Лайт Дейтон - Огонь

– Пойдем.

– Куда? – Она чуть не начала вырываться, гордость не позволила. – Никуда я не пойду! Я останусь здесь!

– Пойдем, мне надо оружие взять. По дороге поговорим.

Уговорить Киру оказалось сложным делом. Никакие аргументы, призывы к разуму не действовали. Всю дорогу до редаровой «комнаты» они проспорили, даже иногда кричали друг на друга в полный голос. Но стоило за их спинами опуститься покрывалу, как Кира порывисто обняла пустынника, прижалась к нему:

– Реди, не гони меня. Я хочу быть с тобой, я же буду за тебя беспокоиться! Что, ты хочешь, чтобы, пока ты сражаешься, я отсиживалась в пещерах и все время думала: жив ты еще или уже нет? Да я на месте не усижу! Тебе придется меня веревкой привязывать…

– И привяжу! Послушай, Кира, – Редар взял ее за плечи, отодвинул, заглянул в глаза, – послушай и пойми. Я уже похоронил однажды свою семью, потом… – он сглотнул, слова давались с трудом, – своего Учителя. Я не хочу, слышишь, не хочу хоронить еще и тебя! Ясно?

В конце концов, Кира согласилась, только расплакалась. Охотник стоял рядом и не знал, что делать: женские слезы были для него в новинку. Пришлось пообещать, что он будет осторожен, что не станет лезть на рожон… И еще тысячу вещей.

… да, да, да. Хорошо, Кира, так и будет. Я обещаю.

Девушка больше не плакала, она сидела, уткнувшись лицом в ладони, и лишь изредка всхлипывала. Редар разыскал свою старую пращу, взял отцовское копье. Вот это другое дело! Рукоять, будто влитая, легла ему в ладонь.

– Кира… – негромко позвал он. – Я пойду? Не плачь, ладно? Все будет хорошо.

Девушка подняла голову, несмело улыбнулась. На ее щеках блестели мокрые дорожки.

– Не плачь.

Юноша осторожно погладил ее мягкие волосы. Потом взял в руку ее маленький кулачок, обхватил своим, сказал: – Помнишь, как ты учила меня здороваться по-вашему? Я – хороший ученик. Привет, Кира!

– Привет, – несмело прошептала девушка.

– Видишь, – весело сказал Редар, – мы не прощаемся, а здороваемся! Значит, скоро, совсем скоро увидимся.

Внезапно Кира обняла Редара рукой за шею, притянула к себе и неумело поцеловала. Губы ее были горячие и сухие. Девушка покраснела и стремительно, так, что Редар ничего и сказать не успел, выскочила из комнаты.

На свое место он шел как в тумане. Ему все чудилось ласковое и теплое прикосновение кириных губ. Попробовать бы еще раз!

У загороженного входа в город все так же царило беспокойное ожидание. У подножья пылали костры, разбрасывая по стенам яркие тревожные отблески. Охотники немногословно переговаривались, некоторые отдыхали с закрытыми глазами, но никто не спал.

Редар растянул пращу, несколько раз раскрутил ее, примериваясь, потом полез наверх, на гребень. На шорох обернулся Аваллит, узнал, оскалился в одобрительной усмешке:

– Ну что, парень, разобрался со своей? Пустынник неопределенно пожал плечами.

– И то верно. Моя-то тоже хотела пойти, только я ей сказал: женщинам на охоте не место. Что, скажешь, не очень все это похоже на охоту? Да-а, на деле – все тот же загон… На тебя будет лезть всякая озверелая живность, а ты знай не зевай, да копьем орудуй посноровистей. Вот и всего делов…

На его слова отозвался кто-то невидимый, разлегшийся в тени громадной корзины.

– Парни, что давеча еле доползли до города, с тобой не согласятся. Это не охота, Аваллит, это война! Как в легендах.

– Кто это? Ты, Умаду?

– Я, кто же еще? Так что готовься, старый хрыч, скоро все в легенды попадем!

