Юрий Астров - Крылья

Кисть самоубийцы в пластиковом пакете лежала в кармане древнего макинтоша, а рюкзак с остальной добычей Семен нес в руках. Так… Запирать морг не надо, пусть видят, что кто-то побывал. Работал он в перчатках — их тоже надо будет выбросить. Семен Орестович уже подходил к забору, когда услышал крик:

— Эй!

Оглянулся. Сторож с ружьишком плелся метрах в пятидесяти и с интересом рассматривал посетителя. Очень хорошо, если только ружье не заряжено. Семен перебросил рюкзак за забор и подтянулся сам.

— Стой! — встревоженно заорал сторож. — Стрелять буду!

Между тем подходить ближе старикашка явно не собирался. Он поднял дуло к луне и выпалил. Семен перебрался через забор, — рюкзак лежал рядом, но он и не думал его подбирать, раз уж так удачно сложились обстоятельства, — и побежал в лесополосу. «Волга», как назло, завелась не сразу, а за забором уже раздавались крики и встревоженные голоса посылали кого-то звонить в милицию. Наконец мотор взревел, и Семен рванул на объездную дорогу, чтобы заехать в Кулич со стороны, противоположной больнице.

Когда он добрался домой, шалавка еще спала. Алиби Семен Орестович себе обеспечил, разбудив ее. И еще раз обеспечил. И еще. Прилив сил он объяснял сегодняшней удачей.

К домовому с кистью руки идти он, однако, не торопился. Стоило сперва дождаться развития событий.

Утром Шурочку не удалось даже накормить, — за своими предосудительными занятиями Семен и не заметил, что холодильник опустел. Ничего не поделаешь, надо на рынок, а по дороге — в сбербанк, снять проценты. Машину наш герой брать не стал, имея в виду на обратном пути заглянуть в «Последний шанс». (Так называли пивнушку, стоящую у рынка, когда-то действительно бывшую последним шансом выпить.) «Лютер Сбербанк», — так в свое время назвал это здание батя, — был заполнен очередью, однако скромной, человек в пятнадцать. Семен, занятый своими мыслями, не сразу начал прислушиваться к разговорам. Но вдруг услыхал:

— Ловють, ловють, только никого не поймають! Где ж это в Куличе такой маньяк нашелся, чтоб за ночь двадцать человек убить и руки им поотрезать? Это из Ростова, не иначе как сын Щикатилы!

Говорила старушка лет пятидесяти (в селе стареют рано), обращаясь к соседке, молодухе необъятных размеров. Сарафанное радио работало, как всегда, оперативно и, как всегда, неимоверно преувеличивало. Семен Орестович невольно усмехнулся — и вдруг услышал резкий, но при этом какой-то придушенный голос;

— Всем стоять на месте! Кассир — руки на стол! Это ограбление!

Говорил мужчина высокого роста в черном лыжном шлеме со щелями на месте губ и глаз, уставив в сторону очереди большой пистолет. Второй, в маске поросенка, двинул прикладом «калаша» не вовремя завопившую толстуху. Та свалилась на пол и, в ужасе пялясь на «Хрюшу», зажала рот рукой.

«Суки, насмотрелись американских боевиков», — подумал Семен Орестович, по команде длинного отступая к стене.

— Ты что, б…?! — заорал Хрюша на кассиршу, опустившую руку. — На стол! — И, примерившись, ударил ее стволом автомата по рту.

Семен снова не успел среагировать, — среагировало тело. Ребро правой ладони с треском врезалось длинному в кадык, а левая нога, продолжая поворот корпуса, ударила «Хрюшу» чуть выше уха. Рука длинного рефлекторно нажала на курок. Раздался грохот выстрела, такой громкий в небольшом помещении. Семен осмотрелся… слава богу, все целы. Схватив выпавшего из рук главаря «Стечкина», наш герой двинул ногой по упавшему автомату, загоняя его в угол, подальше от лежавших на полу тел, и рванулся к двери. Сообщников не было видно.

Помещение тем временем наполнилось воплями перепуганных баб и воем сирены. Через пару минут, взвизгнув тормозами, рядом со сбербанком остановился «УАЗ». Два милиционера, вбежав в помещение, в первую очередь направили свои «макары» на Семена.

— Оружие на пол! — заорал сержант с белым лицом и прыгающими губами.

«Ах, етит твою мать, умные не застрелили, так идиоты убьют!» — подумал наш герой, бросая пистолет. Болели связки в паху, ныла нога, — не двадцать лет, знаете ли…

— Да ты что, Сашка, о…ел? — закричала из-за своего прилавка кассирша, вытирая разбитый рот платком. — Это ж Семен Орестович, он их и повязал!

Недоразумение быстро рассеялось, и Семена с почетом доставили в милицию, которая, кстати говоря, располагалась метрах в трехстах. На что надеялись грабители? Впрочем, вопрос этот Семена не интересовал. Вскоре в кабинет вошел майор Куняцкий, на данный момент главный районный милиционер.

— Ну, Сеня, ты даешь! — заявил он еще с порога. — Недаром говорили, что ты в каких-то хитрых частях служил! Так, я его забираю, — заявил Николай дознавателю, — работай с другими, а протокол опроса привезешь ему домой, там и подпишет.

Новый начальник уже занял усиковский кабинет, метров в семьдесят величиной. Достав из сейфа коньяк, Куняцкий расплескал его по рюмкам.

— Извини, брат, работа, больше нельзя. За чудесное спасение народных денег! Но ты же и рисковал, скажу я тебе! Этих гастролеров три области ловят, за ними два трупа…

— Дурак, конечно, — согласился гость. — Вот что, Коля, пока погоды стоят летние, неплохо бы повторить вылазку? На этот раз угощаю я!

— Подожди, Сень, не до вылазок, — устало ответил Куняцкий. — Тут такое творится…

Семен Орестович сделал озабоченное лицо:

— Так что, слухи о маньяке верны?

— Слу-ухи… — протянул майор. — Ни хрена себе слухи! Да и никакой он не маньяк…

— А кто же?

— Если б знать, — вздохнул Николай. — Молчит ведь, все отрицает! И алиби есть — дома ночевал, и жена подтверждает…

— Да кто же? — не выдержал неизвестности Семен.

— Да Олег! — заорал майор. — Олег наш, патолог, хрен ему в глотку! Сейчас назначили психиатрическую экспертизу, повезем в Облград.

— Так вы что, его… арестовали? — изумился гость.

— А как не арестуешь? — устало вздохнул и.о. начальника районного отдела милиции. — И рад бы не арестовывать, друг все-таки. Но он рюкзак потерял с кистями рук — и все почему-то левые, блин! — а на пряжке рюкзака — его пальчики… Не только его, правда, но еще один палец нам неизвестен, да и всего-то он один. Может, когда поднимали, и оставили, а там столько народу было…

Семен вспомнил, что брал рюкзак с собою на пикник. «Опять все через жопу вышло», — мелькнула уже привычная мысль…

Вернулся домой Семен Орестович в ужасном настроении. Дождавшись вечера, полез на чердак с пакетом в руке и уже привычно пробормотал «Отче наш» наоборот.

Домовой, лишь глянув в лицо Семену, тут же стал его утешать:

— Ну, ладно тебе, хозяин, перестань. Ты ж не виноват! Ты ж не хотел! Зато вон — что надо, то и добыл! Я вообще-то думал, ты сейчас на меня накинешься: мол, во что ты меня втянул, да на хрен мне это надо, — а ты ничего! Молодец! Характер выработался!