Юрий Антропов - Самосожжение

— Джозефу Хеллеру?

— Всем, кто грамотный! Вот, послушайте. — Мээн стал читать: — «Одна из наиболее унизительных и быстропрогрессирующих болезней нашего века — обезличивание, утрата человеком, вначале в восприятии окружающих, а потом и в своем собственном, веры в высокое назначение и уникальность своей личности». — Мээн сделал паузу и вздохнул, выражая этим вздохом всю глубину огорчения, осуждения, ну и так далее. — Во до чего докатились…

— Кто?

Мээн кивнул на экран телевизора:

— Вот эти! Так называемые маски.

— Вполне очевидная ошибка методологии… — буркнул Гей.

— Которые от мерзостей капиталистического мироустройства! — сказал Мээн с искренним пафосом и посмотрел на Гея.

— Yes, o, yes!.. — буркнул Гей.

— Но только ли от этих мерзостей? — долдонила свое Шепелева, ветеран социологов из Дедова.

— Хватит нотаций! — крикнула какая-то маска. — Нечего нам прополаскивать мозги! Мы живем в свободной стране, что хотим, то и делаем, и никто нам не указ! Между прочим… — Это маска вдруг подступила близко к Адаму. — Думаю, где я эту физиономию видела… Ты же вчера сгорел! На площади. Перед камерой телевидения. А?! Какого черта ты здесь разыгрываешь роль докатастрофического человека, если в твоей судьбе все катастрофы уже случились?!

Маски снова оживились.

— А и правда похож…

— Это он!

— В самом деле…

Адам не на шутку испугался.

— Я не сгорел!.. — И он поискал взглядом Еву.

Увы, не было рядом Евы.

Впрочем, как и газетчика. Того самого, который был похож на сутенера.

— Я не сгорел… — повторил Адам шепотом, отступая, как если бы его должны были схватить сейчас и бросить в костер. — Но, пожалуй, напрасно… — И вдруг он сказал, будто процитировал кого-то: — ВСЯКОЕ ДЕЛО, ЕСЛИ ОНО НЕ НАПРАВЛЕНО ПРОТИВ УГРОЗЫ ВНУТРИВИДОВОЙ БОРЬБЫ В СЕМЬЯХ, БЕССМЫСЛЕННО, БЕЗОТВЕТСТВЕННО, и так далее и тому подобное.

Кто-то весело крикнул:

— Гигантская мысль! Спиши мне в альбом!

Они засмеялись.

Мээн сказал досадливо, как бы жалея сейчас Адама:

— Насчет видовой — это он зря…

— Ошибка методологии?

Какая-то маска, которую Гей мог бы принять за продавца комиссионного магазина, спросила с большим чувством:

— My friends, my friends! — Скажите мне, please, что есть внешневидовая difends, то есть борьба? Она, случайно, с фарцом не связана, нет?

— Внешневидовая — это внешнеторговская, одно и то же.

— Да нет, при чем здесь торговля? Дело в быте, в быте!

— Что есть bit?

— Друзья! Мне пришлось общаться… мне рассказывали, как советский писатель Юрий Трифонов произнес потрясающую речь на Шестом съезде писателей СССР. Он как раз и рассуждал, весьма иронично причем, об этом самом слове быт…

— Да, господа, bit — это нечто сугубо славянское, специфическое, тут нужен глубоко научный и глубоко содержательный анализ.

— И все же, my friends, что есть внешневидовая…

— Внутри! Внутри!..

— Да какая разница?

— НАДОПРОСТОЖИТЬ

— АТАМХОТЬТРАВАНЕРАСТИ!

Ух, как они развеселились!..

Правда, один из них становился все мрачнее. И жестко сказал, перекрывая сатанинский хохот:

— Черт бы с ней, с этой самой внутривидовой борьбой, но ведь беда в том, что она усиливает вероятность угрозы ядерной войны!

Это сказал Гей.

Я свидетель.

Хотя на вилле «Адам и Ева» в тот раз я не был. В другое время и в месте другом сказал Гей эти слова. В любом случае было о чем подумать.

