Владимир Васильев (Ташкент) - Тень улитки

Молчун отвечает, что и он поддается убеждению, но он никогда не говорил, будто нужно создавать новые инкубаторы подруг. Особенно, там, где их никогда не было и быть не могло. В Управлении, например.

Перец говорит, что он предотвратил экспансию Материка в Лес… Еще одно непонятное слово… Но ему не нравится и экспансия Леса на Материк… Хотя, с другой стороны, это частичное проникновение Леса на территорию Управления — компромисс, позволивший избежать активной агрессии Тузика. Создание буферной зоны было необходимо, но стоит ли делать из нее точную копию Леса?.. Он, Перец, считает, что не стоит.

— А кто жалел тех, кого не пускают в Лес? — усмехнулась Рита. — Очень мне интересно посмотреть на этих любознательных, когда там появятся рукоеды… Чем точней копия, тем меньше им нужды соваться дальше в Лес… Вот полосу боев там устраивать не будем, а то повымрут, как мухи… Хотя, может, и стоило бы для воспитания серьезного отношения к Лесу. Прогулочки им, видишь ли, подавай, развлекалочки…

— Да, — кивнул Перец, — в чем-то ты права, но нет у меня ощущения бесспорности твоей правоты, что-то тут не совсем верно.

— К сожалению, — сказал Молчун, — хоть мы и друзья, даже больше, чем друзья, наверное, сейчас тот самый случай, когда мы смотрим на ситуацию с очень разных точек зрения… Видимо, это неизбежно, как ни прискорбно.

— Но, скорей всего, мы все согласимся с тем, что не стоит устраивать Тузику и его акционерному обществу слишком хорошую жизнь… Леса должны бояться… К сожалению, человек часто так устроен, что не уважает того, чего не боится. Пусть в Лес приходят только те, кто в нем нуждается, а не для развлечений и безобразий… Вполне допускаю, что стоило бы и рукоедов туда запустить. Правда, этим бедным рукоедам не позавидуешь — начнут охоту…

— Но Город-то, Город! — воскликнул Молчун. — Город-то им зачем?

— Затем же, зачем и рукоеды, — ответил задумчиво Перец. — Когда начнутся метаморфозы среди женщин и, полагаю, мужчин, которые залезут в это озеро, кому-то придется серьезно задуматься над происходящим…

— Но ведь нечестно так поступать с ничего не подозревающими людьми! — не сдавался Молчун. — Сами говорите: право выбора!..

— И не отказываемся! — кивнула Рита. — Мы их предупредим о вреде купания в озере.

— Каким образом? — спросил Кандид. — Этот вариант, кажется, отвергали…

— Не совсем, — покачала головой Рита. — Временно отложили в сторону. Но, если не ошибаюсь, именно ты хотел быть глашатаем правды как главный специалист по Лесу. Ведь ты, действительно, главный специалист по Лесу среди… материковцев… Но лучше бы ты сидел в Лесу, я с этим сама справлюсь.

— Ну, уж нет! — возразил Перец.

— Кажется, мы идем по кругу, — констатировала Нава. — Предлагаю решение: этой ночью мы с Ритой вдвоем идем туда для инициализации Города. Потом Перец с помощью своих средств связи, кажется, это у вас называется радио, предупреждает поселок об опасности купания в озере.

— Так мне Тузик и поверил! — хмыкнул Перец.

— Это его дело, — пожала плечами Рита. — Наше дело предупредить. К тому же предупреждать будем всех, а не только Тузика… Ведь ты же можешь войти в их ретрансляционную сеть…

— Ну, не я, а мой Связист, — скромно уточнил Перец.

— Не имеет значения, — махнула рукой Рита.

— Я не отпущу вас одних! — воскликнул Молчун.

— Ну, тогда идем с нами, — сказала Нава. — Но лучше бы ты этого не делал… Не мужское это дело…

— Приехали! — хмыкнул Молчун.

— Мужское дело — оберегать женщин, — сказала Рита. — Вот и оберегайте Лаву, чтобы ничего не случилось.

— Лаву? — внимательно посмотрел на нее Молчун. От этого взгляда у нее поползли приятные мурашки по всему телу. — Лаву, — задумчиво сказал Молчун, — мы отведем в деревню. Нечего ей тут без нас делать…

— А я с Перецом побуду, пока вы вернетесь, — ответила Лава, чем немало удивила Молчуна.

— Ты же не любишь это место! — воскликнул он.

— Но ты же говоришь, что надо привыкать, вот я и привыкла, — схитрила Лава, потому что ей по-прежнему здесь не нравилось.

— Нет, — сказал Молчун. — У Переца здесь другие дела, ты будешь его отвлекать. Я отведу тебя в деревню, пока светло. До ночи вернусь. Ты что, не хочешь со мной прогуляться?

— Хочу, — призналась, притихнув, Лава.

— Ну, так пошли, — поднялся Молчун и протянул ей руку. Она, как маленькая девочка, дала ему свою ладошку, и они вышли на крыльцо.

— Мертвяка возьмите, — сказала Нава, провожая их. Один мертвяк приблизился.

— Да мы сами, — махнул рукой Молчун.

— Это Лес! — строго сказала Нава. — Я думала, ты это понял.

— Да, понял, понял, — улыбнулся Молчун. — Не даешь покрасоваться перед девушкой.

— Красуйся так, чтобы живым остаться… Или мне с вами пойти?

— Да ладно, у вас дел много, хотя я всегда рад твоей компании, — отказался Молчун, за что Лава была ему благодарна. Она теперь боялась Наву, как строгую старшую сестру, которая может и наказать, и не могла в ее присутствии вести себя свободно с Молчуном.

— Действительно, дел много, — кивнула Нава. — Идите строго за мертвяком. Для Лавы здесь новые места, а ты, герой, вообще, с Материка и малой доли ловушек Леса не знаешь. Даже такие, как Колченог, попадаются… Обратно — тоже за мертвяком!.. — наказала она и вернулась в дом.

Там был оборудован наблюдательный пункт — на экран передавалась видеоинформация с зонда, поднятого над биостанцией и поселком. Нава и Рита изучали особенности местности, чтобы наметить наилучший маршрут к озеру. Рита объясняла Наве, где что находится, хотя и сама в изменившейся местности ориентировалась не сразу. Тем более, имело смысл все хорошо изучить. Кандиду бы это тоже не помешало, но он уже и без них провел много времени за экраном и сказал, что ему это надоело.

Перец с недавнего времени засел за «летопись», как он величал свои дневниковые записи, и сейчас восседал за письменным столом. В конце концов, сидеть за письменным столом — его любимое занятие. Теперь, когда его полку прибыло, он мог себе позволить уделить время для любимого занятия. Его не покидало ощущение, что эти записи когда-нибудь будут ценнейшим документом, зафиксировавшим мгновения переходного периода в истории человечества, равного которому не было. А если и было (возникают время от времени подобные гипотезы), то никому об этом ничего доподлинно не известно. Скорей всего, и от его летописи ничего не останется. В Лесу быстро все идет в перегной. Но он уже интересовался у Риты и Навы, нельзя ли предохранить бумагу от гниения. Они ответили, что можно. Сейчас существуют и иные носители информации, и его чудо-техника их может предоставить. Но летопись не на бумаге — это нонсенс! Ему доставлял наслаждение сам процесс письма.