Василий Щепетнев - Первое дело Йеро

- Вы, дорогой Брасье, надеюсь, не хотите подвергать жизнь пера Иеро ненужному риску?

- Нет, достопочтенный Хармсдоннер, разумеется, нет. Напротив, никто в поселении не будет в большей безопасности, чем пер Иеро.

- Тогда я спокоен, - удовлетворенно проговорил старшина. - Мы не при каких условиях не можем допустить малейшей угрозы жизни нашему дорогому перу Иеро.

- Но...

- Нет, нет, пер Иеро, не возражайте! Давайте доверимся капитану Брасье, уж он-то в своем деле высший мастер. Знаете, величайший Лек-Сий говаривал: если сапоги всмятку, то пек их пирожник.

С авторитетом величайшего Лек-Сия не поспоришь. Иеро оставалось только согласно кивнуть.

Никто не обвинял Иеро в гибели патрульных. Так, косые взгляды, кривая усмешка в ус, холодность, не более того. Но Иеро понимал - всех стражей границы чрезвычайно настораживало то, что двое из патруля исчезли, а на третьем - ни царапинки. Будь Иеро изранен, истекай он кровью - его бы окружили сочувствием, дружбой. Но сейчас от него словно дурно пахло. Трусостью, предательством, ложью?

Или он сам приписывает другим собственные страхи и подозрения?

Какое приписывает, достаточно послушать Брасье.

На выходе из дома совета по обе стороны от Иеро выросли два стража границы.

- Это ваша охрана пер Иеро, - бесстрастно сообщил капитан Брасье. - Дневная охрана. Ночью, разумеется, мы ее усилим.

- Благодарю вас, капитан, - нашел в себе силы любезно ответить Иеро.

- Я лишь исполняю свой долг.

Иеро пошел в свой дом. Теперь, когда его охраняли, нужды пребывания в казарме не было - сказал Брасье. А звучало это, будто ему, Иеро, не место среди бравых и честных воинов. Или опять в уши летело эхо самообвинения?

Капитан не представил ему стражей. Тоже симптомчик.

Ничего. Есть язык, познакомимся. Потом. Сейчас это выглядело бы несколько нарочито. Чуть ли не заискивающе.

Доведя Иеро до дома, у порога стражи остановились. И его остановили.

- Согласно приказа капитана Брасье, мы должны осмотреть ваш дом.

- Смотрите, приказ дело серьезное.

Пока стражи границы заглядывали в темные углы его жилища (так говорится - темные, на деле же было вполне светло) Иеро раздумывал: отдай он приказ прекратить охрану и вернуться в казарму, выполнили бы его стражи границы?

Мудрый муж повелевает солнцу скрыться лишь в урочный час, учил величайший Лек-Сий. Урочный час для Иеро явно не наступил. Не стоит и пробовать.

Наконец, удовлетворенные осмотром, стражи покинули жилище.

- Мы будем рядом, у крыльца - то ли ободрили, то ли предупредили они Иеро.

- Я очень рад, - ответил он.

Радоваться, если откровенно, ему не хотелось совершенно. Если отбросить мишуру условностей и оставить голую суть, он, Иеро, священник поселения Но-Ом, был под домашним арестом. Хорошо, не совсем арестом, он все-таки может передвигаться по поселению. Хотя и может ли? Ну, как стражники скажут, что караул-де устал, и не соблаговолит ли пер остаться дома?

Проверим. Но потом. Неизвестно, как караул, а он, пер Иеро, устал чрезвычайно. Руки дрожат, поджилки трясутся. И не от страха или смущения, а просто знобит. Рецидив болезни? Очень может быть. С чего это он решил, будто сайрин-лихорадка покинула его навсегда?

Вот и название придумалось - сайрин-лихорадка. Ничего название. Нужно описать ее. Это даже его долг, как первого больного. Он, конечно, так и назовет болезнь - сайрин-лихорадка, хотя, возможно, позже заклинатели дадут болезни название "Лихорадка Иеро". Пусть хоть что-то после Иеро останется.

Действительно, мысли позволяли себе некоторую вольность. Не расслабляться, не расслабляться.

И хорошо, что не расклеился, не раскис. Потому что к нему в дом зачастили прихожане - по двое, по трое, а то и сразу пять. Просили совета, изъявляли желание поработать для церкви, хотели получить разъяснение по богословским вопросам, приносили разные диковинки, могущие, по их мнению, заинтересовать священника, хотели прибрать в доме, поковыряться в маленьком садике, что у дома, посадить необыкновенно душистые цветы или дерево, что через пять, самое большое, шесть зим даст плоды.

А когда в назначенный час после вечерней службы прихожане расходились по баракам (новый устав вступал в действие с завтрашнего дня), каждый из них почел своим долгом выразить перу Иеро признательность за душевные слова, которыми он одарил всех добрых поселенцев Но-Ома.

Не оставалось сомнения - поселенцы выражали священнику сочувствие и поддержку.

Это ободрило Иеро. Знать, что ты нужен людям, дорогого стоит. И дом ему уже не казался узилищем, а стражи - тюремщиками.

Стражи и сами чувствовали неловкость положения, старались держаться неприметно и скромно. Дело служивое, поставили охранять, вот и охраняем.

Усердная приборка дома дала результаты поразительные - кругом все так и блистало чистотой. Кто-то не пожалел даже андалового масла, невесть каким образом очутившегося у поселенца, и теперь от скромной мебели веяло духом изыска и солидности.

Ничего, пусть. Он, Иеро, постарается не возгордиться.

Но напряжение дня давало о себе знать все больше и больше. Нужно бы полечиться. Да, кстати, а где пер Кельвин хранил свою аптечку? Кажется - Иеро не помнил точно, - он уже искал ее? Иеро еще раз, теперь внимательно, осмотрел домик. Ну не может такого быть, чтобы пер Кельвин был вовсе без лечебных средств и снадобий.

Но их не было.

Подпол, тут должен быть подпол. Иеро не гадал, в семинарии учили и строительству. Дом без подпола - все равно, что корова без вымени. Нефункционален.

Приглядываясь к полу, он подошел к ложу, откинул его вверх (надо будет впредь всегда днем держать его убранным, и места больше, и пристойнее).

Он правильно подумал, вот он, люк.

Иеро потянул за кольцо. Крышка откинулась тихо. А сделана отлично, двойная, меж досок ящичек с мхом-ледовиком для сохранения хладости и сухости.

Деревянная лесенка вела вниз, в подпол.

Ему показалось, будто он уже видел и люк, и лестницу. Вот только что внизу?

Иеро зажег свечечку, и стал спускаться. Хорошее подполье, глубокое.

Правильно он подумал, аптека пера Иеро находилась именно здесь. В маленькой подземной комнатенке было стыло, но сухо. Простые, грубые, но прочные полки стояли у стен, и на них были банки с плотно притертыми крышками, бутыли, бутылки и бутылочки с самыми разными жидкостями, берестяные короба с травами, и еще много, много чего. Аптека настоящего заклинателя.

У одной стены стоял алхимический стол, над ним нависал колпак, от которого отходила труба, отходила и терялась вверху. Верно, выходит куда-нибудь меж кустов садика, что рос у дома.

Вдруг под ногою Иеро что-то хрустнуло. Ах, это чертов палец. И свежий, не успел обсыпаться (чертовы пальцы служили недолго - через четверть луны раствор, которым пропитывали деревяшку, терял способность к воспламенению, вместе с этим меняя свой цвет с красного на серый и ссыпаясь с палочки прочь).