Александр Заревин - Одинокие боги Вселенной

Почему-то властители-аборигены, да и правители Олла тоже, залог памяти в народе видели не в мирном служении на благо его же процветания, но в жестоких завоевательных походах или геноциде и с какой-то самодовольной гордостью носили прозвища Кровавый, Жестокий, Грозный. Вот и его предыдущий патрон получил титул великого завоевателя — ну и что? Пожил, повоевал, пролил кровушки и сам в конце концов, несмотря на службу контрразведки, был с успехом отравлен завистниками. Память о его военных подвигах какое-то время будет подогревать кровь таких же неуемных властолюбцев, потом померкнет и сотрется… Ну, был когда-то царь Александр Македонский, славный своими походами, ставший величайшим владыкой мира… А как он жил, что делал — забудется. Все преходяще. Брось камень в стоячую воду пруда или текущую — реки, пойдут волны, но очень скоро они затихнут и исчезнут совсем. Все сравняет время, а в жизни как не было смысла, так и не будет, сколько ни ищи, особенно в такой короткой, как у аборигенов.

Никакой из престолов этой «Аборигении» Арфик не считал достойным себя, а служение какому-либо из царей после должности при дворе самого из них значительного — Александра Македонского — виделось ему занятием вообще никчемным. Так что, самоуглубляясь и самобичуясь и не находя для себя оправданий и смысла, все же присматривался к жизни и деятельности своих — он уже сам не знал, как их назвать, — олимпийских богов. Затем Мрай исчезла где-то в глубинах дикой снежной России. Арфик долго ломал голову над тем, что леди Раут там потеряла, расставшись с ослепительной жизнью красавицы южных морей. Наконец любопытство одолело, и он, подумав, что терять ему нечего, решил выяснить, что могла искать в заснеженной глуши юная старица.

Тем более что Арфику снова приснился вещий сон, чего уже несколько тысячелетий с ним не случалось.

А снилось ему, будто идет он полузабытой горной тропинкой на Олле, вспоминая и узнавая местность вокруг себя. Вот и знакомый куст, под которым он некогда увидел кристалл… А вот и сам кристалл. Арфик остановился рядом, наперед зная, что последует дальше, на всякий случай ощупал себя, ища пистолет… Ага, вот и он. Арфик достал его, осмотрел и небрежно бросил в пропасть. Больше оружие ему не понадобится. Замер, любуясь игрой света на многочисленных гранях необработанного кристалла. Арфик ни о чем не думал, он только горько сожалел, что когда-то в порыве слепой ярости нажал на спусковой крючок. Возможно, не убей он того черного похитителя, его жизнь сложилась бы куда интереснее, чем сейчас.

«Так… Ну, вот и похититель…» — подумал Арфик, увидев, что к камню протянулась черная рука, и сказал:

— Лорд Раут, я больше не претендую на кристалл, можете его забирать спокойно.

Черный незнакомец выпрямился, и Арфик с удивлением узнал в нем вовсе не лорда Раута, а… самого себя. «Боже, — подумал он, — этому человеку осталось жизни совсем немного, от силы еще лет пять…» Мысль работала автоматически, ибо Арфик научился определять на глаз здоровье человека. А перед ним стоял тот самый Арфик Абрагам Кнор, каким он был перед своей одиссеей: пожилой, слабый, больной…

— Я не Раут, Арфик Кнор, я — это ты. Да-да. Очень хорошо, что ты выбросил пистолет, иначе ты пристрелил бы самого себя.

— Кто ты? — спросил Арфик.

— Очевидно, ты подразумеваешь, что так не бывает? Смею тебя уверить, ты не прав. Бывает по-всякому, особенно во сне. Что же ты не задаешь следующий вопрос?

— Думаю, — ответил Арфик.

— Вот как? Интересно… И давно это с тобой?

— Давно, — подтвердил Арфик. — С того дня, как я убил беззащитного медведя. Впрочем, об этом тебе вряд ли известно.

