Альфред Бестер - Голем 100

Почему женщины всегда позволяли мужчинам рас­поряжаться собой и формировать из себя дам? Да пото­му, что нам мужчины необходимы не меньше, чем мы необходимы им. Однако, если нас вынудили принимать мужчин такими, как они есть, то они боятся нас ^аких, как мы есть на самом деле; так наша нужда в них стано­вится для нас западней, навязывает нам роль безопас­ных игрушек из резной кости — безопасных для муж­чин, я хочу сказать. Но несмотря ни на что, мы таим в себе угрозу.

Ну так вот — с этой дамской компанией стали тво­риться странные вещи. Первобытная угроза, глубоко спрятанная и позабытая внутри каждой из них, умно­жилась и породила единое целое — страшно опасное псевдосущество, олицетворенную в любом облике пер­вобытную похоть, удесятеренного и еще раз удесяте­ренного зверя-самца, Голема 100. Я не стану описывать те ужасы, что принесло Гили появление Голема 100. Все это теперь в прошлом. Зверь пропал в другом мирозда­нии.

Это никогда не должно больше случиться. Это больше не случится ни со мной, ни с моими девочками. Желайте мужчин. Принимайте мужчин. Используйте мужчин. Да, да и да! Но никогда не позволяйте мужчине использовать вас. Они возжелают женщин? Очень хо­рошо! Но больше никогда не поддавайтесь их мастерст­ву по обработке бивня в безопасную резную кость. По­тому я и сказала: любите мужчин, да, но не более того.

Любите их, наслаждайтесь ими, берите от них то, что они могут дать, но никогда не испытывайте в них потребность. К чему? У нас есть мы сами. Уже не дамы — мы женщины. Мы — дом; они — всего лишь жильцы. Они будут приходить и уходить, но мы остаемся. Сле­дующий раз наши Двадцать будут здесь же, в этой Сау­не, в тот же день через неделю. Я договорюсь. А пока оставайтесь здесь и наслаждайтесь свободой. Пи-девка,

за мной. Надо разобраться с одним химиком-шовини- стом, который злоупотребил моей привычкой быть да­мой.

* * *

(Выход из Бань со стороны Сохо. Гретхен и Пи выходят в Гиль. Они начисто распарены и отмыты, им сделан массаж. На них свежие комбинезоны. Обе они без косметики, но Грет­хен осыпала радужными блестками свою пышную прическу «афро». Пи заплела белесые волосы в две косички и перевязала их белыми шелковыми бантами. Они замирают на минуту под вывесками, которые по стенам домов и на тротуаре переливаются, уговаривают и призывают прохожих.)

ВЫВЕСКИ

ЖИВИ! ЖИВИ! ЖИВИ! ЖИВИ! ЖИВИ! ЖИВИ!

ЛЮБИ! ЛЮБИ! ЛЮБИ! ЛЮБИ! ЛЮБИ! ЛЮБИ! ЕШЬ! ЕШЬ! ЕШЬ! ЕШЬ! ЕШЬ! ЕШЬ!

ТРОТУАР

— Не захочешь ли, крошка, чтобы тебя затрахали вусмерть? Иди за мной! Иди за мной! Иди за мной на место секступления!

(Двое пьяных, хихикая и пошатываясь, бредут вдоль бесконеч­ного светящегося члена, указывающего им дорогу за угол.)

— Й ПЬЯНЫЙ

(На жаргоне Гили, заплетающимся языком)

— Эй мужик хватать и тикать парень трах-перетрах мужик так вот эдак и вот так во все дырки так что ли?

2- Й П Ь Я Н Ы Й (Подражая аристократическому выговору)

— Ах друг мой не разберу что вы говорите.

ГРЕТХЕН (Показывает)

— Нам сюда, Пи-девка.

ПИ

— Куда это, госпожа-хозяйка?

ГРЕТХЕН

— В западные верхние кварталы — к пентхаузу Блэза Шимы. Придется пройтись. Шевелись, девочка.

(Две женщины идут своим путем по улицам Гили. Когда они огибают набережную Гудзона, на растрескавшийся пореб­рик высачиваются грязевые чудища, порожденные радиоак­тивным загрязнением вод Нью-Йоркской гавани — подвиж­ная плесневая слизь в поисках гнили для пропитания.)

