Дэвид Джерролд - В зоне сотрясения

— Есть немного консервированной фасоли и еще оладьи. Я могу сделать салат и открыть пару бутылок колы?..

— Звучит заманчиво.

Я собрал фотографий и рассовал их по соответствующим досье.

— Майк?..

— Да.

— Если я ни с кем не уйду от Джино, как ты узнаешь, кто из них убийца?

— Я постараюсь вычислить его.

— Ты будешь продолжать следить за Брэд-боем, да?

— Да.

— Может быть, я неправильно рассуждаю… Но единственный способ, которым ты можешь узнать, кто убийца, — это позволить ему убить кого-то. Брэда. Так?

— Ну нет. У меня есть отличная идея относительно ночи, когда Брэд исчезнет. Тот, кто заговорит с ним в эту ночь, тот, вероятно, и убийца. Но если я не допущу, чтобы Брэд ушел с ним, то смогу спасти его жизнь.

— Но что, если этот парень поведет себя не так, как ты говоришь? Я хочу сказать, что, если он не получит шанса напасть на кого-то, как ты докажешь, что он убийца?

Я встал и поставил бутылку скотча обратно в буфет, прислонился к стене и посмотрел на Мэтта. Он нарезал салат.

— Это другая часть проблемы. Скажем, я проколю Брэду шины, так что он не сможет выехать из дому этой ночью или что-то в этом роде. Уж я найду способ удержать Брэда от поиска приключений. Тогда скорее всего это приведет к тому, что мистер Смерть — я его так называю — выберет кого-то другого, может быть, не этой ночью, а следующей. Или вообще на следующей неделе. Может быть, вся цепочка прервется, развалится — тогда вся программа окажется бесполезной.

— Поэтому тебе нужно следить за Брэдом…

— Да. И мне надо сесть ему на хвост, когда он поедет… и надеяться, что дело выгорит.

— Это нечестно по отношению к Брэду.

— Это нечестно по отношению к любому из твоих геев. Меня наняли спасти только одного парня, но есть еще дюжина других. А может, и больше. Я сказал тебе, время изменчиво. Если я раскачаю его слишком сильно, я проиграю все дело. Я могу спасти тебя, и Брэда, и Джереми, но кто тогда умрет вместо вас?

Мэтт вздрогнул, как будто его ударили. Он выронил нож.

— Хрень какая! — И тут же с мягкой иронией отреагировал на сказанную им грубость: — Не слишком достойное высказывание для приличного общества, да?

Мэтт разложил еду по тарелкам, и некоторое время мы молча жевали. Потом я сказал:

— Очень вкусно. Спасибо.

— Тебе понравилось?

— Отличная еда. Намного лучше, чем я сумел бы приготовить.

— Мне пришлось научиться готовить. Моя мама… — Он пожал плечами.

— Да, я видел.

— Она неплохой человек. И мой отец тоже, пока не выпьет слишком много…

— И как часто это бывает? Мэтт уловил иронию.

— Ладно. О'кей.

Позже, когда мы убрали посуду, я быстро принял душ. Я вышел из ванной, обвязавшись полотенцем. Мэтт взглянул на меня, потом быстро отвел взгляд. Он пробормотал, что хотел бы как следует отмокнуть, и поспешил в ванную. Я услышал звуки льющейся воды. Потом Мэтт просунул голову в дверь:

— А где полотенца?

— В шкафу, в коридоре. На верхней полке. Держи. — Я кинул ему желтые полотенца. — Что-нибудь еще?

— Вроде нет.

Но на меня он по-прежнему не смотрел.

— Отлично. Я иду спать. У меня встреча утром. Когда я вернусь, устроим тебе нормальную кровать.

— Угу. Хорошо. Спасибо. Мэтт исчез в ванной.

Я люблю спать при открытых окнах. Здесь, на Мэлроуз, ночи иногда душные, иногда ветреные, а иногда просто холодные. Когда ветер дует с моря, он приносит влагу, иногда воздух неподвижен и пахнет жасмином. Сегодня господствовал холодный ветер, разгонявший остатки облаков после пасмурного дождливого дня. Пахло свежестью. Завтра будет ясный день.

Я улегся в кровать и некоторое время слушал, как вода капает с крыши здания, как проносящиеся мимо автомобили с всплеском рассекают лужи… городская жизнь шумела где-то вдалеке, и мне почудилось даже неясное звучание музыки. Потом я встал, вышел в коридор, вытащил из шкафа запасное одеяло и кинул его на диван. Мэтту пригодится.

Снова вернулся в постель и прислушался к разноголосице собственных мыслей. Мэтт попал в точку, указав на то, что я, конечно же, понимал и в чем не желал признаваться. Я не смогу идентифицировать преступника до тех пор, пока не позволю ему кого-нибудь убить.

Некоторое время я обдумывал, как поступили бы на моем месте другие детективы из агентства. Долго размышлять не пришлось, в принципе, я знал ответ. Они спасли бы Вейса и проигнорировали дюжину остальных, потому что только семья Вейса платила за работу. Вот почему Джорджия дала это задание мне. Она понимала: я пойду по другому пути. Джорджия знала, что меня не удовлетворит спасение только одного мальчишки. Ей были хорошо знакомы мои рассуждения: никого нельзя бросать в беде.

И не важно, понимает это кто-нибудь или нет, но сейчас здесь — все как на войне.

Эти парни ощущали, что живут на вражеской территории. Как преступник вздрагивает от ночного стука в дверь, так и они боялись всего на свете — преследований на работе, намеков со стороны друзей, соседских сплетен и прочих дерьмовых штук.

Эти тихие нежные мальчики, в начале своего жизненного пути — милые, веселые, шаловливые и даже невинные, но потом бремя отверженных разъедает их души. Чем старше они становятся, тем тяжелее их ноша. День ото дня они учатся быть скрытными, их души переполняются горечью и раздражением, а в голосах звучат яд и неприкрытая злоба. Постой в баре и понаблюдай за тем, что отражается в глазах геев; ночь за ночью их терзают мучительная обида и гнев. Почему мы должны прятаться? Притворяться? Вопрос: что со мной не так? — для них уже позади. Очень скоро он превратится в другой вопрос: что не так с другими, с теми, кто остался по ту сторону жизни! Пропасть растет, отчуждение увеличивается. Запретный мир нежных мальчиков все больше уходит в подполье.

Но долго так продолжаться не может. Лето любви уже стоит в зените, на следующий год настанет лето страсти, а через год — бешеное лето несчастий. Но оно принесет с собой революцию «Стоун-уолла» и положит начало переменам. Переменам во всем.

Я почти завидовал им.

Потому что они знали, чего хотят.

А я нет.

В дверь спальни тихо постучали. Потом она протяжно заскрипела. Просунулась голова Мэтта.

— Ты спишь?

— Нет еще. А что?

— Майк… — Мэтт приблизился к краю кровати. — Можно, я сегодня посплю с тобой? Просто посплю. И все. На диване…

— …не слишком уютно, я знаю. Ладно, давай.

Я подвинулся и откинул край одеяла. Мэтт пристроился рядом со мной. Не слишком близко.

Мы лежали на спине, бок о бок. Смотрели в потолок.

— Здесь не так, как на диване, да?

— Угу.

— Не переживай.

— Ты не должен беспокоиться, что я…

— Я не беспокоюсь.

— Я хотел сказать…

— Мэтт, все в порядке. Тебе не надо ничего объяснять.