Нагару Танигава - Причуды Харухи Судзумии (Перевод с английского)

— Во что, например?

— Если б я знал, я бы так не нервничал. Но, согласись, не очень приятное выйдет зрелище, если земля вокруг алтаря будет кишмя-кишеть ползающими туда-сюда скользкими щупальчатыми тварями?

— Затравим их солью.

— Это не устранит проблему в корне. Сейчас разум Судзумии-сан в некотором смысле в чистилище; до сих пор она старалась улучшить положение, работая над своим фильмом. Но с тех пор, как вчера она сцепилась с тобой, её энергия потекла совершенно в другое русло — из позитивного в негативное. С этим ещё можно было бы справиться, стабилизируйся обстановка, но если этого не произойдёт, могут возникнуть сложности.

— Короче, ты хочешь, чтобы я её утешил?

— Но это ведь совсем не сложно? Всего-то делов помириться с ней.

В каком ещё смысле помириться? Мы с ней не очень-то и друзья.

— Ась? А я-то всегда думал, что ты такой спокойный и разумный молодой человек. Ай-ай-ай, неужто я заблуждался?

Я промолчал.

Вчера я так взбесился потому, что не мог спокойно смотреть на то, как она издевается над Асахиной-сан… Отчасти… А может, виноват был недостаток кальция в организме. Перед сном я выпил целый литр молока, и к утру мой гнев на удивление неожиданно спал. Молоко, вероятно, сработало успокоительным.

Короче говоря, с какой это стати мне усмирять свою гордость, и браться приводить её в чувство? Как ни посмотри, трудно отрицать, что эта девчонка слишком далеко зашла.

Коидзуми издал урчащий смешок, как вгрызающийся в еду кот, и хлопнул меня по плечу:

— Ты к ней ближе всех — я на тебя рассчитываю.

Чтобы не встречаться взглядом с сидящей позади меня Харухи, я специально не оборачивался. Сегодня она, похоже, уделяла небесам особое внимание, поскольку большую часть времени она пялилась в окно. Так продолжалось до обеда.

Даже Танигути сегодня почему-то был переполнен ерундой.

— Ну и что это было за кино? Какого чёрта я тратил на него своё время? — сыпал он проклятиями, чавкая над своей едой. Харухи обычно в это время в классе не бывало, и сегодняшний день исключением не стал. Будь она поблизости, Танигути не осмелился бы заявить такое. Трусливое существо, говорит своё мнение во всеуслышание только тогда, когда ему за это ничего не будет.

— А всё твоя Судзумия. Говорю тебе, отвратительный выйдет фильм!

Мне, в общем-то, было бы абсолютно всё равно, я себя великим человеком не считаю, и не собираюсь оставлять своего имени в анналах истории. Моя роль с краю, я тихонько стою сбоку, и критикую всё подряд. Даже мамину еду, хотя сам и готовить-то не умею.

Но здесь я всё-таки не смог смолчать, и сказал:

— Только твоего нытья мне ещё и не хватало.

Танигути, да сам-то ты чем хорош? Харухи хотя бы участвует в школьном фестивале, пытается что-нибудь сделать изо всех сил, хотя в итоге всё равно всё кончится плачевно для окружающих. Но это же всё-таки лучше, чем сидеть и ныть целый день, как последний придурок. Кретин! Тебе надо извиниться перед всеми Танигути в Японии за то, что ты их тёзка, и позоришь их честное имя!

— Да ладно тебе, Кён, — попытался вмешаться Куникида, — Он просто срывает раздражение. На самом деле мы были бы не против и ещё пооколачиваться вокруг Харухи. Мы тебе страшно завидуем, Кён.

— В гробу мы ему завидуем, — бросив хмурый взгляд на Куникиду буркнул Танигути, — Меня в этот кружок придурков маслом не заманишь.

— Странно слышать это от того, кто согласился прийти на съёмки в ту же секунду, как его попросили. Разве не ты вчера носился с этой идеей? Даже отменил все намеченные планы на этот день.

— Кончай надо мной издеваться, уродище!