ЧУДИЩА

— Сссс! фффф! Сррр! Зззз!

(В Доме Секступления у мамаши Меркин на окне верхнего этажа стоят три шлюхи; у каждой в левой руке горит фал­лическая свеча, а правыми они готовят себя к ночным увесе­лениям. Одеты и причесаны они в подражание нынешним зна­менитостям.) (

ПИ

— Ой, госпожа Нунн-хозяйка, поглядите! Это Гре­та Грабье?

ГРЕТХЕН

— Нет.

ПИ

— А это Ждана Хонда?

ГРЕТХЕН

— Нет.

ПИ

— А это Хулия Собетс?

ГРЕТХЕН

— Да нет же. Это все дешевки пятидесятого разбора.

(Потаскухи распахивают окно и запевают на радость пуб­лике Гили свою рекламную песенку.)

ШЛЮХИ

Мамаша наказала мне Заняться трахом при луне. Сможешь, если повезет, Ублажить себе перед. И задок. И задок. А пусть оплатит мудачок.

(Уличный Тошномат на углу вдруг озаряется пронзительны­ми огнями.)

ПИ

— Ой, пожалуйста, госпожа-хозяйка. Я уж сама не своя от этой новенькой штуки Плюньки. Можно, госпо­жа? Можно?

(Гретхен неохотно останавливается и опускает в Тошно­мат жетон. Пи нажимает кнопку Ns 1101. Выскакивает зву­ковой клоп, подползает к отпечатку указательного пальца Пи и ползет по нему, тихо напевая.)

ПЛЮНЬК А (С клинической точностью)

Тошнотанье. Тошнотанье. Рыготанье. Рыготанье. Блю-у. Блю-у. Выдай харч, герой, Да густой струей.

(Звукоклоп заканчивает номер и упархивает обратное Тош­номат. Возле переулка Особей, бывшего Девичьего, двадцать два носильщика с огромными грузами Пластекилы компании Сгущенка & Сушенка о чем-то горячо спорят со взводом бое­виков ООП и их лейтенантом.)

НОСИЛЬЩИК

— Эй мужик что же и не доставить товар так что? С каких пор таможенный пост у нас тут ваще приклю­чился ну ваще...

ЛЕЙТЕНАНТ

— Эй парень а с вечера тут. Надо доставить гони двадцатник и ваще. (К Гретхен) Эй привет. Запомнил тебя. Сладкая штучка еврейка из фалашей приходила куколка в пирамиду. Приветит красоточка-жидовка.

ГРЕТХЕН

— Привет, красавчик. Вижу, что Отец-Ооп устано­вила новую незаконную таможню по соседству. Чудно. Нам платить?

ЛЕЙТЕНАНТ

— От тебя — ни медяшки от такой куколки-красот- ки. Может что другое попозже?

ГРЕТХЕН

— Ладно. Увидимся внизу.

(Взрыв. Сотрясение! Фабрика криптонового кетчупа разва­ливается на куски от взрыва бомбы, и представитель движе­ния Органических Террористов делает заявление по город­ской сети.)

ЗАЯВЛЕНИЕ ПО РАДИО

— Мы это сделали! Мы это сделали! Но не тре­вожьтесь, отравляемые сограждане! Наша бомба была изготовлена из исключительно натуральных и безопас­ных компонентов. Движение НИКОГДА не загнивает.

(Тысяча двадцать семь белесых трупоедов Гили алеют, вы­лизывая с мостовой кетчуп.)

ТРУПОЕДЫ

— Чав-Чав-Чав-Чав-Чав-Чав-Хлюп-Чав-Чав.

(В метательном тире капитана Копьетана голые тетки- мишени выкриками подзадоривают Садо-Мазов, мечущих стрелки.)

МИШЕНИ

— Бросай, мужик, бросай! Ты же меня ненави­дишь! Так живее бросай все три! В сиську, другую и ниже — посередке!

КАПИТАН КОПЬЕТАН

— Попытаете удачи, девочки? Есть отличные смачные мишени с вот такими здоровыми!