Николай Гацунаев - Звездный скиталец

- Вам. дурно, герр Дюммель? Держите список. Мой вам совет: не злоупотребляйте спиртным. Особенно на сон грядущий.

- Да, мадам, - убито откликнулся Дюммель. - Я Так и сделаю. Разрешите идти, мадам?

- Идите!

Барон вздрогнул - это был опять голос Симмонса.

- Идите, голубчик! - елейным голоском промурлыкала Эльсинора. - У вас столько дел, а вы строите глазки даме. Скажите, барон, это правда, что вы ужасно влюбчивы?

Дюммель, вконец сбитый с толку, кивнул на всякий случай, сделал зачем-то книксен и, покачиваясь из стороны в сторону, поплелся прочь.

Базарчик опустел. Убрались восвояси со своим мелочным товаром чайковчи *. Разъехались дехкане, оставив под присмотром сторожа горы терпко пахнущих дынь, арбузов и тыкв. Сартараш ** запер на висячий винтовой замок свою парикмахерскую. Ветер взвил пыль посредине площади, закрутил в смерч, прошелся по базару, вздымая к небу клочья соломы, джугаровые листья, какие-то тряпки. А когда пыль рассеялась, через базарную площадь проехал на своем щегольском фаэтончике предмет стольких слухов и разговоров - таинственно разбогатевший извозчик Джума.

Сторож проводил задумчивым взглядом притороченный сзади к фаэтону новенький расписной сундук, поскреб пятерней изъеденную паршой плешь и покачал головой.

* Мелкий торговец.

** Парикмахер.

- Отец! - Джума лихо осадил иноходца и выпрыгнул из фаэтона. - Принимайте подарки, где вы там?

Из осевшей глинобитной кибитушки вышел, щурясь отяркого солнечного света, Худакь-буа в холщовых афганских штанах, полотняной рубахе навыпуск и лакированных каушах на босу ногу. На обритой до сизого мерцания голове поблескивала вышитая бухарская тюбетейка.

- Это ты, сынок? - голос прозвучал надтреснуто и как-то испуганно.

- Чего это ты? - удивился Джума. - Иди помоги сундук снять.

Старик нехотя подошел к фаэтону, взялся за ручки сундука, и они вдвоем, покряхтывая от тяжести, понесли его к дому. Возле самых дверей Худакь-буа отпустил ручку и выпрямился, хватаясь за сердце.

- Фуф! Не могу больше. Что там у тебя, чугун, что ли?

- Нет. - Джума поднатужился и перевалил сундук через порог. - Книги.

- Кни-ги? - покачнулся старик. - Какие книги?

- Разные, - беспечно ответил сын, роясь в карманах. - Куда я ключ подевал?

- Ты что же - читать научился?

- Научился, ата, научился. - Джума нашел наконец ключ, отпер сундук. - А мать где?

- Позади дома, тандыр * топит.

- Нашла время.

Джума откинул крышку, достал стеганый зимний халат, роскошный лисий малахай. Протянул отцу,

- Это тебе, ата.

Ни слова не говоря, старик принял подарки, продолжая как-то странно смотреть на сына. У того удивленно вскинулись брови.

- Что ты на меня смотришь?

- Так...

- Не хитри, ата. Говори все.

- И скажу, - решился Худакь-буа. - Только ты мне сначала ответь, откуда у тебя столько денег? На прошлой неделе гостинцы привез, теперь опять, фаэтон, лошадь...

- ...дом в Ургенче.

* Печь из обожженной глины для выпечки лепешек.

- До-ом? - вытаращил глаза Худакь-буа. - В Ургенче?

- Ну да. Надо же мне жить где-то!

- Сынок... - Худакь-буа отложил в сторону подарки, взял сына за руку, заговорил изменившимся умоляюшим голосом: Скажи мне все, сынок. Начистоту. Не нравится мне это. Ой, не нравится!..

- Спрашивай, отец, - вздохнул Джума. - Постараюсь ответить.

- Откуда у тебя деньги?

- Я их заработал, ата.

- За какие-то двадцать дней?

