Джеймс Гарднер - Неусыпное око

Итак, мы ждали. Ждали стремительных шагов Майи, спешащей по тропинке к шахте и к чему-то, что она прятала внутри. Фестина оглушит ее в ту же секунду, когда она станет убирать ветки от входа, на том все и кончится. В положенное время сюда прибудет бригада медиков для О-Года, полиция для Майи, а также уйма экспертов.

Если повезет, они, может, позволят Тику и мне заглядывать им через плечо поначалу, пока не прибудут прокторы рангом повыше и не ототрут нас в сторону.

Вдалеке я услышала крики. Тик и Вустор? Если бы они догнали Майю после того, как она дала деру из дома, то не стали бы орать; Тик бесшумно спланировал бы с небес и двинул ей хорошенько в челюсть. Я никогда не видела, чтобы он дрался, но ведь он был магистром-проктором. К тому же погруженным в дзэн. Это причисляло его к той же лиге, к которой принадлежали и милые джентльмены из приключенческих книжек — те, что выглядят блаженными, словно манная кашка, пока не срубают вас на месте ударом ноги в голову. Если Тик сможет догнать Майю, то и завалить он ее тоже сможет.

Так к чему все эти крики и вопли?

Внезапно к голосу Тика присоединился пронзительный вой животных: этот шум был мне знаком по виртуальным программам-симуляторам жизни джунглей. Это был тревожный зов ящерок-сирен. Они и размерами всего-то с белку — крохотные псевдорептилии, живущие в кронах деревьев и питающиеся фруктами и семенами. Но у них ястребиное острое зрение и резонирующий воротник вокруг горла, который делает их крики настолько громкими, что куда там иерихонским трубам! Естествоведы называли их «клаксонами джунглей» — маленькие ходячие скандалисты, орущие «Убивают!», если их напугать.

Сейчас они были напуганы: десятками метались наверху где-то справа от меня. Потом другой отряд ящерок принял на себя эстафету великого вопля, и эти заорали уже много ближе. Они просто эхом повторяли крики первых паникеров — был ли то инстинкт вопить, как только заслышишь вой собратьев? Или они на самом деле видели что-то движущееся в направлении меня?

Новый визг продолжил череду скорбных воплей. Ближе. За всем этим шумом и гамом я больше ничего не могла расслышать. Что же там было? Что?

Что-то, что они могли видеть с верхушек деревьев. Что-то летящее. Глиссер?

Боже, конечно, у Майи был глиссер. Мы с самого начала знали, что она уехала из Бонавентуры, не воспользовавшись транспортным рукавом. У нее был собственный транспорт, и теперь она улепетывала на нем от преследования.

«Мировой разум, отыщи его, проследи за ним».

Но еще до того, как я прокричала все это про себя, мой мозг наполнился ответной информацией: наземный радар не смог зафиксировать транспорт.

Господи, Твоя воля, неужели у каждого на этой планете были глиссеры-невидимки?

Что-то пропороло кроны деревьев прямо над моей головой. Я успела быстро бросить взгляд на брюхо глиссера, створки его бомбового отсека были распахнуты; потом что-то большое и черное по форме, напоминающее дирижабль, выпало оттуда, прорываясь сквозь листву.

— Не может быть…

Бомба? У нее в глиссере была бомба? И она сбросила ее на меня. Нет, не на меня, она не знала, что я тут прячусь; она бомбила вход в шахту, чтобы завалить его, закупорить.

Но меня-то все равно разорвет на мелкие кусочки.

— Фестина! — заорала я. — Бомба летит! Беги внутрь шахты, чем глубже, тем лучше!

Дирижаблеобразный цилиндр продолжал падать — рывками, медленно, задевая ветви деревьев, задерживаясь на миг, пока ветка не ломалась под его весом или он сам не скатывался с другой стороны, потом летел еще несколько метров, пока не натыкался на новые препятствия.

Сколько таких столкновений он выдержит, пока не взорвется?

Я отвела завороженный взгляд от танцующей бомбы, и, конечно, павлиний хвост уже колыхался передо мной, змеясь, уходя далеко в джунгли.

— Нет! — резко бросила я. — Внутрь шахты. Мне нужно быть внутри шахты.

Там была Фестина. А если я позволю сплавить меня прочь из леса, то хвост может не проявить инициативы, чтобы вернуть меня обратно.

Фестина останется в темной ловушке. Как мой отец.

Я видела, что от павлиньего хвоста струится нежелание, почти ощутимое физически; но затем заколебался, изогнулся и протиснулся через кустарник, закрывающий вход в туннель. Пока он не передумал, я бросилась ему в пасть.

Он изрыгнул меня в черноту. Я поцарапала руку при приземлении на невидимый каменный пол, но больших повреждений он не нанес — этот туннель устилал более пышный ковер из грязи, лишайника и звериных экскрементов, чем тот, что был в туннеле на Каспии. В джунглях животный мир был более разнообразен, чем в тундре, и больше навоза и помета, в которые мне довелось шлепнуться.

Неистовая вспышка света осветила все вдали справа от меня, следом за этим вдалеке раздался гром и грохот. Это могла быть только бомба, разгромившая напрочь вход в шахту. Обрушившая бог знает сколько земли и породы, блокируя туннель. Наверное, и лес загорелся от взрыва, и теперь ящеркам-сиренам действительно есть от чего вопить.

Земля подо мной сотрясалась секунд десять, пока все новые и новые обломки рушащейся породы падали в жерло туннеля. Не только земля, но и выкорчеванные взрывом деревья. Я могла представить, как горят их листья, а птицы пронзительно кричат, и ящерки вопят, и насекомые спасаются бегством от пламени…

Но слышать всего этого я не могла. Уже не могла, потому что огромная пробка почвенного покрова джунглей заткнула вход в шахту. Даже землетрясения я слышать не могла, только чувствовала его сквозь каменный пол подо мной.

Через несколько секунд сотрясение прекратилось. Потом опустилась непроницаемая тишина, как будто я разом оглохла. Нет, я могла слышать свое собственное дыхание. Но ничье больше.

— Фестина? — позвала я.

Ей должно было хватить времени, чтобы добежать до безопасного убежища. Чтобы стрелой броситься вниз по туннелю, убегая из зоны поражения взрыва, из зоны обрушения.

Разве что она не слышала моего предупреждения. Или она попыталась побежать в другом направлении: наружу, а не внутрь, чтоб не оказаться в ловушке. Из шахты — в самый взрыв.

— Фестина, подруга! — позвала я снова. — Ты здесь?

Фонарик-жезл внезапно появился во мраке.

— Ладно, — прорычала Фестина, вся грязная с ног до головы, — когда я говорила, что в джунглях опасно, я имела в виду змей. Я имела в виду ягуаров. Я имела в виду муравьев-легионеров, пираний и кусты с острыми шипами-пиками. Я не имела виду чертовы, мать их, осколочно-фугасные бомбы.

Пауза.

— С тобой все нормально? — спросила я.

— Да, конечно. — Она отряхнула грязь с рукава. — Я разведчик. Я выходила живой и после настоящих взрывов.

Я могла бы позвать павлиний хвост, чтобы он вытащил нас оттуда. Если он сумел проложить себе путь сквозь завал на шахте «Рустико», то и здесь сможет это сделать. Но разве можно уходить, не найдя, чем же здесь интересовалась Майя? Чем-то, что она настолько хотела сохранить в тайне, что припасла бомбу, дабы стереть свой секрет с лица земли.