Джек Финней - Меж трех времен

Я кивнул.

— Ну что ж. — Она последний раз глянула в зеркало, затем погасила свет над ним и поднялась, чуть наклонясь вперед, чтобы расправить платье. — Я сейчас еду домой, то есть в пансион, где поселилась, когда приехала в Нью-Йорк. Если пожелаете меня сопровождать, может, и найдете там кого-нибудь, кто слыхал о ваших Тесси и Теде.

— Охотно, — отозвался я. Она приподняла край полотна, укрывавшего клетки, и тут же послышался шорох крыльев.

— Спокойной ночи, цыплятки, — сказала Голубиная Леди, и мы вышли из гримуборной. Выйдя из театра, она сразу направилась к поджидавшему у тротуара двухколесному экипажу.

— Добрый вечер, мисс Бут, — приветствовал ее кучер.

— Добрый вечер, Чарли. Сегодня едем прямо к родным пенатам.

Она взобралась на сиденье, а я обежал экипаж и сел с другой стороны. Кучер щелкнул языком, выводя из задумчивости свою лошадь, дернул вожжами, и мы выехали на Двадцать восьмую улицу, направляясь на запад.

— Терпеть не могу автомобилей, — сказала Голубиная Леди. — От них такая вонь.

— Это верно, но ведь кони тоже пахнут довольно крепко.

— Зато приятно.

— Угу. — Я и сам всегда был такого мнения. — Мне нравятся двухколесные экипажи. Они такие славные и неторопливые, можно всласть поглазеть по сторонам.

— Подумать, если есть охота. Как вас зовут?

— Саймон Морли. Сай.

— Отлично, Сай. А мое имя — Мод. Мод Бут.

Экипаж процокал по брусчатке под станцией надземки на Шестой авеню, свернул на Седьмую, и в эту минуту, должно быть, мое лицо выдало мои чувства, потому что впереди высилось во всем своем великолепии здание Пенсильванского вокзала. Я передвинулся вперед, чтобы получше рассмотреть вокзал, сиявший в ночи огромными высокими окнами.

— Красивый, правда? — спросила Мод Бут, и я с жаром закивал, соглашаясь с ней. — Я недавно заходила внутрь, — продолжала она, — там просто великолепно. Сразу начинаешь гордиться оттого, что живешь в Нью-Йорке. — Я вновь кивнул; экипаж проезжал как раз мимо вокзала, и я повернул голову, следя, как уплывает назад его новенький, с иголочки, белый силуэт.

Где-то в районе Тридцатых улиц мы свернули на запад, в длинный квартал четырехэтажных домов из красновато-бурого песчаника, похожих как близнецы. Экипаж остановился перед одним из этих домов, под фонарем, и я подался вперед, намереваясь расплатиться. Мод замахала на меня руками, и я выбрался из экипажа под свет фонаря, чтобы помочь ей сойти на тротуар. Двое мужчин в свитерах с пуговицами и кепи сидели на ступеньках крыльца и наблюдали за нами: один пожилой, почти старик, другой на вид лет сорока. Экипаж зацокал прочь, а Мод спросила у мужчин, сидевших на крылечке:

— Кто-нибудь из вас слыхал о таком номере: Тесси и Тед?

Они подумали, затем дружно покачали головой.

— Знавал я когда-то Тесси Берне, — сказал старик. — Берне и Берне, номер назывался «Пожар в доме». А вот насчет Тесси и Теда не слыхал. Что у них за номер?

— Пение и танцы. Это Сай — он их разыскивает. Сай, это Джон, разговорный жанр. А это Бен. Он акробат, а акробаты вовсе не умеют разговаривать. — Мужчины дружно засмеялись и обменялись со мной рукопожатием. — Здесь еще и другие появятся, — продолжала Мод, — наверняка кто-нибудь да слыхал о Тесси и Теде. Мне так уже сдается, что я их знаю.

Она поднялась к двери. Старик, которого звали Джон, обратился ко мне:

— Присаживайтесь, Сай, в ногах правды нет. — И я уселся посередине лестницы. — Это что у вас, «Вэрайети»? — Он кивнул на карман моего пиджака. — Вы не против, если я одолжу посмотреть?

