Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики

Командор очнулся. Его губы запеклись, тело ломило. Воздух в кабине невыносимо спертый — конструкция вездехода не была рассчитана на столь долгое пребывание в нем человека. Брунель выпил глоток воды и с трудом прожевал половину порции концентрата. Делать нечего, надо ждать. Те, если и продолжают погоню, потеряли его след. Нет смысла менять место стоянки — след колес тут же его выдаст. Когда он в последний раз включал рацию? В эфире тишина. Надо экономить батареи — они еще пригодятся. Сколько еще ждать? Он машинально вычеркнул из календарика очередной день.

Ужасно болит голова. Нечем дышать. Придется рискнуть и съездить на Базу за кислородом. Но найдет ли он его там? Брунелю с трудом удавалось собрать мысли. Постепенно он все глубже погружался в сон. С минуты на минуту…

Но что это?

Высоко вверху, в глубоком пурпуре неба, сверкнул едва заметный огонек. Неужели ракета? Брунель взглянул на календарь. Неужели он ошибся в расчетах? Нет, это невозможно.

Но этот огонек действительно был космическим кораблем, прилетевшим с Земли с новой командой на борту.

Брунель включил радио и вдруг услышал:

— Корабль вызывает Базу. Слышите ли наши сигналы?

Командор замер от неожиданности, когда в наушниках прозвучал спокойный голос Харрингтона:

— Слышим вас хорошо.

— Я рад, Харрингтон, что говорю именно с вами. Мы постараемся сесть как можно ближе к Базе. Как там у вас? Нашли уже командора Брунеля?

— У нас все в порядке. Что касается Брунеля, увы — пока без перемен. Пока…

Брунель мгновенно стряхнул с себя шок и не долго думая, крикнул в микрофон своей радиостанции:

— Не садитесь! Говорит командор Брунель! Не садитесь! Кроме меня все тут мертвы! В их телах чужаки!

С корабля донесся другой голос:

— Говорит доктор Эллиот. Прошу вас: командор, успокойтесь. Мы сейчас будем у вас.

— Умоляю! Не садитесь на Марсе!

И снова голос Харрингтона:

— Я же говорил вам, что он спятил.

— Ладно. Мы займемся им сами.

Брунель сорвал машину с места и помчался по пустыне, пытаясь добраться до места посадки корабля первым. Собрав всю свою волю, он постарался скрыть страх, прорывавшийся в голосе:

— Повторяю! Не садитесь рядом с Базой! То, что на Базе, — не люди!

Они не обращали на него внимания. Монотонный голос ритмично отсчитывал:

— Десять… девять… восемь… семь…

Брунель мчался на максимальной скорости. Он должен их опередить. Шины вездехода, словно мячики, скакали по неровной поверхности.

Вдали показалась База. Он отчетливо видел ее надутый воздухом купол. Рядом со вторым вездеходом стояли фигурки в скафандрах — ждали посадки корабля. Все выглядело настолько естественно, что Брунель в отчаянии выругался во весь голос.

Вдруг одно из колес вездехода попало на склон небольшого кратера, машина резко накренилась и перевернулась. Брунель сверхчеловеческим напряжением мышц успел схватить шлем и в последний раз крикнул:

— Не открывайте люк! Не пускайте их в корабль!

Тело ломило от многочисленных ушибов. Дверь кабины заклинило, ветровое стекло разбилось при ударе. Брунель лежал, не в силах сдвинуться, теряя сознание от волнения и боли. Отсюда, из этой расщелины он ничего не мог увидеть — даже посадку корабля. Оставалось только ждать… Из приемника послышались голоса вновь прибывших, приветствующие членов Первой Марсианской Экспедиции. И вдруг все оборвалось. Тишина… Тишина… Брунель зарыдал.

Пагг в конце концов пришел за ним, но Брунель не стал дожидаться того момента, когда его зарежут скальпелем. Он быстрым движением руки стащил шлем, позволив марсианской атмосфере ворваться в свои легкие. Чуть позже он присоединился к мертвецам на борту корабля, который, опершись на столб огня, взвился в пурпурное небо и взял курс на Землю.

Перевод с английского В. И. Карчевского

Ее лицо мерещилось ему повсюду. На мягкой серой поверхности диктостола, на блестящих панелях банка мемо-файлов, на кожухе переговорного устройства или просто на стене его офиса. За стеклом обзорного окна, шириной в целый фут, открывался вид на просторы Великого Лос-Анджелеса с его гигантскими башнями в деревенском стиле, сверкающими белым и алым цветами в лучах полуденного солнца. Однако в этот миг вся эта красота не трогала Томаса Барнли.

Он думал про Франческу Андерс. Франческа была высокой рыжеволосой девушкой с гибким станом. Она работала младшим разработчиком сюжетов в одной фирме, выпускающей секскниги в 28 Секторе Великого Лос-Анджелеса. Барнли познакомился с ней, наблюдая за расчисткой места, где произошла катастрофа монорельса. Это было семь с половиной недель тому назад, и теперь он был глубоко влюблен в девушку. И в этом заключалась проблема. Она была загадкой.

— …Сколько? — спросил Боук Фонсека.

Барнли поднял голову и увидел стоящего перед ним своего Непосредственного Начальника, поправляющего нарукавники. На нем был обычный его твидовый костюм.

— Что сколько?

— Сколько ворон успел насчитать с начала рабочего дня?

Это была, более или менее, шутка, и Барнли улыбнулся.

— Простите, Боук.

— Франческа? — спросил Непосредственный Начальник. Он подошел ближе к креслу Барнли.

Барнли часто посвящал Фонсека в свои проблемы.

— Прошлым вечером она снова исчезла, — сказал он.

— Это уже четвертый раз с тех пор, как мы знакомы.

— Пятый, — Барнли пожал плечами. — И у нее всегда есть убедительный повод. Ее дядя вывихивает руку, мусоровоз увозит ее по ошибке далеко от дома, неожиданно объявляется вторая бывшая жена ее папы, чтобы одолжить немного ракетного горючего. Не знаю. По какому-то совпадению она исчезает всегда, когда мы с ней договариваемся встретиться в одном ресторанчике. Такое небольшое заведение в венерианском стиле. Они уже не хотят давать мне столик на двоих.

— Понятно, — сказал Боук. — Ну а что насчет последних данных по Внутреннему Рынку?

— Последний раз ее замели слишком ревностные охотники на подонков, — сказал Барнли. Он поднял со стола колоду перфокарт.

— Думаю, мне надо ей верить, — сказал он задумчиво.

— Ты хочешь ей верить.

— Конечно. Я люблю ее.

— А она любит тебя.

— Ну… Я чувствую, что да, — ответил Барнли. — Хотя прямо об этом она еще не сказала. Но ей всего лишь 23 года, и в этом возрасте трудно выразить словами свои чувства, не то что, скажем, в 27 лет.

Фонсека указал на перфокарты в его руке.

— Департамент Подаяний жаждет знать уровень удовлетворенности на последних раздачах.

— О, — сказал Барнли, — я еще не кончил обработку. Могу сказать в общих чертах. Отпетые Скандалисты-Бездельники предпочитают даровые капли от кашля шерстяным носкам. Снижение интереса к иллюстрированным книжкам и карандашным пеналам. Голодающие Беспризорники из Сектора 84 охотней берут суп из псевдо-говядины, чем из псевдо-утки. На Удивляющий Эрзац-рис больше спроса, чем на Крошки Юбилейного Печенья № 2. Некоторые из них съели свои опросные листы и снизили, тем самым, достоверность собранных данных.