Сергей Щепетов - Род Волка

Вообще-то, Семен совсем не был уверен, что изделие юного костореза имеет художественную ценность. Уподобиться тому революционному матросику, который в старом фильме передает профессору спасенную штампованную статуэтку, ему совсем не хотелось. Но с другой стороны, вдруг это спасет жизнь мальчишки? Семен его, правда, не знает, но, раз у него есть возможность, попытаться он ДОЛЖЕН. Должен кому и почему, Семен не задумывался.

Дело в том, что на другой день после стычки с хьюггами Семена занесло на смотровую площадку – днем он на ней еще ни разу не был. С краю, между камней, он подобрал обломок кости. Что за кость и какому животному принадлежит, он определить не смог, да и не пытался. Один ее конец, который, вероятно, был более массивным и чуть отогнутым в сторону, представлял собой… скульптуру коня. И не просто коня, а коня, распластавшегося в мощном прыжке: шея вытянута, передние ноги согнуты и прижаты к корпусу, задние прямые отведены далеко назад и переходят в массив остальной кости. Семен никогда не видел вблизи, как прыгают лошади, но, рассматривая двадцатисантиметровую фигурку, почему-то сразу поверил, что это они делают именно так. На вопрос, откуда тут взялась эта штука, парнишка-дозорный охотно пояснил, что это работа того самого парня, который проспал появление хьюггов, а потом сбежал в степь. Его не раз предупреждали, чтобы он не занимался на посту своими глупостями. Но он, видно, не удержался, увлекся и вот…

Старик не крутил кость перед глазами – просто держал и смотрел. Долго. Потом произнес только одно слово:

– Кто?

Присутствующие молча переглянулись.

– Головастик, – ответил Семен и подумал: «Все, теперь эта проблема – не моя».

– Закон Жизни и ее Смысл, – сказал Кижуч. – Нам этого не потянуть.

– Большой Совет Лоуринов? – не то спросил, не то предложил Горностай.

– Как будто вы не знаете, ЧТО может решить Совет! – возмутился Медведь. – Парня оставят, а нас заставят переселиться в степь!

– Простите меня, старейшины, – встрял с репликой Семен. – Может быть, Головастик уже мертв. Тогда и обсуждать нечего.

– Найдите его, – сказал Художник.

– Найдешь его, как же, – буркнул Кижуч. – Перепугается и в заросли забьется – ищи его там. Ждать надо, пока сам вернется.

– Я бы на его месте не вернулся, – сказал Медведь. – Лег бы под куст и лежал, пока не помру.

– Попробую найти, – сказал Бизон и поднялся. – Стемнеет еще не скоро.

Старейшины переглянулись.

– Попробуй, – выразил общее мнение Горностай. – Людей с собой позови. Только не обещай ему, что в живых останется. Еще крепко подумать надо.

Бизон ушел, и старейшины долго молчали. У Семена накопилась огромная куча вопросов, но он решил плюнуть на нее и молчать вместе со всеми.

Наконец жрец вздохнул и посмотрел на Кижуча. Тот слегка встряхнулся:

– Ну, ладно. Эдак мы до главной темы и к утру не доберемся. – Он, в свою очередь, выразительно посмотрел на горшок с самогоном. – После твоего появления, Семхон, жить стало гораздо веселее – проблемы плодятся, как мыши. Художник говорит, что ты близ Высшего Уровня посвящения. Но без Низшего. Если бы это сказал кто-нибудь другой, мы бы долго смеялись.

– Чего тут голову ломать? – обратился ко всем Медведь. – Пусть говорит, а мы будем слушать. Нельзя же стрелять, не видя мишени! Что толку думать над тем, чего мы не знаем, а?

Старейшины кивнули, Художник согласно прикрыл веки.

– А что говорить? – поинтересовался слегка опешивший Семен. – И о чем?

– О жизни, – ответил Кижуч. – Все, что знаешь. О Людях, пещерах и мирах. Самое главное.

Семен кивнул и ненадолго задумался, вороша свою память, как записную книжку. И начал:

– Я жил в том времени, что наступит после вас через тысячу поколений (уточнять он не стал, подозревая, что и эта цифра все равно для слушателей непредставима). Это такое далекое будущее, что люди, пока дошли до него, потеряли память о вас. Они научились выращивать съедобные растения, многих животных сделали ручными, как собаки, и перестали охотиться. Они построили жилища из дерева и камня, в которых всегда тепло. Они научились передвигаться по земле, не шевеля ногами, и даже летать по воздуху. Правда, они не перестали ссориться и воевать друг с другом. Каждое поколение умело и могло больше предыдущего. Люди стали думать, что те, кто живет сегодня, лучше, чем те, кто жил вчера. А над жившими еще раньше они даже не смеялись, потому что считали их слабыми и недоразвитыми. Только им все равно хотелось знать о тех, кто жил очень давно, они искали и изучали ваши орудия из камня и кости. И удивлялись тому, какими вы были неумелыми и глупыми. Так было, пока они не нашли первую пещеру с вашими рисунками. Сначала люди будущего не хотели верить, что их сделали те, кто жил очень давно. Но поверить пришлось. И тогда людям стало стыдно: оказалось, что далекие предки были не хуже их, а может быть, и лучше. Среди рисунков древних оказалось немало таких, чья «красота» не по силам и лучшим мастерам будущего.

Семен сделал паузу, давая возможность слушателям как-то отреагировать: может быть, он вообще говорит не то и не о том? Они отреагировали.

– Интересное дело! – сказал Медведь. – Это чем же им не понравилось наше оружие и инструменты?! Все, что нужно, режет, колет, рубит, стреляет и скоблит – чего еще хотеть? И главное, зачем?!

– А я бы полетал по воздуху! – мечтательно заметил Горностай. – Это, наверно, приятно.

– Ну и что, – пожал плечами Кижуч. – Чесать под мышкой и ковырять в носу тоже приятно, но стоит ли ради этого прилагать усилия? Да еще и гордиться этим! Странные какие-то люди…

– Ясное дело, странные, – согласился Горностай. – Зверей-то зачем мучить? Ну, ладно собаки – они по жизни такие, а остальных-то зачем возле себя держать? Как-то даже и не представить: родится, скажем, маленький кабанчик. Ты будешь ему еду давать, за ухом чесать, имя ему придумаешь. А потом убьешь и съешь – брр! Злые там все, наверное, да?

– Разные, – ответил Семен. – В будущем добра не стало больше, чем зла, а зла больше, чем добра. Но количество того и другого увеличилось очень сильно.

– Ты не сказал главного, Семхон, – подал вдруг голос Художник. – Удалось? Или мы жили напрасно?

«Бли-и-ин!» – запаниковал Семен и стал лихорадочно вспоминать все, что успел прочитать и услышать о целях и смыслах после отмены марксизма-ленинизма. Народ ждал. И кандидат геолого-минералогических наук, бывший завлаб С. Н. Васильев сказал:

– Если вы строите ступеньку, с которой можно будет шагнуть на следующую, то это получилось. Шаг был сделан. Одним человеком. Его звали Иешуа. И многие поняли это. Но не все.

Впервые за время их знакомства Художник улыбнулся широко и радостно. У него, оказывается, были белые крепкие зубы.