– Ладно, языком-то трепать! Вон, смотри, у парня глаза-то разгорелись…

– А у тебя будто не разгорелись? Ты еще с молодости все об Иваре грезил, забыл что ли? Всем на него старался походить. Перед нами все хвастался, что имя у тебя похожее…

Слушая их перепалку, юноша впервые подумал: «А если был бы жив Крегг, как бы он себя повел?» Отдал бы свою огненную смесь на защиту пещерного города или сохранил бы в тайне? Муравьи – вот ныне подлинная опасность, похлеще смертоносцев. Пока, во всяком случае. Имеет ли право он, Редар, использовать наследие Крегга против муравьев? Идеальной смеси пока нет, но он чувствовал, что вот-вот и она будет найдена. И что тогда? Скрывать ее от всех, лелея безумную мечту однажды истребить последнего смертоносца в мире? Или защитить людей пещерного города, друзей, Ликку, Ремру, Киру, наконец, от несметных орд врагов, подступающих к порогу? Вон они – стоят ночевкой у отрогов. А наутро пойдут искать людей. И они не остановятся, пока не найдут… Что делать тогда?

Утро, которое все ждали с нетерпением и страхом, наступило неожиданно. Обычно в пустыне задолго до появления солнца на восходе постепенно разгорается зарево на полнеба. А здесь горизонт скрыт сплошной стеной горных пиков. И только, когда солнечные лучи озолотили верхушки скал, а ветер за ночь разредил тучи на небе, тьма стала постепенно отступать, и проглянула ослепительная бездонная голубизна.

Вдруг Аваллит подскочил на месте, ткнул пальцем куда-то вправо:

– Дым!

Над срезанной верхушкой Укушенной скалы поднимался столб серого клубящегося дыма.

Сигнал! Шестиногие, значит, зашевелились, пробуждаясь.

– Скоро надо ждать гостей.

На завал вскарабкался Кенгар – Айрис поставила его командовать. Он глянул на скалы, потер рукой подбородок. Потом приказал:

– Охотники – наверх! Только охотники, я сказал, ты-то куда лезешь, парень! Все, у кого есть пращи – зарядить! И наберите запас камней – потом не до этого будет…

Пещерники засуетились. Редар вложил в пращу камень размером с кулак, небрежно пропустил ремень между пальцами – только сунься!

Аваллит зарядил свою, одобрительно кивнул. Рядом с ним Умаду погладил рукой отполированное годами древко копья немалых размеров, сказал с усмешкой:

– Ну, вы, ребята, встречайте мурашей булыжником в лоб, а если им покажется мало, то пусть подходят поближе… Я их сам поприветствую!

Из-за поворота тропы выскочил разведчик. Он несся со всех ног:

– Иду-ут! Готовьтесь!

Одним прыжком взлетел на загораживавшую проход груду камней, навстречу ему протянулись сразу несколько крепких рук, подхватили и усадили на гребень. Разведчик дышал тяжело, с хрипом.

– Где Кенгар?

– Здесь я, – обернулся мастер охоты. – Рассказывай.

– Мураши снялись… с ночевки. Они… не знают, где мы… но по всем ущельям… по всем тропам разбежались разведчики… по пять-десять, не больше… скоро будут здесь… основные силы пока медленно… втягиваются в отроги… Их очень много…

– Муравьи! – неожиданно закричали сверху, с Привратной галереи.

Полдюжины рыжих гигантов, поблескивая на солнце глянцевым хитином, устремились к каменному завалу. Свистнули пращи, Редар тоже раскрутил свою и увидел, как заряд ударил одну из тварей точно под жвалы, выворотив правую начисто, с мясом. Муравей замер на месте, затряс головой. Рядом с ним, сбитый сразу двумя камнями, покатился второй, подняв тучу пыли. Еще двое шестиногих заметно припадали на передние конечности. Вдруг у ближайшего муравья правая нога с хрустом переломилась, и он завалился на бок. Трое оставшихся насекомых, словно по команде, развернулись и поспешили назад. Еще два камня настигли их, и последний из муравьев забился на каменной тропе с проломленной спиной. – Ага, твари! Не любите!