Blackfighter - Черный истребитель

Слушали ее молча и внимательно. Когда Танька взяла последний аккорд и отложила гитару, повисла пауза. Танька растерянно смотрела на обоих парней, пытаясь понять, сделала ли она что-то не так, или просто не догоняет.

— Однако… — спустя несколько минут, покачал головой Герцог, разглядывая землю возле ботинок. — Интересная песня. А, Маршал?

— Да, — с непонятной интонацией ответил тот. — Не самая банальная тема.

— Ну что, знакомиться будем? — вскинул на Таньку шальным серебряным блеском отливающие глаза Герцог.

Таньку сплющило. Она засунула под майку ставшие в момент ледяными и мокрыми ладони, стиснула себя за бока.

— А-а… м-мы вроде уже знакомы ж-же… — выговорила она дрожащим несчастным голосом.

— Да не в том смысле… — ухмыльнулся Маршал.

— А в каком еще? — попыталась сыграть в недоумение Танька, уже понимая, что не выкрутится.

— Ну как… я — маршал авиации Э скен Валль. Он, — Маршал кивнул на Герцога, — Командир Первой воздушно-десантной Имперской дивизии полковник Рэй А льба. А вот ты у нас кто?

Танька раскрыла рот, но сказать ничего не смогла. В связках горла неизвестно откуда завелась пара столовых ложек ненавистного абрикосового желе, а в желудке — кирпич.

— А ну-ка, офицер, доложите по всей форме! — неожиданно рявкнул Маршал так, что у Таньки что-то ощутимо хрустнуло в голове, она подскочила, щелкнув кроссовками, вытянулась в струну и выпалила:

— Его Императорского Величества особого гвардейского корпуса «Василиск» капитан Кэрли Ши-Хэй!

И тут же добавила:

— А не пошли бы вы на…й!

Лицо Маршала вытянулось так, что он стал похож на удивленную лошадь. Танька заметила это краем глаза — она бегом бросилась в дом, нашла комнату, в которой лежал ее рюкзак, схватила его и стала озираться, пытаясь лихорадочно сообразить, не забыла ли чего. Увидев под столом свою книжку, она наклонилась, не замечая проводов, и сшибла со стола некую компьютерную железку. Агрегат весом в пару килограмм плюхнулся ей на спину, больно ударив по позвоночнику, соскользнул и разбился. В нем было что-то стеклянное, и Танька отстраненно сообразила, что это был сканер. Осколок впился ей в руку, но боли она не ощутила.

Раздалось хмыканье. Танька подняла едва видящие глаза и увидела в дверях Герцога.

— Хороший был сканер…

Не понимая, что он говорит, Танька ломанулась к выходу из комнаты, но напоролась на перекрывающую дверной проем руку Герцога. Танька попыталась поднырнуть, но ее тут же схватили за воротник.

— Ты далеко?

— На вокзал… домой… к черту… — выдохнула Танька, стараясь высвободиться.

— В четыре часа утра? В незнакомом городе?

— Да отвали ты… отпусти! — пыталась разжать пальцы на воротнике ветровки Танька.

— Ну-ка, хватит… — Герцог схватил ее за руки, прижал спиной к себе, потом развернул и прижал к стене, не давая пошевелиться. — В чем дело?

— В вас! — прошипела ему в лицо Танька. — Мало мне психушки? Вы на хрена это все затеяли? Шутники… недоумки… Что вы из меня делаете? Игрушку?

Герцог молча смотрел на нее в упор своими металлическими глазами и не отвечал.

Танька выдохлась и обмякла.

— Закончила истерику? — спокойно спросил Альба. — Слушать готова или подождать еще?

— Ну? — смущенно спросила Танька, чувствуя, как кровь приливает к щекам и пульсирует в сосудах на шее.

— Никто из тебя ничего не делает. Мы — те, кто мы есть. И ты та, кто ты есть. Ты сама это знаешь. Никто тебя за язык не тянул. Вытащить — да, попробовали. Ну и вытащилось. Твое. Собственное. Понимаешь?

Герцог говорил спокойно и размеренно, неприятно напоминая Танькиного лечащего врача в областной клинике. «Ну, еще бы… а как с буйными истеричками еще говорить?» — отвесила себе мысленную плюху Танька.

И тут ее еще раз сплющило, да так, что она едва не стекла по стенке. И стекла бы, и спрятала лицо в колени, но ее крепко, всем телом прижимали к стене.

— Так это что? Все на самом деле? Существует? — выговорила она непослушными губами.

— Дошло, — засмеялся Герцог. — Не прошло и года…

Танька закрыла глаза и начала уплывать куда-то в черную и глухую темноту, где было спокойно и тихо, и не было ничего и никого.

— Э-э… ты чего? Ау! — Герцог сильно встряхнул ее, потом больно и резко ударил по щеке.

Танька, не открывая глаз, вцепилась ему в плечи.

— Еще раз…

— Что «еще раз»?

— Стукни… мозги прочищает…

— Э, нет… хватит…

Он обнял ее уже как-то по-иному, Танька почувствовала его губы на своих скулах, потом на губах.

В дверь постучали.

— Можно? — раздался отчетливо издевательский голос Маршала.

— Нет! — рявкнул Альба и засмеялся. Танька засмеялась тоже.

— Ну, совет вам да любовь… — прозвучало из-за двери.

— А пошел ты! — не сговариваясь, хором ответили Танька и Герцог, и опять рассмеялись.

Дальше все было нереально хорошо, так, как быть просто не могло, но все же было. Танька никогда не подозревала, что ее тело может взрываться, и разлетаться на осколки, и умирать, и тут же воскресать, и вновь рассыпаться на множество искр и шаровых молний. Они не могли оторваться друг от друга долго, очень долго, и Герцог встал на минутку — задернуть шторы от яркого солнца, а Танька вдруг уткнулась в подушку и раскисла.

— Ну что ты… — обнимал он ее, кусая за уши. — Что случилось?

— Не знаю… — прятала лицо Танька. — Не надо уходить…

— Куда же я ухожу?

— Никуда не надо…

— И спать не надо?

— И спать — не надо! — Танька вновь обвилась вокруг него, требовательно царапая по спине.

— Кошка…

— Нифига не кошка… — мурлыкала Танька, плавясь под горячими руками и жмурясь от коварного, все равно пролезающего в комнату солнца. — Хуже.

— Что же хуже-то? — деланно закатывал глаза к потолку Герцог.

— Я хуже…

Заснули к обеду. Или около того. Танька уже и не помнила. Постель оказалась слишком узкой, и ей не удавалось откатиться к стенке и завернуться в покрывало. Пришлось спать так, наполовину придавленной весьма весомой герцоговой фигурой. Танька этого не любила, а потому сна не удалось, так, полудрема-полубред.