Я протянул ему газету, и он спросил у Бена:

— Ты еще не видел вот это?

Бен покачал головой.

— Ну, ты знаешь Ламонта из номера «Какаду Ламонта»?

— Ага, знаю, я с ним как-то вместе выступал в Де-Мойне. Номер с птицами. Шумные твари, горлопаны, не то что у Мод.

— Так вот, Ламонту и самому пришлось пошуметь вот здесь, в «Вэрайети». — Джон вынул из кармана рубашки старомодные очки с узкими овальными стеклами и нацепил их на нос одной рукой.

Из дома появилась молодая хорошенькая женщина в шлепанцах и длинном узорчатом кимоно с широкими японскими рукавами; присев на верхней балюстраде, она извлекла из кармана кимоно вязанье и принялась за работу.

— Долорес, это Сай, — сказал Джон. Женщина в кимоно одарила меня прекрасной улыбкой, и я кивнул в ответ, стараясь не остаться в долгу. Джон поднял повыше газету и подбородок, повернувшись спиной к фонарю, чтобы его свет целиком падал на страницу.

— "Нью-Йорк, Нью-Йорк, — прочел он вслух. — В прошлом номере «Вэрайети» мистер Джордж М.Янг поместил обзор программы Кита, Филадельфия, где был упомянут некий номер, показанный в «Виктории», каковой либо является копией номера «Какаду Ламонта», либо затруднительно понять, как могут быть столь схожими два различных номера с птицами. Полагаю, что мистер Янг совершил большую ошибку, сравнивая какой бы то ни было номер с «Какаду Ламонта». Какаду Ламонта совершают кувырки назад, раскачиваются и делают прочие трюки, каких нет ни в одном номере с птицами. Птицы Ламонта, в количестве пятьдесят штук, все превосходно обучены, в то время как номер, упомянутый в обзоре, имеет всего трех птиц и только один трюк, который есть и у Ламонта, т.е. трюк с колокольчиком. Однако у Ламонта трюк с колокольчиком не является основой всего выступления, как в упомянутом номере. В сущности, этот номер не имеет абсолютно ничего общего с номером Ламонта. Он похож на множество прочих, уже существующих номеров с птицами. Исполнители его только делают вид, что превосходят Ламонта, однако не в силах достичь выдающихся результатов труппы «Какаду Ламонта». «Подписано: Ламонт».

Джон сложил газету и отдал мне, я усмехнулся и кивнул, давая понять, что оценил комичность прочитанного им письма. Однако другие и не думали улыбаться; они все, как один, быстро глянули на меня и отвели взгляд, и я жарко покраснел от стыда. Долорес, наклонясь, ободряюще коснулась ладонью моего плеча.

— Я вас не виню, Сай, письмо Ламонта и впрямь забавное, этакая шумиха из-за выеденного яйца. Только, понимаете ли, его номер — это все, что у него есть, его жизнь, его пропитание. Без номера он просто ничто. Как и все мы. И он должен защищать свой номер. Ведь эти проклятущие обзоры и рецензии читают антрепренеры, голову можете прозакладывать, что читают! А стало быть, Ламонт не может допустить, чтобы его номер с пятьюдесятью птицами путали с какой-то там мелкотой. — Она вновь улыбнулась мне. — Verstehen? [29]

Я кивнул, и то же сделал старик, прибавив при этом:

— За свой номер нужно драться. Черт побери, его могут стянуть даже у вора, который уже обокрал вас! Вот послушайте. — Он взял газету с моих колен, открыл на той же самой странице с письмами в редакцию и прочел вслух: — «Чикаго, 8 января, редактору „Вэрайети“: касательно письма, обвиняющего Джеймса Нири в том, что он украл номер Майка Скотта, который исполняется в парадном мундире с медалями и в зеленом трико. Заявляю, что именно я и Том Уорд впервые исполнили этот номер в театре „Одеон“ города Балтимор, штат Мэриленд, 13 февраля 1876 года. Я могу сослаться на Стива Фамена и Джека Шиэна. Подписано: У.Дж.Малкольм». — Джон ухмыльнулся, давая мне понять, что согласен: что-то забавное в этом есть.