Игорь Пронин - Свидетели Крысолова

Сергей ругался всё громче, Алексей тоже что-то бурчал под нос. Наконец они оказались в длинном, полузасыпанном землёй боковом ходе, на последнем участке которого пришлось опуститься на четвереньки. Когда все четверо опять вышли в тоннель, Наташа скинула рюкзак:

— Перекур. Долго ещё?

— Здесь не курят. Примерно столько же... — Омар оставил почти опустевший рюкзак на спине, повалился на кучу земли, рядом с подозрительно светящейся семейкой грибов. — Впереди вода, много воды.

— Откуда ты знаешь?

— Запах! — Омар обернулся к Алексею. — Давай, доставай паёк!

— Может, не стоит? — Алексей посмотрел на Наташу. — Ещё столько же... Я бы вернулся. Вообще, нельзя так ходить, всё совершенно запущено, разрушено...

— Что? — Наташа оторвалась от карты, на которую наносила последние пометки стилусом. — Наверху поговорим. Возвращаться глупо, мы же на середине пути. Серёжа, ты как?

Мартиросян ответил не сразу, он сначала закрепил антенну на выходе из прорытого неизвестными крысами тоннеля, потом дотронулся до клипсы:

— Подполковник, вы меня слышите?

— Всех вас слышу, — невесело отозвался Тофик. — Помехи растут, но пока слышу... Антенн хватает?

— Если дело так пойдёт и дальше, то истратим почти все.

— Ладно, не жалейте. Данилова, ты в порядке? Уверена, что не хочешь вернуться?

— Уверена. Алексей, ну дай же ему поесть, если он хочет! Тофик, мы в самом деле посредине?

— Ближе к «Речному вокзалу». Я отснятое почти не смотрел, но судя по тому, в каком состоянии тоннели, кое-кто в мэрии получит по рогам. Возможны такие осадки, что... Омар, ты бы всё-таки выбирал дорогу поаккуратнее, ведь давно внизу не был.

— Четыре года! — Дитя подземелий уже получил от Алексея пластиковую кювету, выдернул шнур и ждал, пока пища разогреется. — Знаешь, начальник, а здесь и в самом деле никого нет. Я чую. Жутковато даже.

Наташа подошла к Мартиросяну, положила ему руку на плечо и отдернула — патрульный мелко дрожал. Он повернулся к ней, в свете фонаря Наташа увидела жалкую, вымученную улыбку.

— Всё в порядке, капитан. Слежу за связью, за спиной посторонних звуков не слышно. Вода только каплет да крысы шуршат.

— Нет здесь никаких крыс, — с набитым ртом отозвался Омар. — Крысы наверху живут. Это просто земля осыпается, сквозняки шуршат, а в тишине всё слышно. А вот экспресс катится.

Все притихли, стараясь уловить движение наверху. У Наташи ничего не вышло, но она вдруг тоже почувствовала, что в тоннеле стало очень сыро. Впереди вода...

— А если мы там не пройдём, Омар?

— Вернёмся назад, — легкомысленно пожал он плечами. — Раньше я бы не поверил, что где-то нельзя пройти, но если за ходами не следить... Всё может быть, капитан. Здесь никто не живет.

— А раньше жили? — Наташа повела лучом фонарика по стене, потолку.

— Левее, — посоветовал Омар. — Ну-ка, ну-ка!

Он увеличил яркость своего фонарика, и теперь все заметили, что кусок тоннеля очищен от мусора и бледных стеблей странных подземных растений. Линии, проведённые то ли углём, то ли просто какой-то копотью...

— Убавьте! — Алексей подошёл первым, всмотрелся. — Наскальная живопись, я такое встречал когда-то. Но рисунок поганенький, детский.

— Ага, детский! — во весь голос гаркнул Омар, отчего по тоннелю разнеслось короткое эхо. — Я рукой не достану до верхнего края!

— Всё равно. У меня при обыске всё забрали, но, если попросить подполковника, он может показать фотографии. Там такое, что в музей отнести не стыдно, а тут...

— Заткнитесь! — Наташа оттолкнула их от рисунка, потом отошла подальше.

Художник и правда совсем не умел рисовать. В нижнем углу было изображено что-то аморфное, и только по пририсованным разнокалиберным колёсам Наташа узнала «Ниву». Рядом стоял Коваль, он получился в два раза крупнее автомобиля, перед его лицом, собранным из кружочков и палочек, расцветала диковинная звезда.

— Тофик, ты видишь?!

— Вижу, — отозвался подполковник. — Вот и Манана. Очень похоже на тот, другой рисунок. Я отправлю экспертам...

Сержанта Чачаву резали ножом, огромным, больше жертвы и убийцы, вместе взятых. Изо рта Мананы вывалился язык, и неизвестный, тоже схематично изображённый человек, взялся за него рукой.

— Ты что? — не понял Алексей. — Это ерунда, вот если подполковник разрешит...

— Отстань! — Мартиросян встал рядом с Даниловой. — Ты думаешь, это тот самый случай? Вряд ли, Наташа, слишком мало времени прошло, да и случилось это далеко.

— Это Коваль. А это — Манана. У неё юбка на коленях, видишь?

— Это может быть и не юбка... — Сергей скептически всмотрелся в рисунок. — Тут ничего не понятно, Наташа, это, наверное, действительно ребёнок рисовал.

— Это юбка. И это женщина, видишь, у неё груди. А потом он просунул ей язык сквозь рану в горле, это называется «сицилийский галстук». Это послание врагам. Откуда они знают про «сицилийский галстук»? Язык сквозь рану в горле, и он длинный, почти до ключиц...

— Успокойся... — Сергей погладил её по щеке, она опять почувствовала, как он дрожит, и нетерпеливо мотнула головой.

— «Нива». Коваль стоял слева от неё, в него кинули гранату. Не гранату, а... взрывное осколочное устройство. Он увидел, увидел кого-то возле Мананы и стал стрелять и убил одного...

— Может быть, этого? — Диггер подошёл к рисунку, плюнул на перчатку и потёр изображение человека с ножом. — Смотрите, у него линия на лбу, а у полицейского нет. Повязка или рана.

— Нет, он убил другого, тот не нарисован. Это рисовали они, убийцы. Крысы.

— Тильзиты, — поправил Омар.

— Что значит «тильзиты»?

— Те, кем меня пугали в детстве. И крысы, и цыгане в них верят. Духи подземелий, злобные твари. Умеют проходить сквозь стены, вообще... от них нет спасения. Если кто-то и смог выгнать отсюда людей, то только тильзиты.

Наташе захотелось сесть, но нельзя давать слабину в присутствии трёх мужчин. Она капитан полиции, командир.

— Хватит смотреть. Всё уже снято, подполковник Таги-заде отдаст запись экспертам. Да, Тофик?

— Конечно, — прозвучал возле уха чуть искажённый помехами голос. Показалось на миг, что это вовсе и не краснолицый Тофик, а кто-то другой, чужой. — Я смогу это сделать в понедельник, сама понимаешь, операция неофициальная... Идите дальше, ребята, пожалейте моё сердце. Наверху поговорим.

— За мной. — Наташа продолжила путь, незаметно пощупав под плечом рукоять «рокота». — Пора в душ.

За спиной раздались шаги, маленький отряд последовал за ней. Что-то стукнулось о камни, и у Наташи на миг сжалось сердце. Потом она поняла, что Омар отшвырнул пустую тарелку. Тильзиты, подземные художники... То ли показалось, то ли Тофик действительно стал чаще дышать.

— Живец, очнись! — Шацкий тряс его изо всех сил, так, что в шее что-то хрустнуло. — Ты должен жить!