Так вот почему Танигути так злился. Он специально отказался от всех своих планов на тот день, и восторженно притащился помогать на съёмках, но попал хорошо если в один кадр, да ещё и чуть не утонул. Да уж, его стоит пожалеть, но делать это у меня сейчас нет никакого настроения, поскольку я зол не меньше его.

Лучше, чем кто бы то ни было, я понимал, что Харухин фильм был такой чепухой, что его никто бы и смотреть не стал. Она только и знала, что валить всё в одну кучу, не думая о последствиях, и поскольку мы просто снимали всё, что ей взбрело в голову, ни о каком сценарии даже речи не шло. К тому же, по-моему, у Харухи и таланта-то никакого режиссёрского нет, но поди ей об этом скажи… секунду, а чего я вообще злюсь-то из-за этого?

— Кён, слушай, Судзумия-сан сегодня, похоже, ещё сумрачней обычного; у вас там ничего не случилось?

Слушая вопрос Куникиды, я думал о своём.

Ведь я был в одной лодке с Танигути! Я всегда только выполнял её указания, а потом ругался на неё за её спиной. В этом парне, как в зеркале, я видел свои собственные черты. Иногда ругаюсь, иногда опускаю руки… такая уж у меня судьба. Но эту роль мог играть только я, и никто другой.

Даже еда казалась мне пресной, так я расстроился. Я чувствовал себя виноватым перед моей мамой, приготовившей мне этот обед. Чёрт, Танигути, ты придурок. Не начни ты говорить свои глупости, я бы не сделал то, о чём потом очень сильно пожалею.

Что же я натворил?

Я захлопнул свою коробочку с едой, и вылетел из класса.

Харухи была в клубной комнате, она подключала видеокамеру к компьютеру, и казалась очень занятой. Когда я внезапно открыл дверь, она от неожиданности вздёрнула голову. Что это у неё в руке, булочка с карри?

Булочка тотчас же полетела в сторону, а Харухи сделала какое-то движение руками за головой… по-моему. Её волосы свободно рассыпались по плечам. Не знаю, зачем она это сделала, но выглядело всё так, как будто бы она пыталась наспех распустить заплетённые на затылке волосы. Но я не заметил деталей, поскольку мне тогда некогда было раздумывать. Я выпалил, что собирался:

— Эй, Харухи.

— Чего?

Харухи, как котёнок, приготовилась обороняться. Я сказал, глядя ей в лицо:

— Давай сделаем хорошее кино!

Кажется, это называется «импульс», да? Человек вроде меня, наверное, поддаётся порывам эмоций дважды в год, вот я вчера и разозлился. Попался подходящий момент. А сегодняшний порыв был вызван Коидзуми с его недоговорками и видом идиотской рожи Танигути. К тому же мне было очень неловко и неспокойно из-за мрачного вида Харухи. Если б я дал этим чувствам развиться в себе, кончилось бы, наверное, тем, что я все окна в классе перебил, так что уж лучше я покончу с ними сейчас. И вообще, чего я должен оправдываться?

— Хмпф, — хвастливо сказала на это Харухи, — Конечно, сделаем. В конце концов, режиссёр же я. Успех у нас в кармане. Тоже мне, открыл Америку!

Во бесхитростная личность. Только я начал думать, что и она, всё-таки, способна на какие-то человеческие, достойные внимания, чувства. Впрочем, в сияющих загадочным блеском глазах Харухи вновь запылал огонь самоуверенности. Понятия не имею, откуда она берёт для него топливо. Она ведь примитивней некуда. Она вроде босса из ролевой игры, который всё кастует на себя лечебные заклинания, но, боже, какая мне разница. Баланс ей нужно довести до ума. Пускай выносит игроков одним ударом, и выбрасывает экран «Игра окончена»… что я несу, а? Да и вообще таких самоподстраивающихся игр не существует. В общем, я понятия не имею, что всё это значит, поскольку это ничего и не значит, но мне просто не нравится, когда Харухи выглядит мрачнее тучи, и я совершенно не хочу видеть её такой. Она создана для того, чтобы без оглядки мчаться вперёд, не имея впереди ни цели, ни смысла, ни пункта назначения. Если… если её путь однажды прервётся, она может необдуманно сделать что-нибудь… совершенно неправильное, вот и всё.