Адам как бы дополнил Гея:

— ВСЯКАЯ РАБОТА, ЕСЛИ ОНА НЕ ПОСВЯЩЕНА СОЗДАНИЮ ЛУЧШЕГО ОБЩЕСТВА, А СТАЛО БЫТЬ, ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ВОЙНЫ, БЕССМЫСЛЕННА, БЕЗОТВЕТСТВЕННА, ну и так далее.

— Гигантская мысль, спиши в альбом!

Теперь Гей как бы дополнил Адама, рассуждая вслух:

— Собственно, процесс создания лучшего общества и должен предотвращать внутривидовую борьбу в семьях, равно как и угрозу ядерной войны.

Мээн усмехнулся:

— Гигантская мысль… Однако нет ли здесь вполне очевидной…

— Ну хватит! — сказал Гей. — Мне пора!

Однако прежде чем уйти, он еще раз глянул на экран телевизора. В этот самый момент на вилле Эндэа начались танцы. Адам оцепенело стоял посреди сошедших с ума людей. Каждый был сам по себе. Как в агонии. Тоже момент распада? — подумал Гей. Но неужели и эти люди воссоздадутся потом их атомов и молекул? Неужели при их воссоздании будет использован блочный ускоренный метод, как на неплановых стройках Бээна?

Гей оглянулся.

Алины в гостиной не было.

Впрочем, не было и Мээна.

Прижимая к себе локтем Красную Папку, Гей пошел из гостиной, а бедняга Адам все еще стоял посреди гостиной, и на лице его было такое выражение, словно он понял наконец, ЧЕМ ЖЕ ВСЕ ЭТО КОНЧИТСЯ.

Ядерная аллергия возникла не только в Японии, но еще и в Новой Зеландии.

Как ни странно, Алина ждала его в машине.

Редчайший контакт…

Лишь в молодости было с ними такое, когда они могли, не сговариваясь, исчезнуть из какой-нибудь компании. Теперь же, случалось, если один из них и уходил — даже открыто, попрощавшись с хозяевами, — то другой или не замечал этого, или делал вид, что не замечает.

Такие дела.

Машина шла на большой скорости по автобану, рассекая туман светом фар.

С обеих сторон была проволочная сетка.

И было такое впечатление, что машина неслась по туннелю, в конце которого была пустота, бездна.

— У меня есть знакомый, — сказал Гей, — который когда-то жил в сундуке…

— Где?

— То есть в мешке. Из оленьих шкур. В пологе. Именно так это называется. Он жил в этом пологе вместе с чукчами.

— Он чукча?

— Нет. Он русский. Но такой он хороший правильный мужик, хотя и чересчур оптимистичный, что я так его и назвал. ХОПРАМУХОЧОП. По первым буквам и слогам такой чистосердечной характеристики на него. Да, так вот в недалеком прошлом этот самый Хопрамухочоп много-много лет прожил на Севере. Было дело. Днем еще куда ни шло, а как ночь — все забираются в полог, лежат валетом там, стар и млад, и все курят, и общим горшком тут же пользуются, потому что снаружи холод лютый. Первое время Хопрамухочоп думал, что, задохнется в пологе, не доживет до утра, но потом привык и даже судьбу стал благодарить за то, что от смерти его отвела, с чукчами он все же и сытым был и не замерз… И я спросил себя однажды, — сказал Гей задумчиво, — что лучше? Жить в таком пологе до ста лет или сгореть моментально от ядерного устройства?

— Глупый вопрос, увы! — неожиданно сказала Алина.

— Да, глупый, — легко согласился Гей. — Я и сам это знаю. Человек и в неволе готов жить, только чтобы войны ядерной не было…

Алина клавишу нажала.

Pink Floyd. Wall.

Машина шла на большой скорости, размывая туман светом фар.

Какофония Пинка Флойда была увертюрой к вселенскому хаосу.

Кто первым, спросил себя Гей, пустил в обиход это я странное, страшное прилагательное — мировая?