Феликс Дымов - Полторы сосульки (Сборник фантастики)

Проблески непостижимой способности то ли предугадывать, то ли строить будущее Элька уловил еще в институте. Что-то среднее между ясновидением и магией случайных желаний, которые невесть почему обязаны исполниться... Он предугадывал счет в матчах, погоду на послезавтра, время сеансов в кинотеатрах. Вопросы экзаменаторов. Но способности своей никогда не использовал: не участвовал в лотереях, из чувства протеста нарочно запаздывал с ответом. Поэтому из средних студентов не выбивался. А дар существовал -- независимо от того, веришь в него или не веришь. Существовал. И, к несчастью, обрушился на того, чья единственная вина состояла в прихоти родиться талантливым...

Эльдар захватил телеграмму и направился через дорогу -- в двухкомнатный домик, где жил руководитель отряда. Опокин в майке и тренировках держал над сковородкой куриное яйцо и сосредоточенно целился в него ножом. От удара скорлупа треснула, но не разошлась. Опокин ткнул ножом еще раз, яйцо развалилось в руке, часть содержимого попала на сковороду.

-- Не рановато ли заявился, Бармин? Эльдар протянул телеграмму. Опокин с минуту недовольно изучал ее:

-- Кто это, Красильников?

-- Друг, Григорий Иванович.

Вышло не очень убедительно. И Эльдар добавил:

-- Друг и соавтор.

Про соавтора он соврал. Конечно, Юрка любил бывать у них в доме. Бывая, не переставал подсмеиваться над Танькиной "великолепной семеркой" -- стадом фарфоровых слонов на туалетном столике, именно им первым читал стихи. И все же ни о каком соавторстве речи быть не могло: за творческое чутье Эльдара Бармина Юрка бы и гроша ломаного не дал. Только раз Элька чуть не прославился богатыми материалами по Атлантиде: в свое время добился разрешения посещать библиотеку Музея Истории религии, которая даже читального зала не имела. С десяти утра до закрытия, вместе с пятью-шестью "посвященными" и остепененными, Элька сидел посреди книгохранилища и мельчайшим почерком переносил в блокнот целые страницы о неожиданных культовых обрядах и связях, подтверждающих якобы легенды про затонувший материк. Тогда еще Эльке хватало решимости и нахальства: по какому-то поводу насчет толкования имени Осириса он помчался к самому Василию Васильевичу Струве. Правда, знаменитый востоковед слушать его не стал, с чувством пожал руку и переправил молодому референту-египтологу. Как бы то ни было, материал накопился уникальный...

Узнав про выписки, Юрка загорелся книгой об Атлантиде и выпросил на время драгоценный блокнот. Вскоре опубликовал статью "Катастрофа между Африкой и Америкой". Эльдар и тогда находился здесь, на полевой площадке, и о статье узнал из Таниного письма. Он засыпал жену вопросами: есть ли отклики на их материал, чья фамилия стоит впереди, не понадобится ли им с соавтором общий псевдоним? Ведь если просто по алфавиту -- Бармин очутится раньше Красильникова, а это вряд ли Юрке понравится. Таня отмалчивалась. И правильно делала, потому что упоминания о Бармине не было ни в тексте, ни в сноске.

По возвращении Эльдар долго вертел в руках газету. Подпись "Ю. Красильников" не раздваивалась.

Юрке даже в голову не пришло оправдываться или сомневаться в своей правоте. Он встретил друга, как будто только и ждал его поделиться радостью:

-- Читал? Нравится? Я тут ублажал физика с историком. Приглашали прочесть в Университете лекцию по моей статье.

-- Где блокнот? -- спросил Эльдар.

-- Пока не отдам, может еще понадобиться, -- отмахнулся Юрка. -- Я тоже имею право на материал.

-- Ты его украл у меня, понимаешь? И хоть бы фамилию где-нибудь сбоку прилепил...

-- Не ты ведь написал! -- вскинулся Юрка.

-- Гигантский труд -- соединить чужие цитаты!

-- Ты же не соединил! Я мог бы и сам все разыскать, -- не сдавался Юрка.

-- Мог. Но не разыскал. -- Эльдар горько рассмеялся. -- Гони блокнот! лп

-- И не подумаю! -- Юрка бросился к письменному столу.

Элька протянул руку и выхватил из-под пишущей машинки пухлый предмет спора. Юрка взвизгнул, вцепился в локоть. Но преимущество было не на стороне нападения. Эльдар припечатал поэта к дивану, хорошенько раскачал до стона стареньких диванных пружин -- и процедил сквозь зубы:

-- Чтоб больше ноги твоей не было в моем доме! Понял?

Однако на следующий день Юрка как ни в чем не бывало читал им новую поэму "Атлантида":

Дикарь стоял -- рыжеволосый, голый.

А позади молчал дремучий лес...

Со странностями был покойничек. Впрочем, о мертвых плохо не говорят...

-- Соавтор, значит? -- переспросил Опокин. Он успел приготовить яичницу и торопился до ужина выяснить отношения. -- А Таня -- его жена?

-- Моя.

-- Ну-ну. И чего же ты хочешь?

-- В Ленинград. На похороны. Друг ведь, Григорий Иванович. Соавтор...

-- Вот именно, друг, а не родственник... И телеграмма не заверена...

-- Григорий Иванович!

-- Имей в виду: машины не дам.

-- Попуткой доеду! -- обрадовался Бармин.

-- А командировочное удостоверение? Эльдар промолчал. Опокин подождал, поморщился:

-- Ладно. Вышло. Отмечу -- и вышлю.

По совести говоря, отпускать Бармина Опокину не хотелось. Во-первых, из-за недостатка времени нужно было принимать решение самостоятельно, а этого Опокин не любил. Во-вторых, работы оставалось с гулькин нос, ищи теперь замену, вводи в курс -- морока! В-третьих, Эля Бармин прекрасно ловит мизер, придется теперь приглашать на пульку этого долговязого и простодушного Чурюсова, а он такие сумасшедшие сносы делает -- на каждом круге полжизни теряешь!

Григорий Иванович накинул рубашку, поднял трубку телефона:

-- Товарищ комендант? Тут у одного моего брат умер. Да нет, ему на станцию надо. Не беспокойтесь, сам оформлю. От столовой? Через два часа? Спасибо.

Он положил трубку:

-- Угольная колонна в район пойдет. С ней и доберешься. Деньги есть?

-- Займу у ребят.

-- Если не достанешь, заходи. Не забудь передать документы.

-- Хорошо, Григорий Иванович. До свиданья.

Эльдар машинально собрал чемодан, забыв положить купленные за дорогу книги. Машинально походил вокруг столовой, пока водители ужинали. И так же машинально объяснил старшему колонны, почему ему надо в Ленинград. В кабине было грязно, и он не сразу отогнал мысль, как после рейса будет выглядеть роскошная светлая куртка с капюшоном. Потом напрягся и разом откинулся на сиденье. Водителя следовало развлекать. Как всегда с незнакомым человеком, Эльдар мучился вопросом, о чем поговорить. Не умея ничего придумывать, он остро завидовал тем, кто на любого случайного слушателя накидывается напористо и интригующе, и через минуту оба становятся закадычными собеседниками.

-- Друг у меня умер...

Это получилось доверительно, задушевно и немножко скорбно. Не настолько, чтоб сразу исчерпать тему, но и не так бесстрастно, чтоб походило на случайную дорожную болтовню. Фраза как бы приглашала посочувствовать.