Андрей Мартьянов - Белая акула

– Погодите, вы не так поняли…

– Зигвальд понял тебя именно так и никак иначе, – ледяным голосом сказал Николай и я словно вживую увидел перед собой горящее огнем слово « менталитет ». – Валяй отсюда. В ночь. Туда, в темноту.

– Это шантаж, – я сник, проект «Легенда» вырос передо мной во всей красе, оскаленной драконьей пастью габаритами со стыковочный шлюз станции «Хаген», предназначенный для приема сверхтяжелых грузовых судов.

– Нет, Степа, это не шантаж. Это правила игры. Той самой Большой Игры.

– Говорите понятно! – зарычал Зигвальд. – Для чего повторять уже прозвучавшие просьбы?

– Стефан фон Визмар опасается недругов своего рода, – с безразличным видом комментатора новостей голографического канала на Сириус-Центре выдал неправильный перевод с русского Николай. – Он понял знаки…

– Знаки?! – рявкнул я.

– Завали хайло, идиот. Плывем по течению, ясно? Делай, что должно, а дальше – будь что будет. Или проваливай.

Зигвальд, снова услышав русскую речь, взъярился – отлично его понимаю, как бы вы отнеслись к людям, постоянно перебрасывающимся яростными репликами на чужом языке? Ссорятся они, творят неведомые заклинания или злоумышляют? Я сейчас насквозь видел мысли, ровным строем шествующие за широким лбом Жучка. И, как позже выяснилось, ошибался.

Николай вдруг утихомирился и резко поменял тон. В ход пошли витиевато-нейтральные фразы, дававшие понять Жучку, что Стефан из Аврелии, он же Стефан фон Визмар, слишком устал для того, чтобы принимать сложные решения, которые определят дальнейший ход его жизни. Он ведь пришел на Меркуриум из другого мира, правильно? Знаки – это чудесно и распрекрасно, но не все способны вовремя распознать и истолковать их! Незачем затевать ненужные распри только потому, что мы временно не понимаем друг друга!

– Пусть его светлость идет спать, – решительно сказал Зигвальд. – Завтра мы увидим, подтвердятся его права или нет. Ты, Николай из Дольни-Краловице, и я сам, встанем на страже.

Таким образом меня отпинали на скромное лежбише из двух пахнущих лошадиным потом попон и едва не насильно заставили отойти ко сну. Заснуть долго не удавалось, я или смотрел на небо, по которому ползли три разноцветные луны, или пробовал вникнуть в разговор – Николай, сука такая, перешел на северо-готийский диалект, для Зигвальда привычный, а мне насквозь неизвестный.

Поспать всерьез не получилось – я проваливался в глубокую дрему, выныривал из нее с уверенностью, что над моим лицом нависла оскаленная морда таинственного и очень страшного чудовища, видел две человеческие фигуры у костерка и опять незаметно уходил из мира реального в мир, где сознание подменялось «электрохимической активностью».

Разбудил меня Нетико, своим обычным методом: ПМК несколько раз толкнул человека под ребра.

– Хочешь их удивить? – тихо-тихо сказал искусственный разум. – Подбрось заготовленных дров на угли, поставь котелок и подогрей завтрак. И уж потом поднимай представителей суперцивилизации от благостного сна.

Ну точно, дрыхнут оба – младенцы, ни дать ни взять. Свернулись калачиками возле погасшего костра, рядом валяются две опустошенные кожаные фляги. Тоже мне, бдительные стражи! А если бы чудовища?..

Когда взошло солнце, я забрал котелок, преодолевая подсознательный страх, спустился вниз, к речке, набрал чистейшей воды и только по пути наверх, вспомнил, что возле благолепного каменистого бережка можно встретить водяника – достаточно посмотреть на ногу бедного Карасика, с сожженной шерстью и красно-розовым ожогом на коже. От ядовитых медуз такие бывают.

Готовить я не умел. Совсем. Одно дело подогреть в СВЧ-печи пакет с готовым завтраком, и совсем другое – работать с котелком, кипящим над костром. Завяленное мясо и высушенные овощи из холщовых мешочков, щепотка-другая травы, мелко нарезанное и насквозь просоленное сало, хранящееся в деревянном коробе. Чечевица, греча. Разварилось в шикарную кашу. Жаль, хлеба нет, последние лепешки мы сожрали позавчера.

Разбудил, дал попробовать – у каждого из нас в мешке были глиняные миски и выструганные ложечки из светлого дерева. Разбуженные одобрили.

Поел сам. Необычно, но вкусно.

– Вот видишь, приспособиться к нашему миру довольно просто… – тихонько хмыкнул Николай, попросив добавки. – А вчера ныл, как благородная девица в плену у колдуна.

– Пахнет дурно, – я был готов насмерть разобидеться, услышав такое от Зигвальда. Моя стряпня пахла более чем приятно. – Вроде бы гарью тянет со стороны гор…

– Гарью? – Николай приподнялся на локте и отбросил ложку. – Нетико, что видишь? (по-русски). Зигвальд, прости, с не-живым мне удобнее разговаривать на его языке! (это уже на немецко-готийском).

– Прямой угрозы нет, – сказал искусственный разум. Я незамедлительно снял ПМК с ремешка и положил прибор на середину, так чтобы все его видели. – Объект массой двенадцать тонн, скорость в горизонтальном полете сто шестьдесят километров в час, при пикировании до четырехсот… Находился в радиусе наблюдения всего четыре минуты, дважды изверг струю пламени в направлении леса на западном склоне хребта.

– Надо же, а мы его не увидели, зрелище должно быть потрясающее, – расстроился Николай и уставился на нас с Зигвальдом. Сказал непринужденно: – В Танвальде водятся драконы, вы разве не знали?

– Я знал, – безразлично пожал плечами Жучок. – И что такого? Мы для дракона слишком мелкая добыча. Не будем рассиживаться – докушаем, и в дорогу. Днем войти в Морской замок никому не возбраняется, я сам бывал в нем два раза, но дальше парадных покоев не забирался…

– Оттон, король Остмарка, не решился осмотреть замок после штурма, армия сразу ушла отсюда… Почти сразу, едва отгорели погребальные костры – видите, на ближнем участке леса деревья более молодые, тогда пришлось срубить множество сосен, чтобы предать огню всех погибших с обеих сторон. Зарево было видно за десятки миль. Почему Оттон не стал разрушать Морскую крепость и немедля увел прочь войско, известно только ему самому, но причины, должно быть, оказались достаточно вескими…

Скала, на которой был выстроен трехбашенный колосс, вдавалась в море подобно корабельному форштевню, захватить эту фортецию было очень непросто – к арке ворот вела единственная узкая дорога, отлично простреливаемая со стен, подняться на отвесный уступ со стороны океана было невозможно, а пристань, возле которой некогда стояли принадлежавшие Визмарам корабли была сожжена самими мятежниками, а суда затопили перед началом осады. Исчез только двухмачтовый «Рейнгольд», на нем якобы вывезли несметные сокровища герцогов, но с такой же уверенностью можно утверждать, что ценности остались где-то в подземельях замка – в огромной скале прорублено множество ходов.