Станислав Коронько - Игрушка богов

Курц отвернулся, еле слышно пробормотал:

— Восемь.

— И многого они добились? У них вообще хоть что-нибудь получилось?

Курц покачал головой.

— Почти ничего. Они оказались малодушны и в решающий момент робели. Двое из них даже стали наместниками, но они всецело подчинились Эзекилю и забыли о своей миссии. Только последнему удалось кое-что узнать. Совсем немного, но это даёт нам надежду.

— Говори, — потребовал Тимур. — Что именно я должен сделать?

— Убить наместника.

Тимур иронично поднял брови. Раздраженно спросил:

— Мне его нужно развести на суицид?

— Нет. Тебе будет достаточно проткнуть его мечом. И он умрёт. Совсем.

Тимур помотал головой. Засунул в ухо палец, покрутил его. Сказал:

— Видимо, я начал плоховато слышать. Мне, наверное, послышалось, но ты, Курц, только что говорил, что наместник бессмертен.

— Да, бессмертен. Для всех на этой планете. Но не для Игроков. Ты можешь забрать его жизнь. Так же, как и жизнь любого другого Игрока. Во время последнего испытания Игроку удалось серьёзно ранить наместника. Тот находился при смерти несколько дней кряду.

Стоило бы задуматься, но раздражение велело задавать вопросы, дабы окончательно добить уже смущенного донельзя Курца. Едким тоном Тимур спросил:

— И что случится после того, как я завалю наместника? Я унаследую его место и стану неприкосновенным или мне потом тоже, как тому «герою», предстоит загнуться, чтобы через пятьдесят лет другой дурачок попробовал бы как-нибудь ещё нагадить Эзекилю? Или вы думаете, он выбежит из своего гнезда, как только я его служку грохну? Да и вообще, почему вы думаете, что я смогу его грохнуть. У этого человека, должно быть, теперь немало охранников. А я, между прочим, библиотекарь, а не киллер.

Курц терпеливо выслушал эту тираду, спокойно ответил:

— Не знаю, кто такой киллер, но заботу о людях наместника предоставь мне. Тебе придётся лишь ткнуть в него мечом. Поверь мне, если я до него доберусь, сопротивляться тебе он не сможет. А после его смерти ты получишь возможность завладеть инкубатором. Он будет обязан послушаться тебя.

— С чего бы это? — только и смог выговорить Тимур.

Прохладным тоном, но с едва заметной ухмылкой на губах Курц произнёс:

— Потому что ты будешь должен разобраться с его управлением, подчинить его себе и заставить впустить нас. В противном случае мы все умрём.

Лицо Тимура вытянулось. Язык с большой неохотой слушался его.

— Всё это так просто звучит. Всего лишь и надо, что убить человека, у которого в подчинение весь мир, и разобраться с техникой, которая старше меня на несколько миллионов лет. И сколько у меня будет на это времени?

— Столько, сколько я буду жить. Думаю, не больше нескольких минут.

— Ну нормально… несколько минут… Не думаю, что мне хватит нескольких жизней.

Курц кивнул. Важным, нарочито официальным тоном произнёс:

— Да, минуты- это очень мало. Но это самое большее, на что мы можем надеяться. Когда-то мы рассчитывали дать тебе больше времени, но у нас не получилось. Эзекиль уничтожил твою армию.

— Чего-чего? Какую армию?

— Армию города Уэно и поддержавших его земель. Армию, которая создавалась для тебя, нашего будущего избавителя.

От такого закружилась голова. Почти повезло стать самым настоящим главнокомандующим. И заполучить себе целую армию. А, если бы ещё получилось избавиться от этого Эзекиля, то имя Тимур стало бы звучать в этом мире так же громко, как имена Иисуса, Аллаха, Будды и нескольких великих полководцев Земли вместе взятых. Даже кличку какую-нибудь дали. Тимур Великий… Освободитель… или, там, Сокрушитель…

И никто бы не узнал, что за этим громким прозвищем скрывался одни маленький, потерянный юноша, которого буквально заставили ввязаться в эту борьбу. Юноша, который меньше всего на свете мечтал встать во главе освободительной армии или занять место наместника живого бога. Быть освободительным знаменем или глашатаем бога- не самые почётные роли. И там и там все его функции сводились бы к молчаливому согласию с мнением древних хранителей и к исполнению их воли. Претендовать на большее было бы трудно.

Впрочем, большего и не хотелось. Хотелось одного- стать свободным от тех невидимых пут, которыми Эзекиль и Ксандер повязали его. Повязали и тянули. Каждый в свою сторону. Казалось, ещё чуть и хрупкий человек не выдержит, порвётся на две части. В одной из которых останется совсем немного от того, что когда-то было кем-то по имени Тимур. И это немногое позволит своему хозяину управлять собой. Будет послушно исполнять волю кукловода. А какого именно- неважно. Эти драконы стоят друг друга. Эзекиль травит сторонников хранителей, а сами хранители доводят до самоубийства невинных людей, случайно попавших в жернова этого идиотского испытания. И нетрудно догадаться, что начнётся, если драконы всё же вернут себе власть. Вряд ли все люди запросто смирятся с падением Эзекиля. Наутику ждут великие потрясения. И кровь… море крови.

И причиной этому будет один единственный человек… На мгновение у Тимура мелькнула мысль, что, возможно, всем было бы лучше, если бы он всё же подчинился Эзекилю и стал наместником. Ведь худая власть лучше смуты. А власть Эзекиля, похоже, не слишком плоха. Каким бы тираном он не был, но село, по которому удалось немного пройтись, производило впечатление крепкого и зажиточного хозяйства. Люди были сыты и довольны, и не похоже, что их очень сильно кто-то угнетал. Ими правила крепкая и уверенная рука- наверное, да. Но рука эта не была беспощадна к своим. Она карала только отступников. Как это случается везде. Даже на цивилизованной и развитой Земле.

Мысль была хороша. Её стоило обдумать как следует. Всё-таки согласиться на роль наместника лучше, чем устраивать переворот. Вдруг даже удастся чего-нибудь добиться на поприще государственного деятеля- смягчить там некоторые решения Эзекиля, с помощью труда и усердия избежать ошибок, за которые потом кому-нибудь придётся расплачиваться. Смириться со своей судьбой, простить Эзекиля за его подлость и стать лучшим в истории Наутики наместником. Всё это так заманчиво…

Затуманенный взгляд Тимура упал на растрёпанную и смущённую Диану. Девочка сидела, опёршись на одну руку, согнув ноги в безразмерных брюках в коленях. Другую руку держала на бедре, сжав её в кулачок. Внимательно и испуганно смотрела на взрослых, затеявших такой серьёзный разговор. В общем, выглядела невинно, трогательно и беззащитно.

И едва Тимур взглянул на ребёнка, как все его проблемы показались ему незначительными. Колебания и нерешительность- проявлением глупости и малодушия. Возвышенное желание занять место «благородного» наместника- мелочной попыткой спастись и при этом не почувствовать себя использованным.