Владимир Фалеев - Фантастика 1990 год

Это маленькое движение отняло силы сердца. И он вернулся в царство света, и его опять встретила тишина.

Из тишины небытия он попал в тишину реальности, но она уже не казалась враждебной. Она как бы приняла его в себя, он стал частью этой тишины, частью ее высокого молчания.

Человек осторожно поднялся, опираясь на левую руку, огляделся. С его теперешней высоты был виден все тот же мир, только теперь он вырос на глазах. В нем предстояло жить. Он оперся и на вторую руку и попытался встать. Это удалось Неизвестному с большим трудом, но он догадался, что когда-то умел это делать, это влило уверенность и поселило подобие радостного воспоминания в слабых мышцах. Оттолкнувшись от этой радости, словно усиливая ее. Неизвестный пополз вперед, не представляя, куда он движется. Он понимал только, что под лучезарной поверхностью моря - беспощадная тьма, которой не терпится вернуть его обратно.

Проснулись чувства - самое первое: радость жизни, а за ним, не отступая ни на миг,- знание боли. Боль была ощущением тела. Всеми проснувшимися клетками Неизвестный улавливал желание беспощадной воды вернуть его. Клетки съеживались от страха и как по команде стремились подальше от зовущей глади воды. Словно дав ему жизнь, море раздумало теперь, что поступило безрассудно, и стремилось вернуть упущенное.

Он полз и полз от моря и вдруг почувствовал себя в полной безопасности. Страх, напряжение - исчезли. Неизвестный был в тени - скала закрывала его от могущества солнца, и глаза, привыкшие к тысячам солнечных лучей, могли отдохнуть.

Отдыхая, он прикрыл веки.

Незнакомец был на полпути между явью и сном, когда почувствовал прикосновение к спине чего-то липкого. В страхе он перевернулся. Полупрозрачные щупальца тянулись к нему - то ли из яви, то ли из сна. Они извивались: он разглядел морщинистые присоски с нежными ворсинками. Со дна души поднялось чувство отвращения. Резким движением он отбросил щупальце, и тут же второе, как бы мстя за первое, попыталось заключить его в объятия. Он изогнулся, и тут же попал в другие объятия. В мгновение ока он поднялся, увернулся, отскочил и освобожденно вздохнул, почувствовал, что сюда щупальца не доберутся. И тут же увидел, как они тянутся к другому. Неизвестный скорее почувствовал его крик, чем услышал.

Ужас был написан на лице случайного человека, обнимаемого расторопными щупальцами. Они сжимали хрупкое тело все сильнее и сильнее, и Неизвестный пережил чужую боль как свою. Он увидел, что точму, другому, стало легче, когда он взял его боль. Но щупальца были безжалостны, и гримаса предсмертных судорог пробежала по лицу существа, которое он видел впервые. Неизвестный прыгнул вперед, вцепился в то щупальце, что тянулось к шее… Спину его обожгло снова, но он почувствовал, что он и за свою жизнь не отдаст на растерзание впервые встреченного человека…

И снова он засыпал, и снова проснулся от ощущения чегото постороннего. Жало впилось в его ногу. Он закричал, и крик потонул в темноте. Посмотрел на ногу - цела и невредима, никакой змеи не было и в помине. Взгляд немного отстранился, и в метре от себя, переведя дух, Незнакомец увидел чужую ногу, ее жалила змея. И вновь он провалился в небытие… Что-то опять надвигалось на него, черное, всесильное, невидимое.

Кошмар продолжался, лишал сил. И во сне не отпускало чувство усталости, сон был необходим, но не нес облегчения, а таил новые испытания.

Он не имел места ни среди скал, ни.среди лучей, ни среди деревьев: те знали друг друга по имени, осознавали себя именно особенным, конкретным, отличным от других лучом, деревом, скалой. А кем был он?

Горечь боли сменила радость открывателя мира.

Он увидел перед собою дерево. Широкие ветви звали к себе.

Неизвестный увидел плоды, почувствовал голод и понял, что плодами можно утолить его.

Но сил подняться и достать яблоко не было. Он взглянул под дерево. Несколько плодов ждали прикосновения его руки.

Он поднял их, рассмотрел. Ранние морщинки виднелись на боках. Неизвестный с удовольствием хрупнул. Свежий кисловатый сок ожег гортань… Он скривился, вынул яблоко изо рта. Потревоженная гусеница показала головку из мякоти. Неизвестный осторожно достал ее пальцами и положил на ствол яблони.

Гусеница заскользила вверх по стволу. Он с улыбкой рассматривал ее, и каждое струящееся движение доставляло ему радость.

Теперь он ел подобранные яблоки осторожно, чтобы не причинить боль спрятанным в них существам.

Нечто неведомое подкралось к нему; это мохнатый сон нава. лился на него, и он уснул.

Неизвестный пробудился с криком - ему приснилось море.

Свет исчез. Может быть, море снова вернуло его к себе, пока он спал, молния мелькнула в нем, и он в страхе вскочил. Нет, моря не было вокруг. Над ним колыхались звезды, и казалось, звали его вырваться из объятий бесконечной тьмы. Он протянул к ним руки, словно хотел уцепиться за ветки-лучи, и вспомнил, - самым первым ощущением в жизни была необходимость плыть вверх. Бессильный перед чуждым, странным миром, в котором появился, он вновь попытался оттолкнуться от земли.

Нет, из этого мира нет выхода. Он зубами хотел впиться в эти плотоядные звезды-насмешки. Так хотелось вверх! Глаза чуть привыкли к ночи, и он рассмотрел яблоню. Нащупал под ней два яблока и вспомнил, что в яблоках живут гибкие красивые существа и он может навредить им во тьме. Он переборол чувство голода и положил яблоки рядом с собой на землю…

Нет, он не смог бы принести никому вреда. Никому.

– Алло? 4827-й?

– Да.

– Начало прошло удачно?

– Мы не ожидали Такого прекрасного результата.

– Приборы в нужном режиме?…

– Да,- ответил почти радостно голос.

– Объект имеет чистое сознание? Ручаетесь?

– Ручаюсь не я - приборы!

– Сплюньте три раза и не кричите так. Дело только началось,- на другом конце канала связи послышались официальные нотки.

– Кто бы думал, что еще в двадцатом веке… И никто не узнает… простите меня за эмоции!

– Это дело всей жизни… Готовы к продолжению эксперимента?

– Да!

– Начинаем!

– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль..

Неизвестный почувствовал, как теплая, умная волна проснулась где-то рядом, ласково подошла к нему, обняла тысячами невидимых рук, и зазвенело в ушах. Человек ощутил каждую клеточку возрождающегося организма, словно в него впервые вдунули жизнь. Желание света усилилось в нем, он услышал свое ровное, громкое дыхание, понял, как прекрасно оно - жить, как прекрасны небо, и скалы, дыхание, как это чудесно и трава, и яблоня.

Новая невидимая и неслышимая волна нахлынула, и обняла, и осмотрела ласково, и очистила, и вдохнула, и влюбила в жизнь - и ушла…

Непередаваемое счастье влилось в него, и человек потерял сознание.