- Д-да.

- Ты обманываешь меня, Джума.

- Нет, ата. Я говорю правду. Деньги заработаны честно.

- Не верю, - покачал головой старик.

- Как знаешь. - Джума пожал плечами.

- Ты стал другим. - Худакь-буа осторожно провел ладонью по щеке сына. - Тебя словно подменили, сынок.

- Я все тот же, ата.

- Нет, сынок... - Старик задумчиво покачал головой. - У тебя чужие глаза. Улыбаешься не так, как улыбался раньше. Говоришь, как совсем другой человек. Я перестал тебя понимать...

- Не надо тревожиться, ата. - Джума обнял отца, ласково похлопал по спине. - Все пройдет. Это от книг. Я много читал последнее время. Многое понял.

- Мулла Ибад тоже книги читает,

- У него другие книги, ата, - усмехнулся Джума. - Те, что у меня, ему не по зубам.

Старик вздрогнул и попятился.

- Значит, правда?

- Что правда?

- Люди болтают, будто ты с нечистой силой путаешься. На пэри женился.

- Люди всегда болтают, ата. Не надо их слушать. Ни на ком я не женился. А пэри... Пэри действительно встретил. Только у нее есть муж.

- Дэв? - в глазах старика метнулся страх.

- Нет. - Джума вздохнул. - Он человек. Очень богатый человек. И очень умный.

- Он мусульманин?

Джума усмехнулся.

- Наверное, нет. Он приезжий. Откуда-то издалека.

- Значит, кяфир. И ты у него работаешь?

- Да, ата. Только не у него, а у его жены.

- Так не бывает!

- У кяфиров бывает, - улыбнулся сын. - Не смотри на меня так, ата. Многие мусульмане работают с русскими. А русские ведь тоже кяфиры. Даже Мадримхан * принимает у себя русских...

- Замолчи! - не на шутку испугался Худакь-буа. - В зиндан захотел?

- Молчу, - усмехнулся Джума. - Успокойся, ата.

- "Успокойся!" - передразнил Худакь-буа. - Думаешь, я что-нибудь понял?

- Когда-нибудь поймешь, - заверил сын. - Я и сам еще многого не понимаю. Когда дом строить начнем?

- "Когда, когда", - Худакь-буа высморкался d вытер пальцы о подол рубахи. - В кишлаке только и разговоров, что об этом проклятом доме. Голова кругом идет. Может, не надо, а, балам? **

- Надо, ата.

- Ну, тогда сам решай. Как скажешь, так и будет.

- На следующей неделе. Согласен?

- Если так, то на субботу дыннак-той *** назначим.

- Можно и на субботу. Скажешь, что надо, я привезу.

Джума склонился над сундуком, достал парчовое платье. Расправил, держа на вытянутых руках.

- Нравится?

- Для Гюль небось? - осведомился отец.

- Для Гюль. Как она тут?

- Живет. - Старик недовольно дернул плечом. - Чего ей сделается? Прислуживает у бека Нураддина.

- Недолго ей осталось прислуживать. Построим дом, свадьбу сыграем.

- Ну-ну, - буркнул Худакь-буа. Сын вскинул на него смеющиеся глаза, улыбнулся.

- Не угодишь тебе, ата. Сами же помолвку устроили.. Заставили нас за ухо друг друга куснуть. Лепешку поломали...

- Э-э, балам!.. Когда это было! По твоему нынешнему положению другую невесту надо искать.

- Ну, это ты зря. Гюль хорошая девушка.

- Я разве что говорю? - смутился старик. - Конечно, хорошая.

* Сокращенное от Мухаммадрахим.

** Обращение родителя к ребенку.

*** Торжество по случаю строительства.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

У каждого свой оазис

Симмонс пропадал где-то почти всю неделю и объявился только в воскресенье. Эльсинора сидела перед зеркалом в спальне, когда он внезапно возник посреди комнаты - усталый, осунувшийся, небритый, с горячечно блестящими глазами. Костюм был измят и перепачкан в пыли. Черные штиблеты казались серыми.