Виталий Забирко - Тени сна (сборник)

Молодой человек остановил тележку, кивнул нам и сказал:

— Это — в хранилище. Вызовите лифт.

— Одиннадцатый этаж? — уточнила девушка за стойкой.

— Двенадцатый, — поправил ее парень и непонятно чему ухмыльнулся. — Сегодняшний улов на долгосрочное хранение.

Девушка нажала на пульте перед собой кнопку, уже знакомые мне двери распахнулись, и парень, вкатив тележку в лифт, уехал.

Я невольно задержал взгляд на дверях. Что-то странное было с этими то ли шариками, то ли мячиками. Когда парень остановил тележку, они, вопреки законам физики, продолжали подрагивать.

— Значит, надо понимать, вы — местный? — спросила меня девушка.

Я обернулся. Девушка почему-то не смотрела на меня: низко склонив голову, она уставилась в пульт перед собой. Только сейчас я уловил в ее голосе непередаваемый акцент правильной дикторской речи, как у телеведущих московского канала. Твердое «о», в нашем регионе произносимое, как нечто среднее между «о» и «а». И слово «что» у нее звучало как по писаному, а не как у нас — «што».

— Надо понимать, — согласился я. — Абориген, если угодно.

— Так что вы хотите в нашем Центре? — подняла она наконец глаза. От былой приветливости ее взгляда не осталось и следа. Холодное равнодушие и даже более — неприятие сквозило из глаз. — Ищите работу? К сожалению, свободные рабочие места мы предоставляем только беженцам.

— Нет, я ищу не работу. Я ищу свою знакомую, которая с сегодняшнего дня… Простите, уже со вчерашнего утра работает у вас. Татьяну Рудчук.

Девушка перевела взгляд на невидимый мне экран, и, хотя я мог дать голову на отсечение, что она не притронулась ни к одной клавише, изображение на дисплее стало быстро меняться, что угадывалось по еле различимому мерцанию отблесков на пластиковой панели стойки.

— У нас такой нет, — спокойно возразила девушка, когда мерцание на стойке прекратилось.

— То есть как? — изумился я, но тут же нашелся. — Тогда как быть с этим?

Я достал из кармана карточку и ткнул ее чуть ли не в лицо девушки. И до того неприветливое, оно превратилось в камень.

— Дайте сюда, — ледяным тоном сказала она и попыталась выхватить у меня карточку.

Но я вовремя отдернул руку.

— Это не ваше! — отчеканила девушка.

— И не ваше, — возразил я.

— Это — собственность Центра по делам беженцев! — повысила она голос.

— А по-моему, это собственность беженки из Россиянска Татьяны Рудчук. Поэтому отдам я карточку только ей.

На меня почему-то нахлынуло абсолютное спокойствие. Чем выше поднимала тон девушка, тем больше я чувствовал себя королем положения.

Несколько мгновений девушка испепеляла меня взглядом.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она и процедила сквозь зубы: — Сейчас я ее вызову…

И утопила клавишу на пульте.

Я чуть было сардонически не спросил: «Как же вы ее вызовете, если она у вас не работает?» — но тут увидел, как из левого коридора появился крепкого вида парень в белом халате и направился к стойке. Я мельком глянул на него, но, краем глаза уловив движение справа от себя, оглянулся. Из правого коридора выходил точно такой же парень. Словно близнец первого. Не успел я ни удивиться их схожести, ни такой синхронности появления, ни, тем более, заподозрить что-либо неладное, как парень слева подскочил ко мне и заломил руку за спину.

— Что вы… — ошарашено выдавил я чисто по-интеллигентски, пытаясь оглянуться на него, и тут же ощутил, что и мою вторую руку точно также заламывают.

— Да что тут происходит?! — заорал я в лицо девушке, так как из-за заломленных рук мышцы шеи одеревенели и не позволяли голове повернуться ни к одному из парней.

Ничего она не ответила, но от ледяной улыбки, вдруг появившейся на ее лице, меня бросило в жар. Было в этой улыбке что-то такое, что заставило меня позавидовать судьбам отечественных нуворишей, изрешеченных автоматными очередями рэкетиров. В медицинских Центрах, типа этого, иногда с людьми делают такое, что пуля в лоб кажется наградой. Вот тебе и король положения…

Вообще-то драться я не умею. Не приходилось как-то, вероятно, из-за моего мягкого и уступчивого характера. Но как это делается — знаю. На то и писатель. Проводились у нас на семинарах встречи с любопытнейшими личностями. «Самое главное, не обращать внимания на боль, — рассказывал нам обладатель черного пояса какого-то из экзотических восточных единоборств. — Помните анекдот, когда сэнсэя спрашивают: «Что делать, когда противник наносит удар двумя пальцами в глаза?» А сэнсэй отвечает: «Дайте пальцам противника проникнуть как можно глубже в ваши глазные яблоки, а затем резким движением головы ломайте их!» И в этом анекдоте есть доля истины…» — поучал нас обладатель черного пояса, а затем показал, что нужно делать, когда тебе заламывают руки.

Конечно, гибкость у меня уже не та, что в молодости, но что-то от занятий спортом в студенческие годы еще осталось. Не обращая внимания на треск в плечевых суставах, я резко прогнулся вперед и, подпрыгнув, попытался достать пяткой голову крепыша справа от себя. И достал-таки. Причем так, что тот кубарем отлетел в сторону. Правда, не тот, что справа, а слева. Тут бы мне освободившейся рукой и вмазать крепышу справа, но она застряла в бесчувственном положении где-то между лопаток. И я просто изо всей силы боднул его головой в лицо. Нос парня хрустнул, как стеклянный, а я, почувствовав свободу, ринулся из вестибюля на улицу.

Очнулся я на каких-то задворках в полной темноте, когда понял, что никто за мной не гонится. И вот тут-то боль меня и скрутила — чуть волком не взвыл. Оказывается, бежал я с вывернутыми за спину руками и чем открыл стеклянные двери Центра — головой, плечом — не помнил. Но вроде не разбивал. Стоя в луже под моросящим дождем я кое-как со стоном и зубовным скрежетом освободил руки из-за спины. Боль в суставах была немилосердной, но, к счастью, вывихов не было — кто бы мне их вправил? А когда освободил руки, и боль отпустила, со мной произошло то, что никогда не случается с киногероями в боевиках. Голова закружилась, слабость охватила тело, я упал на четвереньки в грязь, и меня стало выворачивать наизнанку.

Добирался я домой задворками: боялся, что крепыши из Центра по делам беженцев легко разыщут меня на улицах на иномарке — ишь, Елену на «тойоте» привезли! Но все обошлось.

К дому тоже подходил осторожно — вдруг Елена сообщила мой адрес? Но и здесь все было спокойно. На всякий случай я, не торопясь и внимательно осматриваясь, прошелся вокруг дома и нечаянно наступил на кошку. Она с диким мявом бросилась в кусты, перепугав меня похлеще, чем крепыши из Центра. И как ее угораздило мне под ноги сунуться? Вот и верь после этого, что кошки видят ночью лучше, чем днем.