Михаил Тырин - Контрабандист

– Ради людей, – ответил Марциони. – Ради граждан Гарсии. Им не повезло, они стали жителями разорившейся колонии. Они в этом не виноваты. Я пытался исправить несправедливость. Надо было только начать. Надо было только показать, что у нас все в порядке. И тогда про нас бы вспомнили. В нас бы вложили деньги и построили этот мир заново.

– Ладно врать-то, – усмехнулся я. – Сердобольный ты наш… Плевать тебе на Гарсию и ее обиженных жителей.

– Не тебе об этом судить, Грач. Ты – пташка мелкая.

– Мелкая, зато шустрая. И оранжевый сейф мы, между прочим, нашли. И факты сопоставить было совсем нетрудно. Да, ты хотел построить на Гарсии гигантскую декорацию, но не для того, чтобы помочь обитателям. А чтобы привлечь внимание к себе и снова попытаться пройти в Парламент Федерации. Вот и весь твой тупой расчет. Денег ты настриг больше, чем сможешь потратить до старости, вот и захотелось новых ощущений. Стать маленьким богом, например…

– А одно другому не мешает, Грач. Нельзя решать судьбу целой колонии, не обладая политическим весом. Здесь все одно к одному. И закончим на этом. Спорить с тобой не собираюсь, много чести.

– Да уж, такая честь, что я аж прямо зарделся от гордости… Вопросик у меня к тебе, личного характера. Не побрезгуешь помочь мелкой пташке?

– Что тебе надо?

– Был у тебя помощник, веселый такой… Бинго его звали. Жив он еще?

– А зачем тебе это?

– Не догадываешься? Кишки ему хочу выпустить. Тебе-то он уже без надобности.

Марциони снова закряхтел. Если он смеялся, то, убей бог, не пойму, над чем.

– Как все нелепо устроено, – заговорил он наконец. – Ты, Грач, мог бы такими делами ворочать… а сам носишься, жизнью рискуешь, и только для того, чтобы раздавить какую-то букашку Бинго…

– О каких делах ты мне говоришь? Все мои дела при мне.

– Если ты до сих пор этого не понимаешь, значит, тебе еще рано это понимать. Все одно к одному, Грач.

– Ладно, не собираюсь я тут загадки твои разгадывать. Как насчет Бинго?

– Я не видел его мертвым. Я вообще его давно не видел. Плевать мне на него. Да и на тебя.

Про Придумщика я даже не стал спрашивать. Толку от господина губернатора было мало, да я и не рассчитывал.

Я выбрался на улицу и сощурился, пряча зрачки от оранжевого сияния. Сологуб замер в паре шагов, ожидая от меня свежих впечатлений.

– Арестовать его ты, конечно, можешь, – сказал я. – Только как упаковывать? То ли ведрами таскать, то ли просто шланг протянуть…

– Какой шланг? – Полковник испуганно взглянул на меня.

– Марциони превратился в лужу полужидкого дерьма. Причем это дерьмо еще способно разговаривать. Можешь сходить, поболтать, показания снять какие-нибудь. Только я бы не советовал аппетит портить.

– Я подумаю. А у тебя какие планы?

– Все такие же. Я иду дальше, до конца.

– Мы с тобой?

– Не надо. Смысла – ноль.

Я подошел к охранникам в черной форме, которые все так же топтались у ворот.

– Эй, мужики. А далеко ли вход в шахту?

– Недалеко, – вкрадчиво ответил один из них. – Вон мачта подъемника, там и вход.

– А ты чего, прям так сразу – и в шахту? – заговорил другой.

– А чего тянуть-то?

– Да ничего. Только из шахты еще ни один человек не вышел.

– Ну, пополню список, и всего делов, – кисло усмехнулся я. – Вам-то что?

– Ничего. Мы тебя предупредили.

– Ладно, – я помахал рукой. – Пока, мужики…

Я повернулся и пошел, не оглядываясь. На душе лежало поганейшее чувство полного одиночества и бессилия. И сразу все стало как-то до лампочки. Мне следовало еще многое выяснить, поговорить с людьми, задать кучу вопросов. И вдруг все как отрезало. Не нужны никакие люди, не нужны ответы. Все и так решено.

Я прошел полсотни шагов, обогнул какую-то будку, перепрыгнул через очередной бугор биомассы, задрожавший при моем приближении, как нетерпеливый охотничий пес.

Потом услышал за собой торопливые шаги. Меня догонял Крэк, на плече у него висели два автомата.

– На, ты забыл, – он протянул мне один.

– На хрен он мне нужен? Застрелиться?

– На хрен, не на хрен, а так оно надежнее. Бери, – он повесил автомат мне на плечо. – Я тебя провожу чуток, не против?

– Шел бы ты лучше обратно.

– А что мне там делать? На уродов любоваться?

– Не знаю. Просто подожди меня. Если дождешься, обратно вместе пойдем.

– Я тебя все-таки провожу.

Мы некоторое время шли молча. Ботинки скользили: казалось, почва то ли пропиталась органикой, то ли превратилась в нее. Кроме того, все покрывала какая-то странная растительность, внешне похожая на гигантский красноватый мох. Она ломалась под ногами, выделяя красный тягучий сок. Казалось, мы идем по колено в крови.

– Вот то здание рядом с вышкой – вход в шахту, – сообщил Крэк.

Насчет здания он сказал не совсем верно. Там была ржавая коробка величиной с хороший дом. Внутри, видимо, скрывался механизм подъемника и шлюз.

– Понял уже. А дальше что?

– В смысле?

– Ну, что там? Лифт, лестница или просто дыра в земле?

– Ну, лифт, – неуверенно ответил Крэк. – Вон же колесо подъемника. И лестница должна быть.

– Другие входы есть?

– Должны быть, конечно. Тут разных дыр и ходов под землю не счесть. Найдем, как просочиться.

– Что значит «найдем»? Тебе я никуда просачиваться не предлагаю.

– Да я так, бля… Провожу, докуда можно.

Мы вошли в коробку шлюза вместе. Среди деталей огромного механизма билось эхо наших шагов.

– Крэк, что это? – спросил я, показывая себе под ноги.

– Следы, – озадаченно сказал он. – От ноги…

– Вот именно, от ноги! От чьей ноги? Кто тут мог лазить?

– А я, бля, знаю? Мало ли дураков? Может, наши прогулялись…

– А если не наши, то кто?

Он пробурчал что-то, но предположений у него не было.

– Ты тут понимаешь что-нибудь? Как это все хозяйство включается, куда идти? Мне, знаешь ли, не очень хочется полтора километра вниз по всяким норам, пешком…

– Откуда ж я тебе узнаю? – возмутился он. – Я, бля, не механик.

– Ты солдат, Крэк, ты все должен уметь. Даже роды принимать.

– Роды не умею. Если только ребеночка бабе организовать – это да.

– Стоп, а это что? – Я застыл как вкопанный, глядя перед собой. Некоторое время я силился вспомнить, что за вещь я вижу. Наконец память пробудилась.

Это был защитный экран. Личная разработка академика Ступича. И откуда он тут взялся, оставалось только догадываться. Причем собственные догадки мне очень не понравились.

Экран был неисправен – его, похоже, откуда-то уронили или переехали грузовиком. Оборванный кабель свился в кольца на пыльном полу.

Мы замолчали, слушая тишину. У меня появилось навязчивое чувство, что мы тут не одни, что на нас кто-то тайком смотрит.

Кажется, Крэк тоже это ощутил.