Михаил Тырин - Контрабандист

И тут я услышал над головой какой-то грохот. Вернее, топот. Множество ботинок грохали по железным полам и лестницам. Тут же послышались крики.

– Это за нами! – заорал Крэк. – Бросай этого придурка, уходить надо.

Локтев тоже услышал своих и, собрав последние силы, рванулся от меня, едва не вывихнув мне плечо. Я со злости врезал ему рукояткой пистолета по ребрам, он сдавленно зарычал и снова рванулся.

Я почувствовал, что теряю равновесие. Через секунду мы оба катились по железным ступеням, вскрикивая и матерясь. Локтев вдруг завыл и остановился. Я поспешно вскочил, хватаясь за отбитые бока.

Его нога застряла между железными прутьями и просто переломилась пополам. Он выл и корчился от боли, штанина наливалась кровью.

– Идем, идем! – Крэк дернул меня за куртку. – И это возьми.

Оказалось, он прихватил мой автомат.

– Вниз, бля! – крикнул Крэк.

Мы поскакали по железным ступеням, рискуя расшибиться в лепешку и переломаться с головы до ног. Над нами было уже пролетов десять, но я все еще слышал вопли и топот наверху. Похоже, этим дело и ограничилось. Соваться за нами локтевские парни почему-то не решились.

– Стой! – задыхаясь, позвал я Крэка. – Да остановись же ты!

– Что? – Он замер и выключил фонарь. Мы стояли в кромешной темноте.

– Тише… – я прислушался. – Они за нами не пошли. Можно уже не торопиться.

– Нужно торопиться! – рявкнул Крэк. – Ты бы их отпустил? Хер знает, что у них на уме. И не факт, что там внизу нет их людей, которые золотишко добывают.

– Успокойся. Ты уже понял, что наверх тебе нельзя?

– Понял, не дурак. Дальше вместе пойдем.

– Это необязательно. Можешь пересидеть в какой-нибудь тихой норе. Их тут должно быть много.

– Вот уж хер тебе! Вместе – значит, вместе.

– Дело твое, спорить не буду. Ты был в этой шахте хоть раз?

– Ну, так… пару раз захаживал.

– Это хорошо. Я тут как слепой котенок. А ты хоть что-то знаешь.

– Ничего я не знаю!

– Не скромничай. Из нас двоих турист здесь я. А ты – фактически местный житель, так?

– Не так, бля!

– Без нервов, дружочек. Итак, вопрос первый – где мы?

Крэк засопел в темноте. По всему видать, крепко задумался.

– Вспомогательный ствол, – выдал он наконец. – Специально для обслуживания. Метрах в пятидесяти – основной ствол. Там лифт – здоровенный такой, бля, для оборудования.

– Вот-вот! – подбодрил я его. – А говорил, ничего не знаешь. Да ты в моих глазах уже просто горный мастер! Что еще скажешь?

– Первый горизонт метрах в ста от поверхности. Там помещения, управляющий центр, жилые модули. Там светло должно быть. А главное – есть, где спрятаться. Можно в другой ствол перебраться по штрекам…

– Да ты просто гений. Крэк! Ты проведешь меня тут с закрытыми глазами!

– Ничего я не проведу. Просто первое время мы это золото охраняли. Потом Марциони своих людей поставил. А теперь пошли уже. А то мне эта возня наверху не нравится.

Мы продолжили спуск. Лестница была чертовски неудобная – слишком узкая, с чересчур высокими ступеньками, рассчитанными конструктором-двоечником. Впрочем, другого ожидать было сложно. В таком сооружении основная ставка – на лифты. А лестницы – это так, на экстренный случай.

Наш случай как раз и был экстренным, но неудобный спуск нас быстро утомлял.

– Грач, – негромко позвал Крэк. – А можно кое-что спросить?

– Тебе все можно, Крэк.

– Ты меня удивляешь, Грач. Ты когда таким резким стал?

– А ты о чем?

– А о том, как ты этого черта скрутил. Одной рукой, бля! Да еще подстрелил кого-то в темноте, прямо от бедра. И все под огнем. Охереть! Пацаны не поверят!

– Да я всегда таким был, Крэк. Ты просто не замечал.

– Не был ты таким, Грач, – хмыкнул он. – Что я, не помню?

– Что ты помнишь? И каким я был, по-твоему?

– Я помню такое жиденькое юркое говнецо, которое все норовило схитрожопить что-нибудь и спрятаться.

– Поаккуратней с терминологией, Крэк. Не «схитрожопить», а организовать комбинаторную операцию. И не спрятаться, а уйти в тень. Ну, про «говнецо» у меня вообще нет слов…

– Да я не в обиду, Грач. Просто странно это. Кто ты?

– Ты знаешь, кто я.

– А откуда выкрутасам научился?

Я подумал и решил, что незачем с ним секретничать. Какого черта? Да и секрета никакого нет.

– Я два года провел в тюрьме, дружочек. И мне там не позволили терять время.

– Не понял… в тюрьмах теперь ввели курсы молодого бойца?

– Не для всех. Для тех, кто не представляет слишком большой опасности и поддается перевоспитанию. Хотя мне это слово не нравится.

– Охереть, бля… И в кого тебя перевоспитали? Нет, подожди, это ж какой-то бред. Сажать людей в тюрьму и там учить их стрелять и пробивать бошки! Я понимаю, если б тебя там газоны стричь приучали…

– Газоны – это для других. А в моем лице власть получила раскаявшегося, еще не безнадежного члена общества.

Крэк тихо хмыкнул.

– Нет, я, конечно, догадывался, что ты слегка стучишь, – откровенно проговорил он. – Потому что такие, как ты, всегда немножко стучат. Но чтоб так – со стрельбой, с прибамбасами… А если б ты в какую-нибудь банду пошел с такими умениями?

– Чтоб я не пошел в банду, мне сделали блокировку поведения. «Жиденькое говнецо», как ты сказал. И сняли ее как раз перед прилетом к вам. Кстати, я ни на кого не стучу.

– Ну, все понятно. Значит, зарядили тебе мозги, Грач. А когда вернешься – снова запрут?

Я долго не отвечал.

– Знаешь, Крэк, они там надеются, что я не вернусь. Мне так кажется.

– Первый горизонт почти под нами, – прошептал Крэк. – Но мы напрямую не пойдем. Мало ли, что там за херня? Мы двинем через служебный цоколь, прямо над ним.

– Полностью тебе доверяюсь, Крэк. Веди!

Он изучил в свете фонаря стену и отыскал небольшую металлическую дверцу со скругленными углами. Чтобы ее открыть, потребовалось свернуть приржавевший штурвал.

За дверью сочился слабенький искусственный свет – горели сервисные люкс-панели. Вернее, догорали. Срок их службы истек лет, наверно, десять назад, а обновить оборудование было некому. И, в общем, незачем.

Мы шли, едва не задевая макушками низкий обшарпанный потолок. Здесь было царство труб, коллекторов, коммуникационных развязок и задвижек.

– Вроде тихо? – шепнул Крэк.

– Похоже, что так.

– Где-то должен быть спуск на горизонт. Ищи какой-нибудь люк в полу или лестницу.

– Какую лестницу-то… – начал было я, но не договорил.

Пол под нами затрещал, и мы одновременно ухнули вниз в облаке многолетней пыли.

– Бля-а! – услышал я и приготовился к удару о пол.

Но удара не было. Мы мягко шлепнулись в полужидкую органику, сразу же погрузившись по пояс. В нос уперлась тошнотворная прогорклая вонь, от которой захотелось закрыться любой ценой. Но закрыться было нечем, пришлось терпеть.