Владимир Михановский - Секрет двух полюсов

Этот разговор мелькнул в памяти Арбена, пока он, развернувшись, шел прочь от Альвы.

Арбен шел с наибольшей возможной скоростью, чтобы выиграть время, но упругая волна толкнула его в грудь, так что он чуть не задохнулся. Собственное тормозящее поле было неумолимо.

Нельзя сказать, что инженер Арбен был в хороших отношениях с математикой. Он не жаловал эту науку, оставляя ее «сухарям-теоретикам». Себя он с гордостью именовал практиком. Но после начала контакта с Альвой, математические способности Арбена, как и прочие, необычайно обострились, и он с интересом погрузился в толстые монографии, которые прежде казались ему никчемушными. И с захватывающим интересом прочел раздел, который называется «Теория преследования». Некий математик еще сто лет назад доказал теорему: если две точки движутся с одинаковой скоростью, и одна из них преследует другую, то она ее обязательно догонит. Для этого необходимо, чтобы выполнялось одно-единственное условие: ограниченность пространства, в котором происходит погоня. Условие, надо сказать, почти очевидное: не будь его, преследуемый объект мог бы просто удалиться от преследователя по прямой линии, уходящей в бесконечность, и ввиду равенства скоростей встречи не произошло бы. Иное дело, если гонки с преследованием происходят на ограниченной площади. Жертва рано или поздно должна искривить свой путь, так как выходить за границы области ей запрещено. С каждым таким искривлением пути преследователь, соответственно меняя свое движение, будет сокращать расстояние до жертвы. Происходит это, наглядно говоря, за счет срезания преследователем углов, – они неминуемо образуются, когда жертва начинает петлять.

В общем, математическое доказательство теоремы, было, к сожалению для Арбена, безукоризненным. А если к этому еще прибавить в поведении Альвы то, что можно назвать самообучением на ходу, если взять в расчет его привычку в последнее время строить засады на Арбена… Ну, и его возможность срезать при преследовании углы, с учетом того, что для Альвы не существует ни стен, ни вообще каких бы то ни было преград…

Мозг Арбена жгли рассказанные Линдой в прошлый раз слова о пьяной болтовне Ньюмора о подопытном кролике, которого отыскал для своего эксперимента.

И все-таки, как много может вспомнить человек за какие-то ничтожные доли секунды!..

Спокойное, ставшее ему ненавистным лицо Ньюмора, который говорит: «От тебя требуется только одно: не столкнись с Альвой нос к носу. Будь осторожен, и все будет в порядке. Счастливчик, ты избавишься от душевных недугов и дурных воспоминаний. Позже люди будут платить мне за это столько, сколько я захочу, а ты получаешь Альву бесплатно». «Но ты же на него, говоришь, все свои деньги ухлопал». «Деньги – пустяк! Толстосумы, жаждущие спокойной и качественной жизни, предоставят мне любой кредит. Ты только подумай: вместо всех этих модных курортов, водолечебниц и всяких там душей Шарко, я предоставляю свой радикальный метод… Я попросту стираю негативный груз, как стирают тряпкой надпись мелом на школьной доске…».

…Проклятый Альва, он чует его. Кажется, он привязан к нему невидимой нитью. Стоит сделать шаг в сторону, и Альва послушно повторяет маневр.

Арбен все шел, оглядываясь на ходу. До боли знакомая сутуловатая фигура вышагивала за ним. Лицо, бессчетное количество раз виденное в зеркале… «Бегу сам от себя. А разве это возможно – уйти от себя?» – обожгла мысль.

Машина осталась поодаль. Ее черный прямолинейный корпус маслянисто поблескивал под качающимся от ветра фонарем. Кинжальный луч средней фары лежит на грязной мостовой. И ни души на ночной улице…

Каждый шаг отдаляет его от спасительной кабины, обклеенной пластиком. Но повернуть к машине – значит столкнуться с Альвой. Тротуарные ленты уже выключены. Значит, одна надежда – на подземку.

Никогда раньше Арбен не думал, что улица, на которой живет Линда, такая длинная. А может, это так кажется оттого, что он отвык ходить пешком в последнее время?

Арбен почувствовал, что замерзает, и инстинктивно решил пробежаться, Но упругая волна с такой силой снова ударила в лицо, что он, замешкавшись, на мгновение остановился, задохнувшись. Остановка обошлась ему в три-четыре шага. Расстояние сократилось, и Альва, выйдя из тьмы в освещенный фонарный круг, теперь был виден до мельчайших подробностей. «Он бледен как смерть, – подумал Арбен. – Не мудрено, что Линда при встрече с ним так перепугалась».

Хорошо хоть, что улица прямая. Любой поворот – в пользу Альвы, который может срезать углы. Для него, легкого, почти невесомого облачка, любые стены прозрачны.

Так бы идти и идти… Но силы – он знал это, скоро иссякнут. Он замкнут в каменных джунглях города. Он сам себя запер в ловушку, а ключ спрятал хитрый Ньюмор.

Сердце билось медленными толчками, и каждый удар болезненно отдавался в мозгу. Это было ощущение, о котором Арбен успел уже позабыть. Прошло некоторое время, прежде чем он догадался, в чем дело. Он волновался, волновался так, как ни разу еще за два прошедших месяца! Ньюмор и здесь обманул его!

Арбен изо всех сил старался успокоиться: волнуясь, он помогал своему преследователю: за последние несколько минут Альва заметно оживился. Быстрее задвигались его ноги, оснащенные ботинками с магнитными присосками.

Незрячий взор его был устремлен на Арбена, он даже руку вперед протянул, будто желая схватить ускользающую от него вторую половину его «я».

Арбену казалось, что погоня длится уже давно. Целую вечность бежит он по этой улице, до жути безмолвной, а его преследует клубок забот и огорчений, и никуда от них не скрыться, не уйти.

Впереди неясно забелел купол, украшенный в вершине вензелем. Вензель горит в холодном мглистом воздухе, а над ним, совсем невысоко, мерцают равнодушные звезды.

Станция подземки. Наконец-то! Сейчас он войдет в широкую дверь, опустит жетон в узкую щель автомата, и неуклюжий турникет вытолкнет его на бегущий вниз, к поездам, эскалатор.

Арбен даже почувствовал нечто вроде жалости к Альве. Будто это было одушевленное существо, а не искусное материальное образование, имитирующее его, Арбена. Будто он обманул простодушного Альву, перехитрил его. Будто взялся перевести слепца через оживленную улицу и бросил его посреди мостовой. Странная вещь! Он жалел Альву, будто младшего брата, будто какую-то частицу собственного «я», пусть и не лучшую. И разве не так оно было и на самом деле?.. Ликующее чувство избавления от смертельной опасности наполнило его существо.

Ему показалось подозрительным, что у входа на станцию подземки не видно ни одного человека. Обычно даже в самую глухую пору хотя бы два-три бродяги греются в теплом в теплом потоке кондиционированного воздуха, вырывающегося из отворяемых дверей. Он ощущал уже в ноздрях сухой нагретый воздух, еле заметно отдающий автолом и еще чем-то сладковатым, неприятным.