Сборник - Фантастика, 1966 год. Выпуск 1

Опять: “Борис Никитич, нужны программисты, выделите время на “М-20”. А там она сломается, нужно проситься на другую машину. Как жаль, что нет своей! Сколько раз говорил директору: “Купите для института физиологии”.- “Зачем вам? Поставить негде, подождите нового здания…” Не могу ждать, не могу.

Придется сказать о болезни директору. Вместе нужно решать вопрос о преемнике. Защитить будущее лаборатории.

Друзья-коллеги живо начнут откусывать уголки, только помри. Нужно еще одну комнату выпрашивать для машины.

Опять упреки будут.

Слушай, друг, а не лучше ли бросить все эти планы?

Дожить тихонько. На работу приходить, конечно, пока есть силы. Но бев горячки, без спешки.

Читать книги. Например, о всяких путешествиях, если романы не нравятся. Кое-что все-таки попадется забавное.

Вести разговоры с умными людьми. Впрочем, им теперь неприятно будет со мной…

Наконец, можно поехать к морю, на курорт. Даже, может быть, с Любой.

Помнишь тот счастливый месяц? Маленькая отдельная комната. Плохая, даже без умывальника. Обои с розовыми цветочками. Кровать удобная. Было счастье. Мы тогда совсем забыли, что любовь наша грешная. Что люди ее не прощают.

Зато потом расплата. Мир тесен. Разве либо можно скрыть?

Больше уже такое не повторялось, мнение. А главное, у нее дети. Мальчи мать… Значит, даже перед смертью повторитьэтого нельзя, наверное, уже и не к чему. Болезнь. Разговоры можно и в кабинете.

Так что, сдадимся? Ведь все равно ничего нет. Никакого долга, никаких обязательств. Все фикция. Придумано. Есть где-то в коре несколько тысяч клеток с высокой возбудимостью - модель “долга”, и все. Я знаю эту механику - как тренировалась эта модель всю жизнь: книгами, примерами, как она лась с центрами удовольствия и захватила, оторва старых, животных дел - еды, любви…

Так и стал - Человек.

Говорят, что это можно даже смоделировать…

Работать до конца.

Ну, а как жить? Как себя вести? Добро и зло?

Сейчас такая холодная ясность. Жалость к себе скулит где-то в подсознании, и еще какой-то тоненький голосок любуется: “Я - хороший”. Но это не так. Не совсем так.

Я не герой. Вся жизнь состояла из компромиссов. Конечно, можно сослаться на обстоятельства, что уж очень дорогая цена назначалась за храбрость, а я слишком любил думать, и что-то всегда пытался делать. Но, наверное, это не оправдание.

Буду доживать, как жил. Разве что по мелочам прибавлю принципиальности.

И вообще пора спать.

Улегся. Приятно вытянуться под одеялом. Взять бы и забыть сегодняшний день. Вычеркнуть из времени. Нет. Анализ лежит на столе. И разговор с Давидом записан в корковых клетках.

Заседание продолжается.

Исчезло ощущение удовольствия. Немало предстоит претерпеть на этом диване.

Газеты? Не хочется. Пожалуй, мне все равно. Водородная бомба не успеет на меня обрушиться.

Строил планы. Как смешно звучит: обреченный строит планы. Я избе|Ь| думать о конце. Теперь лег и будто сдался.

Даже как-то стало легче. Теперь можно снова, планировать.

Петля. Нет, неэстетично. И немоментально.

Пистолет. Где его взять?

Яд. Для медика это самое разумное. Обдумаем. Подберем литературу. Даже можно проверить в эксперименте.

Наука!

Самое лучшее - наркоз закисью азота, как на операции.

Не годится. Нужен анестезиолог и дополнительный крепкий наркотик.

Смешно. Рассчитываю, как подросток. Многие, наверное, такие умные, да все умирают в постели. Впрочем, некоторые решаются.

И я решусь. Условия ж какие: один, родственники не мешают. Вот только не прозевать момента. Рано не хочется, а чуть запоздал - медики тебя схватят, и нет свободы…

Стой!

Стой!

Идея!

Обмануть всех и даже самое смерть!

Анабиоз. Подвиг ученого. (Красиво!) Есть опыты с гипотермией. Неудачные, но техники же не было! О кислородных камерах даже не думали. Теперь автоматика. Наша машина. Какая идея! Самоубийство, конечно. Но как здорово! Нет, постой, какие-то шансы есть. Импотермия в хирургии идет. Шла. Петр Степанович дeсятка два операций на сердце. Правда, теперь опасно и можно без нее, но охлаждал до 10 градусов. Около половины больных выжили. Показывал на обществе.

Сколько фантастических книг написано об анабиозе! Глупости обычно. Но проблема имеет реальную основу.

Заснуть на десять лет. И… не проснуться. В жении и это неплохо.

Но проснуться можно. Чтобы умереть от лейкемии? Проблема лейкемии будет решена в недалеком будущем. Видимо, лейкоз вызывается вирусом. Значит, будут сыворотки, вакцины. Спать, пока их не найдут!

Соломинка. Хватаюсь за соломинку.

Как странно: вижу себя сразу в нескольких лицах: yчeный трезво рассматривает научную проблему; напуганный миленький человечек боится умирать и готов на все… Другой, еще ниже, не хочет рисковать даже несколькими днями. Он не поверит в смерть до последней минуты. И есть еще один - он видит славу. Газетные полосы, телевидение, радио.

Вот фантастичный саркофаг в центре стеклянного зала.

Машины, автоматы, пульт с мигающими лампочками. Бледное, величественное лицо под стеклянной крышкой. Это я.

Неважно, что я был некрасив. Все изменилось.

Потом пробуждение. Толпа академиков из разных стран.

– Включайте программу пробуждения!

Напряженное внимание. Десять, двадцать, тридцать минут.

Осциллографы показывают кривые. На огромном табло прыгают цифры.

–Заработало сердце!

– Открыл глаза!

И так далее.

Нет, серьезно, это возможно. То есть в смысле заснуть и пока не умереть. Не совсем умереть.

Да, пожалуй, еще не разрешат. Скажут: умирай нормально. Что за фокусы? Так все захотят в бессмертие. Опыт стоит государству немалых денег.

Нет, спать я не могу. Встать и работать. Вспомнить все, что знаю, прнтать, записать.

Встаю.

Лаборатория. 8 часов утра. Я задержался дома - ночью поздно обдумывал вчерашнюю идею об анабиозе. Она стала обычной научной проблемой. Хорошо. Выйдет не выйдет, но хотя бы отвлечет.

Шерез двор. Здание построено перед войной. Трexэтажное, когда-то оно представлялось весьма совершенным, а теперь тесное и неудобное. Современная наука требует не только стен. Лаборатории строятся, как заводы, вместе с технологическим оборудованием.

Как жаль, что мне не дождаться нового здания! Сейчас плохо: опыты проводим внизу, обдумываем на втором этаже, а “паяем” в полуподвале.

Впрочем, одни острослов сказал, что учреждение переживает расцвет, пока находится в старых и плохих зданиях.

Как только строятся дворцы - наступает упадок. Этим я всегда утешаю своих ребят, когда они жалуются на неустроенность. Вдруг я подумал: без меня они не расцветут. Стыдно.

Раздеваюсь. Тут же, в вестибюле, стоит стол для пингпонга. Какие-то бездельники уже с утра играют. Кажется, из отдела физиологии дыхания. Это называется физкультурная пауза. Специально придумали для лодырей.