Евгений Прошкин - Магистраль

— Но если жизнь каждого человека уже сложилась, — начала рыжая с последней парты, — тогда тем более любопытно узнать, что с тобой будет через год, через десять лет, через пятнадцать…

«Она либо полная тупица, либо чудовищный циник», — подумал Шорохов. Рыжая была единственной сокурсницей, которая ему не нравилась, — настолько, что он уже дважды отказывался разделить с ней узкую школьную койку. Рыжая, как приличный мужик, на эти демарши не обижалась, а спокойно разворачивалась и шла искать альтернативные варианты. Дублеров она находила без проблем, кажется, с ней переспал даже робкий Иван Иванович. Олег презирал ее за распущенность и звал не иначе как «Рыжей». Рыжая не обижалась и на это.

— Да, любопытно… — процедил инструктор. — Была б моя воля, я бы это любопытство удовлетворял: сообщал бы всем желающим дату смерти их близких, месяц, когда грузовик переедет любимую собаку, день, когда единственный ребенок сядет на иглу, и день, когда он скончается от передоза…

— Чтобы люди мчались все это менять?!

— …а потом приходил бы опер, вроде вас, и все возвращал на место, — добавил инструктор. — Корректно изменить то, что уже случилось, нельзя. А все уже случилось, это мы с вами выяснили… Нет, я бы выдавал информацию в виде наказания. Хочешь знать — знай. Твое право.

— Что ж вы так?… — с укором проронила Рыжая.

— Естественный ход событий нельзя подправить, его можно только нарушить. Или разрушить. Отдаленные последствия даже для ничтожного вторжения не в силах просчитать ни один вычислительный центр. Я говорю не о современных ресурсах… — он показал глазами в потолок, — …о ресурсах куда более мощных. И кто гарантирует, что спасение любимой собачки не приведет к гибели ста человек? Другое дело, что многие изменения вскоре поглощаются без остатка. Естественный ход событий обладает колоссальной инерцией и стремится к самовоссозданию… Но оператору об этом лучше не помнить. Существуют и такие моменты, или точки, где изменения нарастают в бешеной прогрессии, которую невозможно ни спрогнозировать, ни прервать. Система уравновесится, но уже в новом виде, с учетом навязанных ей корректировок. Время как часть Вселенной будет существовать — в том или ином состоянии, с человечеством или без. Я внятно излагаю?

— Получается, что какую-то отдельно взятую собачку все-таки можно спасти без ущерба для рода людского… — вопросительно произнес Иванов.

— Наверняка, — ответил инструктор.

— А другую собачку спасать нельзя, поскольку это грозит катастрофой…

— Не исключено, что именно так.

— Простите, но откуда людям известно об этих… э-э, моментах? — осведомился Иванов с сарказмом. — Ведь если бы в них уже вляпались, мы бы давно жили в э-э… новом мире.

— Наличие таких точек установлено сугубо теоретически. Хотя кто же поручится, что наш мир не является результатом чьего-то вторжения?… — Инструктор криво усмехнулся. — Главное — не уповать на то, что очередная операция окажется рядовым случаем, от которого ничего не зависит. Вы можете изменить историю и увидеть, что спустя пару лет все вернулось вспять. Вы можете спасти соб… да будь она неладна! Вы можете, к примеру, купить в киоске газету и этим повлиять на дальнейшую судьбу человечества.

— Тем, что прочитаем интервью с Киркоровым? — рискнула пошутить Рыжая.

— Тем, что некоему дяденьке, предположим, не достанется этого номера, и он не позвонит по объявлению, и не снимет квартиру, и не познакомится с некой тетенькой, и та не родит некоего гиганта мысли… или террориста… А восполнить его отсутствие система не сможет.

— Ни влиять на прошлое, ни разведывать будущее человек не вправе, — подытожил Иванов. — Какой же тогда в этом смысл?!

— В чем? — не понял инструктор.

— В наших синхронизаторах.

— Ну, в наших-то смысла как раз много. С их помощью мы добираемся до нарушителей и компенсируем их вторжения.

— Нет, я… — Иванов описал руками широкой круг. — Я не о том…

— А, вы о значении для цивилизации и тэ пэ?

— Вот именно, «и тэ пэ».

— Я убежден, что это одно из самых вредных открытий, — признался инструктор. — Две тысячи сороковой год, в котором состоялось первое перемещение во времени, проклят всей Службой и каждым опером в отдельности. Беда в том, что синхронизатор слишком доступен. Вместо того чтобы его засекретить, о нем поспешили раструбить. Лет через пятьдесят атомные бомбы продаваться на базарах еще не будут. Через пятьсот, надеюсь, тоже. А синхронизатор… Цена на него в шестидесятых годах двадцать первого века равна трехмесячной зарплате школьного учителя.

Класс шумно выдохнул.

— Или он совсем ничего не стоит, или учителя там в большом порядке… — заметил один из курсантов.

— Частное владение синхронизатором запрещено, но… вы понимаете. В две тысячи шестьдесят пятом, по данным местных операторов, оборот составил около трехсот тысяч единиц. Большинство из них, к счастью, никогда не заработает. В основном люди приобретают их на всякий случай, для ощущения власти над судьбой. Блажен, кто верует…

Инструктор встал и прошелся вдоль доски. Зачем-то взял мелок, положил обратно, вытер пальцы о губку и, увидев, что испачкался еще сильней, удрученно покашлял.

— Вообще-то, вам крупно повезло, господа опера… Период активного применения пока только надвигается. Частота вторжений достигнет пика к две тысячи десятому, и в следующее столетие вряд ли снизится. Прибор попадет на черный рынок уже к концу сорокового года, сразу после изобретения. Тридцать — сорок лет — опасный возраст, особенно для мужчин: хочется что-то поменять в жизни. Иногда — саму жизнь… Сейчас рождаются те, кому в две тысячи сороковом будет около тридцати пяти. Первое поколение, получившее в руки такую игрушку. Ну как не воспользоваться, правда? Они вторгаются и в более ранние года, с целью повлиять на своих родителей, но это достаточно сложно. Даже полным кретинам понятно, что результат может не совпасть с ожиданиями.

Инструктор, щурясь, покачался на носках и вернулся за стол.

— Когда вы жили дома… — продолжал он, — еще до школы… когда ездили в транспорте, гуляли по паркам. Вы не думали о том, что среди вас находятся люди из будущего?

— Кто думал — тот лежит в психушке, — отозвалась Рыжая.

— И всерьез об этом не говорят. Значит, Служба пока справляется. Дальше будет тяжелее. Многие нарушители в наше время уже родились, и теперь у них есть возможность вторгаться не в папину-мамину жизнь, а в собственную. Самый простой вариант… и поэтому самый распространенный,… но, на мой взгляд, один из самых неумных… Так вот, способ в корне изменить свою судьбу — это…

— Простите! — неожиданно вклинился Иванов. — У нас сейчас перерыв, и мы…