Станислав Коронько - Игрушка богов

Сменивший священника Курц не стал тушеваться, и деревянная лодка тут же набрала скорость, не многим уступающую тихоходному моторному катеру.

— А силы беречь не собираешься? — ехидно спросил Себастиан.

— Вот ещё. Беречь силы… Ха! Я их и не трачу.

— Посмотрим, как через часок другой ты выглядеть будешь.

— Ну уж не как мокрая мышь, — презрительно произнёс Курц.

— А вот…

Громкий, тонкий писк зарезал назревающую перепалку в самом корне.

Курц бросил грести, принялся вертеть головой. Спросил:

— Что это было?

Не успел Себастиан открыть рта, как писк повторился. И источником его была дорожная сумка. Священник расстегнул пуговицы и осторожно, словно там у него обитала чрезвычайно ядовитая змея, заглянул внутрь. Со страхом на лице засунул туда руку и двумя пальцами вытащил прозрачную пластину талисмана. В этот момент в самом углу этой пластины замигал красный огонёк и раздался уже знакомый писк.

От испуга Себастиан выронил талисман, и тот упал обратно в сумку. Не меньший страх выразило и лицо Курца. Единственным человеком, у которого звук зуммера не вызвал трепета и ужасных предчувствий, оказался Тимур.

Вскочив, он перегнулся через плечо Себастиана, с интересом уставился на талисман. Протянув руку, сказал:

— Позволь.

Священник не колеблясь тут же вынул пластину, передал её Тимуру.

Прежде чем занять своё место, он посмотрел на Диану и задумчиво спросил:

— Интересно, эта вещь может выдать, где мы находимся?

— Не знаю, — признался Курц, думая, что вопрос был обращён к нему. — Ксандер мне ничего не говорил по поводу талисманов проводников. Сказал лишь, что по ним надзиратели Игроков ищут. Хотя выдаст он нас или нет- неважно. Эзекиль уже знает, где мы примерно находимся. Впрочем, ему это не поможет- я заранее озаботился о безопасном маршруте.

Другой ответ был более точен- Диана отрицательно покачала головой.

Тимур сел на место, принялся изучать чудную вещицу. Как раз в этот момент снова повторился писк зуммера, а внутри этого прозрачного материала, на ощупь похожего на оргстекло, замигал огонёк. Тимур повертел предмет в руках, пытаясь определить, где у него лицевая сторона, а где верх и низ. Ничего так и не понял. Прямоугольная пластина длинной, шириной и толщиной с ладонь. Абсолютно прозрачная. С закруглёнными краями. На ощупь- гладкая и тёплая. Никаких кнопок, выступов, углублений, антеннок и подобной мишуры, присутствующей в любой земной электронике, не имелось.

Опять замигал огонёк и раздался писк. Тимур от нечего делать пробежался пальцами по краям предмета, словно надеялся наткнуться на невидимую кнопку. Сжал угол, где мигал огонёк. Ничего не случилось. Поочерёдно сжал другие углы. Нулевой результат заставил его выругаться.

— Нужно приложить палец к центру, — пояснил Себастиан.

Тимур исполнил указание священника, и писк зуммера, только-только раздавшийся вновь, оборвался. Края пластины почернели, образовав своеобразную рамку. И из неё на Тимура взглянуло лицо юноши, уже виденного им во сне. Несмотря на слишком маленькую глубину талисмана, оно было объёмным, удивительно живым и выразительным. Оно было будто настоящей головой, правда, уменьшенной в несколько раз и каким-то образом втиснутой в маленькую пластину. Даже на заднем плане был виден кусочек фона- красный узорчатый ковёр. Тимур слегка повернул предмет, дабы удостовериться, что тот незаметно для него самого не углубился на несколько сантиметров. Нет, всё было по прежнему. Видимо, перспективу изображению придавал некий оптический обман.

Впрочем, даже у такого навороченного коммуникатора обнаружились дефекты. У юноши открылся и закрылся рот, но из него не донеслось ни звука, помимо какого-то шипения. А затем стало ясно, что так и должно было быть. Ибо тот был крайне удивлён увидеть лицо ответившего ему человека и просто не смог проговорить заранее заготовленную фразу. И шипение производилось выпускаемым из легких воздухом, проходившим сквозь пережатую трубку трахеи.

Тимур открыл рот и ляпнул первое пришедшее в голову:

— Как оно?

— Что? — Голос юноши был как в жизни. Никакой синтетики и искажений. Даже звучал словно его обладатель находился совсем рядом. — Что оно?

Курц с Себастианом вздрогнули, принялись вертеть головами, пытаясь понять, кто же это произнёс. На всякий случай священник запустил руку в свою сумку и нащупал рукоять меча.

Тем временем Тимур продолжил. Припомнив шок, вызванный сновидением с участием этого парня, для общения с ним он избрал тон наглый и вызывающий.

— Привет, говорю. Чего надо?

Сработало. Юноша покраснел от злобы. Плюясь, прошипел:

— Как смеешь ты, презренный человек, обращаться ко мне подобным образом?

— Короче, выкладывай чего надо, или я отключаюсь.

Нехотя юноша принял правила Тимура.

— Где мой слуга? Тот, которому принадлежала эта вещь?

— Да тут он. Со мной.

От удивления юноша охрип.

— Что? Надзиратель с тобой? И ведьма тоже?

Тимур с секунду раздумывал, стоит ли ему развернуть талисман и показать юноше священника, но здравый смысл приказал ему не делать этого. Где у этого прибора камера и какой у неё угол охвата- неизвестно, а засветить на заднем плане лица Курца и Дианы в таком случае будет очень даже легко.

— Да, надзиратель со мной.

— Не верю! Покажи!

— Себастиан, — позвал Тимур.

Подошел священник, развернув голову, взглянул в талисман. Подслеповато всмотрелся в черты юноши. Спав с лица, тут же отскочил подальше и упал на колени.

— Надзиратель, ты ли это? — грозно спросил юноша.

— Да, повелитель, — дрожащим голосом ответил тот. — Себастиан, сын Корнелия из Тора. Надзиратель, ныне настоятель прихода в селе Лугце.

— Себастиан, как смеешь ты находиться в обществе отступников, когда мой знак лежит на дне реки? Почему ты не лежишь рядом с ним?

— П-простите, повелитель. Но я не мог… не могу исполнить ваш приказ.

— Почему?

— Я не могу причинить ребёнку зла.

Лицо юноши выразило неподдельное изумление.

— Ведьме? Ты не можешь убить ведьму? Только поэтому ты предал свою веру и свой долг?

— Д-да.

— Я разочарован в тебе, Себастиан. За это ты умрешь.

Священник поджал губы. Обречённо кивнул.

— Я знаю, мой повелитель.

— Не только ты, но и твоя семья.

— Простите меня, мой повелитель. Но у меня нет ни семьи, ни родных.

— Что же, тогда им повезло. А тебе, мой бывший слуга, советую вскрыть себе вены. Когда тебя поймают, легкой смерти ты не дождёшься.

— Я понимаю, мой повелитель. Я подумаю.

— Подумай, — кивнул юноша.

В следующий миг его лицо исчезло, а коммуникатор вновь стал обычной пластиной оргстекла.

— Он, как всегда, немногословен, этот Эзекиль, — заметил Тимур. Почувствовав витающее в воздухе напряжение, добавил: — Расслабьтесь, он больше нас не слышит.