Лайт Дейтон - Огонь

Муравьи, казалось, были ошеломлены внезапной встречей не меньше людей, но опомнились первыми.

Отряд шестиногих разделился на две части, зажимая ополченцев в тиски. Место было ровное, без естественных преград, которые в крайнем случае можно было бы использовать как укрепления. Люди впервые столкнулись с муравьями в голой степи. И здесь успех сразу же начал клониться на сторону шестиногих.

Имея преимущество в численности, муравьи окружили ощетинившихся копьями людей и ринулись на них сразу с двух сторон. Ополченцы отбивались с отчаянием обреченных, прижавшись спиной к спине.

– Мика, сзади!

– Бей его, бей!

Два муравья, вцепившись в ноги, вырвали из плотного строя могучего Мику-лодочника. Он отчаянно кричал, вслепую отбивался древком сломанного копья. Ему бросились на помощь, одного из рыжих подняли на копья, но другой уже рвал на части податливую человеческую плоть.

К сожалению, отряд отправился в степь не на битву, а для прочесывания местности, то есть для охоты за одиночными муравьями. Поэтому ополченцам не придали в усиление, как обычно, нескольких бураков. И некому было теперь послать в Левес просьбу о помощи.

Зажатые с двух сторон, люди почувствовали, что смерть близка. И вмиг забылись боевые навыки, еще недавно сплоченный отряд превратился в медленно редеющую толпу. Слишком долго восьминогие истребляли в своих слугах смелость и воинственность, слишком долго прожили люди-рабы без забот и тревог.

Они сроднились с тем, что пауки непогрешимы, привыкли им повиноваться. Защищая смертоносцев, люди бросились бы на впятеро превосходящее войско и полегли бы все до единого, потому что им так приказали. Но когда угроза смерти коснулась их самих, они тут же превратились в обезумевшее стадо. Поддавшись панике, ополченцы бестолково метались, пытаясь скрыться от разящих жвал. Муравьи убивали и убивали, кровь заливала тропу, а позади хитиновых фаланг оставались лишь обезображенные трупы и бившиеся в предсмертной агонии калеки.

И не было бураков, что смогли бы силой ментального внушения заставить людей сражаться, влить в них мужество.

В Левес не вернулся никто. На следующий день, когда дождь перестал моросить, Управитель выслал на поиски дозоры. Они нашли место битвы – залитый кровью пятачок и бездыханные изувеченные тела. На останках пировали падальщики всех пород, прилетели даже грифы, редкие для этих мест птицы.

Еще одна стычка, произошедшая двумя днями спустя, не принесла победу ни одной стороне. Дозорная группа муравьев напала на одинокого бурака. Снесенный неожиданным порывом ветра, его шар попал в полосу грозового фронта и получил серьезные повреждения. Пришлось сесть на землю и остаток пути до поселка проделать пешком. Тут-то и навалились на бойцового рыжие бестии. Он послал сигнал помощи и долго сопротивлялся, надеясь дождаться сородичей. В конце концов, муравьи свалили его и уже начали рвать на куски беспомощное тело, как на них с дикими криками налетели двуногие. В хаотичной битве, когда никто уже не мог разобрать, где враги, а где свои, все шестиногие были уничтожены. Но и ополченцы понесли страшные потери, в поселок вернулись человек десять, не больше.

Так продолжалось еще примерно дней десять. В коротких битвах, засадах и кровопролитных сражениях ни одна из сторон не обретала явного преимущества. Потери муравьев были большими, однако…

Он мог себе позволить терять в ежедневных столкновениях на западе по сорок, даже по пятьдесят особей. Такие потери были для него не страшны. В любой момент он мог на место каждого уничтоженного врагами солдата выставить двоих, для этого достаточно было отдать соответствующий приказ муравьям-нянькам. И они вынесут заснувшие до поры до времени яйца в теплые Родильные пещеры, где из них с неимоверной скоростью вырастут новые облаченные в хитин воины.

Плохо было другое. Ему никак не удавалось захватить ни одного человека, который бы знал точное место, где живет Великий Восьминог-Повелитель. В головах двуногих был лишь некий расплывчатый образ: белые стены, широкая лента реки, бескрайнее море. Где же это? И он продолжал гнать на запад все новые и новые разведывательные отряды, в надежде на то, что главная цель этой войны, наконец, будет найдена.

А вот положение войск Младшего Повелителя становилось все более неприятным. Ему приходилось держать отряды в каждом мало-мальски значимом поселении, а значит, его силы были чересчур распылены. Погибли еще семеро бураков, не считая тех, что были растерзаны муравьями у стен Юта. И эти потери были невосполнимы – Фефн все никак не мог решиться сообщить о своих проблемах в Старое Гнездо.

Он не хотел вызвать новое недовольство Смертоносца-Повелителя: только-только заслужил благодарность, и тут – на тебе! – опять какие-то неприятности в подконтрольном Третьем Круге. В Старом Гнезде тоже было не все спокойно, доходили слухи о какой-то военной угрозе с Юга. Никто ничего точно сказать не мог, знали лишь, что опасность велика. Вряд ли в таких условиях Смертоносец-Повелитель мог прислать значительную помощь.

Редели отряды ополченцев. Война уносила самых обученных, наиболее способных обращаться с оружием. А в Акмоле скапливались раненые и искалеченные, проедали запасы, которые некому было возобновить: город работал на войну. Пришлось даже раздавать слугам заготовленную для Старого Гнезда рыбу, икру, сладкие плоды пальмы гнерр. А если за ними придет корабль? Что на него грузить тогда?

Фефн хотел было отдать приказ уничтожать тяжелораненых и увечных – все равно работать без рук, ног или с пробитым легким они не способны. Нае едва удалось его переубедить.

Однажды нечто подобное пытались осуществить и в Старом Гнезде. Дело едва не окончилось большим бунтом, и остановить его удалось с превеликим трудом. Там среди людей-рабов в свое время была очень популярна одна легенда. Рассказывали, что, если кто-то будет хорошо трудиться на смертоносцев, то в старости Повелители ему позволят отправиться в великий счастливый край, где вроде бы и работать необязательно. Многие верили. А потом люди узнали, что никакого такого края не существует, а достигнувших предельного возраста людей просто убивали, хорошо, если не съедали. Люди же очень не любят, когда прекрасная сказка, в которую можно верить, оборачивается кровавой былью.

А название «великая счастливая страна» осталось, рассказчики и ходоки разнесли его по всем, даже самым дальним и укромным уголкам подлунного мира. Только обозначало оно теперь совсем другое – цинизм и коварство пауков.

Прежде чем прийти к Повелителю, Ная решила посоветоваться. Она поговорила с мастером войны Альриком, выложила ему планы Фефна, но запретила раскрывать их кому бы то ни было под угрозой смерти. Он угрюмо выслушал, сплюнул себе под ноги. Потом яростно зашептал: