в переплетении полутемных коридоров, тот мальчик попытался бежать. Ему было нечего терять - он уже потерял все, вплоть до собственного имени. Ему, если разобраться, и спасать было нечего... Только жизнь - но его жизни ничего и не угрожало, он знал об этом... И все же перед очередным поворотом неожиданно рванулся вперед - обреченно, отчаянно. В пустом коридоре тут же выросли из ниоткуда стражники: много, больше десятка. Мальчик оказался прижат к стене; выхватил меч - астабильных не обезоруживают, зачем? - и занял глухую, непробиваемую оборону. Несколько долгих секунд он стоял один против целого ежа стражницких мечей, готовый к смертельной битве и к невероятной, но все же возможной победе. И маг Агатальфеус молчал. Дарил юноше эти секунды.

Потом самый вспыльчивый стражник не выдержал и сделал выпад; юноша отразил этот удар и град остальных, обрушившихся в следующий миг. Он мог продержаться какое-то время. Но если бы кому-нибудь из противников удалось нанести ему смертельную рану... Катаклизм, вызванный насильственной смертью астабильного, не в состоянии предотвратить даже самый сильный стабильер.

Хотя какой он, к дьяволу, астабильный...

Но он признался. И был осужден именем Ордена.

- Именем Ордена, - сказал тогда Агатальфеус, шагнув вперед. И стражники расступились, беспорядочно лязгая мечами, не желающими с первого раза попадать в ножны.

А он, загнанный в угол мальчишка, так и не опустил меча. Острие смотрело прямо в грудь стабильера, а глаза - в глаза. И клинок, размягчившись, тяжелыми каплями протек между пальцами, добела стиснутыми на рукояти.

Дешевый трюк. Впрочем, и любой другой показался бы дешевым, как фальшивая монета...

Кстати, скоро в стране начеканят монет с безбородым профилем короля Эжана.

Настоящих.

"... Лично я никого не отправлял в Лагерь, мой принц. Даже в молодости. А последние годы я ведь служу только тебе..."

Он, стабильер на королевской службе, не мог не явиться на зов Каталии Луннорукой. Не мог отказаться исполнить ее повеление - и не только потому, что она единая властительница Великой Сталлы и провинций. Она мать принца Эжана, и она его любит, - а это предполагает, что действует она исключительно в его интересах. Возможно, так оно и есть. Возможно, для благополучия Эжана действительно необходимо, чтобы сгинул в Лагерях тот отчаянный безымянный юноша, почти его ровесник... Возможно.

"... Отвечаю за тебя. И как учитель, и как стабильер".

Как учитель.

Разве не он, учитель, будет виноват, - если когда-нибудь в будущем Его Величество король Эжан, единый властитель Великой Сталлы и провинций на Юге и Востоке, тоже начнет избавляться от неугодных, провоцируя их на признание в астабильности? Избавляться руками Агатальфеуса Отмеченного, своего стабильера - как это уже начала делать его королева-мать. Именем Ордена.

Орден мудр и справедлив. За двадцать лет он ни разу не потребовал от брата Агатальфеуса решиться на...

Миссия стабильера - сглаживать противоречия, возникающие в мире. Осуждение астабильных и препровождение их в Лагеря - только малая часть большой работы, и ее берут на себя те братья, которые чувствуют к этому призвание.

И речь всегда идет о настоящих астабильных.

... преступление.

Винтовая лестница уходила в темноту, и Агатальфеус поднял руку с рубиновым перстнем; камень вспыхнул изнутри, подсвечивая дорогу красноватым лучиком. Четыре пролета вниз и стена толстой каменной кладки без намека на дверь.

Впрочем, тем, кто ходит этим путем, никакие двери не нужны.

Стабильер Иринис Усердный шагнул навстречу. Факела, освещавшие подземный зал с овальным столом посередине, бросали неровные отблески на его усталое, обрюзгшее лицо. И тем удивительнее и потустороннее показалась его широкая улыбка.

- Вы пришли, брат Агатальфеус, - сказал он. - Значит, вы с нами.

* * *

- Обстановка в королевстве накалилась сверх предела, который мы можем себе позволить. В дальних провинциях, где, увы, не задерживаются лучшие представители Ордена, наблюдается резкий всплеск природных явлений, связанных с неуправляемой астабильностью. Доклад на эту тему подготовил брат Сербвилл, народный стабильер графства Бон, Восток. Просим вас, брат Сербвилл!

Из-за стола поднялся суетливый маленький человечек со свитком в руках. Видимо, его задел за живое намек брата Ириниса, что в провинциях остаются только самые слабые маги; не разворачивая свитка, он начал свою речь с панегирика во славу скромных подвижников - народных стабильеров.

А ведь действительно, не такая уж плохая это должность, - думал, глядя на него, Агатальфеус. Свежий воздух, тишина и спокойствие, деревенские жители с их нехитрыми страстями и щедрыми подношениями... Народный стабильер чувствует себя королем, если не божеством, среди этих простых людей. Затрачивая совсем небольшие усилия... но как раз последнее, похоже, резко изменилось теперь.

Восточный маг перешел к собственно докладу, но и в нем оказалось куда больше эмоций, нежели фактов. Красочно описывая последнее землетрясение, уничтожившее мельницу и два прилегающих строения в графстве, он вдруг начал всхлипывать и сел, заявив, что волнение не дает ему продолжать.

Брат Иринис дал слово хмурому и бледному столичному стабильеру, имя которого Агатальфеус прослушал. Этот, наоборот, был сух и предельно короток: только цифры и ничего кроме. Столько-то землетрясений, столько-то ураганов и смерчей, столько-то наводнений, столько-то разрушительных волн в приморских районах. И обратная сторона медали: столько-то братьев стали жертвами долга перед Орденом. Столько-то разрывов и остановок сердца, столько-то излияний крови в мозг... Слушать его было жутко.

И все же это тайное собрание в подземелье при свете факелов больше всего напоминало обычный ежегодный съезд представителей Ордена со всей Великой Сталлы. В самом начале своей карьеры Агатальфеус Отмеченный несколько раз бывал на таких съездах. Много говорится о трудностях, еще больше - о достижениях. Никто никого особенно не слушает, а потом все чинно расходятся-разъезжаются по домам - до следующего года.