— Ну почему же? Я — это ты, не думай обо мне хуже. Ну?..

— Погоди. Скажи, я в самом деле выглядел так?

— Как же ты еще мог выглядеть? Конечно.

— Значит, мне оставалось совсем немного?

— Что-то вроде того.

— А я рассчитывал еще лет на двадцать… Ну ладно. Так что значит вся эта комедия?

— Ты же мечтал быть живым богом, Арфик, а у богов есть один маленький недостаток: они — бессмертны. Ты уже убедился в том, что это именно недостаток? Увы! От этого никуда не денешься. Однако в том, что ты не стал местным богом, никто, кроме тебя самого, не виноват…

— Мне это и не нужно.

— А что так? Масштабы не те?

— Дело не в масштабах… Мне это просто не нужно, я изменился.

— Вот как! Можно подробнее?

— А говорил, что я — это ты… Да, я изменил свое мировоззрение. Я не имею права лишать людей и без того столь короткой жизни. А Бог такое право имеет. Награждать и наказывать. Я могу наказать, но не могу наградить…

— А что такое, по-твоему, награда?

— Награда — это поощрение, это — чудо, это — внезапное исцеление, это еще что-нибудь в этом роде. Вон местный Иисус оживил Лазаря, превратил воду в вино, накормил пятью хлебами несколько тысяч человек…

— Насколько я тебя знаю, ты обладаешь почти всеми этими данными, у тебя просто феноменальные способности к внушению…

— Ну и что?

— Видишь ли… Иисус тоже мог ввести в заблуждение большую массу народа…

— Но я не могу никого оживить!

— А ты пробовал? Ты выбрал для себя слишком удобную позицию невмешательства, решив, что этот мир не твой и тебя не касаются здешние дела. Но ведь ты — прирожденный политик! Тебе не стыдно? Ты хоть знаешь, что в народе тебя прозвали Агасфером?

— Разве это обо мне? Мне казалось, что подобные байки рассказывают только об олимпийцах.

— Ну это я для общей информации. В конце концов, все складывается в общем неплохо. Советую тебе глаз не спускать с леди Раут, то, что она ищет, может сделать тебя диктатором не только Олла, но и всей галактики. Так что пистолетик ты зря выкинул… Тебе еще предстоит сделать пару-другую выстрелов в аборигенов. Думай! Но мне пора…

— Постой! В кого мне придется стрелять?

— Хватит идиотских вопросов, я и так сказал тебе больше чем надо!

С этими словами Арфик-2 исчез.

— Прощай, — вяло пробормотал Арфик-1 и проснулся.

Так он оказался в России. Поначалу страна эта ему сильно не понравилась, но потом, когда он разобрался в русском менталитете, оказавшимся соизмеримым лишь с величиной империи, Россия обрела для Арфика своеобразную прелесть.

Однако найти человека в этих бескрайних просторах, особенно если этот человек не очень хочет, чтобы его нашли, без аппарата сыскной службы — задача просто неразрешимая, и Арфик устроился чиновником в столичный уголовный розыск. Начал с самых низов, с филерской должности, затем постепенно стал расти. Несколько раз он устраивал себе похороны, на которых присутствовал лично в виде безутешного сына покойного. И хотя Арфик не видел смысла в том, чтобы менять что-то в нынешнем мироустройстве, ему волей-неволей однажды пришлось сделать выбор, чью правду отстаивать. Интуитивно он выбрал вождя мирового пролетариата, хотя и не разделял его взглядов, не одобрял его методов, но власть неудержимо оказывалась в новых цепких руках, и Арфику пришлось поработать в ВЧК, куда он явился, прикинувшись студентом. Очень скоро Арфик продвинулся по служебной лестнице и получил-таки сообщение от одного из своих личных агентов, что искомая женщина обнаружена в заштатном провинциальном городке Ставрополе на Кавказе. Собрав своих людей, Арфик, невзирая на военную обстановку, добрался до Ставрополя, где ему указали на небольшой домик в предместье. Ночью он посетил леди Раут.