Сергей Герасимов - Фантастические рассказы и повести

Я помню, что брать чужое у людей не принято, поэтому я взял только пилочку для ногтей - она возвращает меня в прошлое, в то прошлое, которое я почти забыл, в то прошлое, когда я ещё был человеком. Чем дальше я от человека, тем больше хочется сохранить в себе что-нибудь человеческое. Я буду продолжать вести свои записи. Когда я закончу свой карандаш, я возьму ещё один здесь. Чтобы это не было воровством, я принесу и оставлю что-нибудь взамен. Когда я перечитываю свой дневник, я не понимаю начальные записи. Что, если те буквы, которые я пишу, уже давное не буквы? Что, если я стараюсь напрасно? Что, если я уже перестал быть человеком?

Ночью я снова пробрался к ним. Наверное, я делаю это напрасно. Но такой уж я есть - идея для меня важнее реальности. Я долго думал, что бы сделал человек на моем месте и решил, что человек, скорее всего, постарался бы спасти женщину. Так Робинзон спасал своего Пятницу, а он был человек. Если я хочу быть человеком, я должен сделать то же самое. К тому же, это не так трудно. Все трое спали. Главарь спал рядом с женщиной, было видно, что он только недавно отлип от нее. Ошейник с женщины не снимали. Я зажал ей рот рукой и перерезал веревку. Она попробовала закричать и вырваться, но от меня не вырвешься так просто. Я оттащил её в свою квартиру, протянув по дороге через четыре дыры в стенах. Сначала она пробовала кусать мою ладонь, потом успокоилась. Жаль, что никто из нас не умеет говорить; было когда-то время, когда я мечтал поговорить с кем-нибудь и вот теперь не могу.

Судя по приключениям Робинзона, женщина должна быть мне благодарна, во всем подчиняться и даже ставить мою ногу себе на голову. Так делают дикари. Но она не похожа на дикарей. Она прорычала что-то не очень враждебное и повалилась спать. Странно ведут себя эти люди. Может быть, мне нужно было её угостить? Кажется женщин угощают, когда они приходят в гости...

...записываю на следующий день.Почему это происходит именно со мной? Всегда, когда я решаюсь что-то сделать, получается наоборот. Это все от того, что я много думаю. Если бы я не думал, они бы спокойно её сьели и со мной все было бы в порядке. Когда я заснул, женщина встала, взяла мой нож (тот самый, которым я освободил ее) и воткнула мне в живот. Я не знаю, насколько серьезна рана. Она не стала меня добивать, непоследовательная, как и все женщины, а с радостными воплями бросилась к своим. Она думает, что раз они сьедят меня, то её не тронут. Конечно не тронут, но до поры до времени. Когда от меня не останется и косточки, они снова возьмутся за нее. Но уже некому будет перерезать веревку. Кажется, в прошлой жизни я не очень любил иметь дело с женщинами, и правильно. А я-то думал как бы её назвать и выбирал какой из дней недели звучит ласковее. Все равно календаря у меня нет, я не знаю, когда её спас. Я почти решил назвать её Вторником.

Кажется, моя рана серьезна, но не смертельна. Если бы она повредила что-ниюудь важное внутри, я бы уже умер. Мне просто повезло - она проткнула мне живот не очень глубоко. На моем животе мышцы толщиной в кирпич и почти такой же твердости.

Я стал зализывать рану. Из-за лазания по стенам я стал очень гнибким и мне совсем не трудно лизать собственный живот. Плохо, что кровотечение не останавливается, я чувствую, что слабею. Если я буду совсем слаб, они меня убьют. Я слышу их голоса. Они приближаются, но боятся войти. Они пробуют испугать меня своим рычанием и ждут, чтобы я зарычал в ответ. По звуку они узнают насколько я слаб. Плохо, что здесь так много крови, она так сильно пахнет, что они могут потерять голову. Правда, я сделал маленькую дырку в стене, они смогут протиснуться только по одному. У меня есть копье, они знают и опасаются. Женщина что-то верещит, кажется подгоняет. Она выигрывает в любом случае. Кого бы ни убили, мяса будет достаточно на несколько месяцев вперед - значит, она проживет эти месяцы.

Я подполз к дыре в стене и положил возле себя копье, так, чтобы его было хорошо видно. Они заглядывали несколько раз, видели копье и уходили. Я мог бы убить одного из них, бросив копье, но остаются ещё двое. К тому же мне неприятно убийство.

Наступает вечер. Кровотечение стало не таким сильным, но встать я не могу, боюсь, что откроется рана. Они ждут, пока я засну. Соврешенно правильный расчет. Больше двух суток без сна я не выдержу, я ведь не спал и прошлой ночью. Кружится голова и хочется пить. Я пробовал лизать пятна крови, но они уже высохли. Какое мучительное чувство - жажда.

Они не так уж и глупы. Я бы на их месте придумал то же самое. Они решили дежурить по очереди и не давать мне спать. Как только я закрываю глаза, кто-нибудь из них просовывается в дыру и начинает рычать. С каждым разом я просыпаюсь медленнее. Мне так плохо, что я почти забыл, что речь идет о моей жизни. Кажется, сейчас я мог бы отдать жизнь за несколько часов сна или за банку воды. Но ни того, ни другого мне не дадут - даже за мою жизнь. Поэтому нужно что-то делать. Наступает рассвет. Я держусь уже более суток. Еще одних суток мне не выдержать.

Я попробовал встать на ноги. Получилось, хотя кружится голова. Края раны склеились, но я могу иддит только нагнувшись. Если я напрягусь, рана разойдется снова. Главное это добраться до крана с водой и не дать им войти в комнату. Если они войдут я пропал. Я подвинул к дыре остатки шкафчика и стал ждать. Они повыли немного и кто-то сунулся. Я ударил копьем, не очень сильно, так, чтобы не убить. С той стороны кто-то отскочил. Теперь они меня не видят. Они подумают и решат колотить в шкафчик по очереди, ничего другого не придумаешь. Я не смогу отвечать ударом на каждое их движение. но у меня есть немного времени, пока.

Я подошел к крану и открыл его. Воды не было. Конечно же, когда нужно то её нет. В последнее время с водой перебои. Есть ещё снег за окном. Я лег грудью на подоконник и стал слизывать снег. Его было очень мало, а лед плохо плавился под моим языком. Наверное, мой язык стал холодным из-за потери крови. На подоконнике много льда, недавно была оттепель. Какое красивое небо на рассвете... Они уже начали бить в стенку шкафчика. У меня остался один выход. Жаль, что больше нет страховки.

Стена совсем ледяная. во время оттепели шел небольшой, но долгий дождь и ветром его задувало в комнату. Лед покрыл кирпичи тонкой пленкой. Я выбрался на верх рамы и взялся за первый, очень удобный кирпич. Лед под моими пальцами тает очень медленно, слишком медленно. Сколько я смогу провисеть на одной руке? - несколько часов, как раньше, или намного меньше? Они уже вошли в комнату и кричат, не видя меня. Очень быстро они догадаются - но , кажется, лед уже подтаял. Я подтянулся на одной руке и взялся за следующий кирпич. К счастью, он оказался почти сухим, можно схватиться сразу. Одна из этих тварей высунулась из окна и ткнула меня ножом в пятку, выше им уже не достать. Хорошо, что они не умеют лазить по стенам.