Феликс Дымов - Аленкин астероид

Сдернула с Остапки рубашонку, раскрыла ему живот, вытащила электронные потроха. И тут по видео началось...

Вышел на экран Председатель Всемирного Совета Антон Николаевич и, рубанув ладонью воздух, обратился ко всему человечеству:

"Друзья! Братья! Земляне! Я не буду тратить много слов.

Каждый из вас понимает значение сегодняшнего эксперимента.

Только трансфокальные корабли могут приблизить к нам звезды. Вы, кому нынче от пяти до пятидесяти! Вы достигнете на них любой точки Галактики Вашими глазами увидим мы иные миры. Да здравствует Знание! Слава Человеку!"

Я встала, смотрю ему в глаза через экран, не шелохнусь.

От пяти до пятидесяти - значит, он и ко мне обращается!

Антон Николаевич вышел из кадра, и на экране обрисовалось огромное кольцо корабля, повисшее за орбитой Плутона.

Накануне разведчики буквально проутюжили "Муравьями"

стартовый куб Потом, когда "Гало" наберет импульс, ему уже ничто не страшно. А пока вакуум должен быть исключительно чистым...

Мне дядя Исмаил подробно о "Гало" рассказывал, и теперь я кое-что понимаю. Корабли класса ТФ возмущают и искривляют Пространство так, что точка вылета смыкается на миг с точкой цели. Это и называется Сверткой. А когда свернутое Пространство пружиной распрямляется обратно, корабль остается в месте назначения, будто кто-то взял и волшебным образом перенес его через миллиарды световых лет... Чего там говорить, здорово!

Пока я все это вспоминала, зрителям представили каждого из двухсот сорока космонавтов на фоне "Гало", в отдельной рамочке из звезд, со специальным стихотворением. Потом корабль отодвинулся, показались нацеленные на него косячки "Муравьев". Они и впрямь были как муравьи рядом со слоном.

Где-то среди них вместо Валеры Чикояни мой дядя. Жаль, связаться с ним невозможно: он бы в сто раз интереснее старт прокомментировал! Я украдкой помахала рукой: пусть ему солнышко блеснет, если он тоже сейчас про хорошее подумал!

Загремел гимн Земли.

Когда он отзвучал, наступила жуткая тишина. Мне показалось, она длилась целый час...

"Внимание! - раздался голос Главного ТФ-конструктора Антуана-Хозе Читтамахьи. - Даю команду".

"Включаю отсчет, - подхватили на Плутоне, в Центре Полета. Тридцать. Двадцать восемь. Двадцать шесть"

Мама со страху совсем зажмурилась. Папа, наоборот, широко раскрыв глаза, теребил галстук - как на хоккейном матче А Туня держала Остапку вниз головой, и мне сейчас было ни капельки его не жалко. Не до кукол.

"Четыре! - вели отсчет на Плутоне - Три. Два. Один... Пуск!"

Раньше ракеты после старта окутывались огненным облаком и поднимали рев А "Гало" нет. Он четыре с чем-то минуты будет импульс вбирать. И видеооператоры, не тратя времени зря, начали толчками кадры менять-кто как ждет и переживает. "Муравьи" гусиными клинышками выстроились.

Диспетчеры за пультом в Центре Полета безмолвно губами шевелят.

Антон Николаевич подался вперед, замер.

Читтамахья почти и не смотрит в сторону "Гало", раскуривает трубку со своим знаменитым чубуком.

В Москве на Красной площади, приостановясь возле экрана-гиганта, аплодируют прохожие.

Пассажиры в поездах гравистрелы повернулись в одну сторону - к изображению.

Альпинисты, посвятившие свое восхождение на Джомолунгму новой победе человека в космосе, закрывают варежками от ветра портативные видео.

Свободные от вахты космонавты "Гало" наблюдают самих себя на экранах.

Почетный караул у памятника Всем Погибшим в столице Марса Ареополе.

И по-прежнему на весь мир, на весь эфир - неслыханная тишина. Ни радиоголосов Ни музыки. Ни шорохов помех.

"Витя! Легкого тебе вакуума!" - вдруг тихо-тихо сказал Главный конструктор командиру "Гало" Горбачеву. Это он думал, что тихо. А на самом деле - на всю Солнечную систему.

Крупно - лицо Горбачева. Его "нетающий, припорошенный Звездами" взгляд...

И сейчас же кто-то из диспетчеров Центра:

"Свертка!"

Кольцо ТФ-корабля сплющилось, стало едва видимо.

А сквозь него Юпитер со спутниками проглянул. Малые планеты Церера и Ганимед - я их по телемаякам узнала. А еще потом - сумасшедшее месиво Пояса Астероидов.

"Тан! Сбрось резерв! - закричал Читтамахья. - Введите нулевые. Режьте камеры, гасите канал!"

Я слышала эту артиллерийскую скороговорку, но смысл слов до меня не доходил. Впрочем, по тому, как засуетились диспетчеры, можно было без труда определить: что-то неладно.

В центре кольца возникло черное пятнышко. И через него, будто клецки в суп из тюбика, стали выдавливаться неровные серебряные обломки.

- Астероиды! - ахнула Туня.

На все ушли, наверное, доли секунды, даже меньше, потому что "Гало" сохранял полупрозрачность, а астероидов выдавилось всего три.

"Да заслоните же кто-нибудь его от Солнца, Санта-Сатурно!" - взревел Читтамахья.

Тотчас строй "Муравьев" сломался. Кто-то бросил свой неизмеримо крошечный кораблик в центр "Гало". Воронка в Пространстве всосала его наполовину. Кольцо мгновенно округлилось, дрогнуло, словно размытое маревом. И исчезло, оставив голый стартовый куб и распустившийся бутон "Муравья".

Я знала, как катапультируются разведчики, и сперва не обеспокоилась. Но потом поняла, что яркой, мерцающей огнями капсулы пилота нигде не видно. Оболочка корабля плавала пустая внутри, как яичная скорлупа. Экран скачком приблизил раскрывшийся кораблик. И я вскрикнула, узнав бортовой номер дяди Исмаила.

"Внимание! - резко скомандовал Председатель Всемирного Совета. Я и не подозревала, что у него может быть такой громовой голос. - Тревога номер один! Всем кораблям выйти в поиск. Грузовые и беспилотные вернуть в ближайшие порты.

Отменить регулярные рейсы, экскурсии, исследовательские дрейфы. Все средства обнаружения немедленно поднять!"

Тревога номер один. Она объявляется, когда пропадает человек.

"Антон Николаевич! Разреши мне лично участвовать в поиске!" На экране показалось изломанное болью лицо Читтамахьи. Зубами он стиснул обломок чубука.

"Нет, Антуан. Ты отвечаешь за "Гало". Там двести сорок..."

"Но ведь это по моей вине..."

"Перестань. Я сам руковожу поиском".

Папа взял маму за руку и попытался усадить в кресло.

Я думала, она будет плакать. Но мама лишь отмахнулась, не отрывая глаз от экрана, и неожиданно твердо приказала:

- Туня, уведи девочку спать.

Я чуть не потеряла дар речи.

- Прости, мамочка, я отсюда никуда не уйду.

- Ляля, что ты говоришь? - изумился папа.

- Да прекратите же, как вы можете! Ведь там дядя Исмаил!

Они примолкли и глядели на меня как-то по-новому, странно-странно. Я забралась с ногами на диван. И решила, не уйду до тех пор, пока дядю Исмаила не найдут, даже если на это потребуется целый месяц. Или целый год. В конце концов, не мог же он испариться бесследно на глазах у миллиардов телезрителей.