Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

То, что эти самые Тилле, Иорр и Доброжелатель - единый анонимщик в трех лицах ясно было с первого взгляда: все два десятка накарябанных на обрывках газет каракулей содержали одно и то же сообщение, которому их неизвестный автор явно придавал огромное значение, поскольку размножил их в таком количестве, на которое у обыкновенного анонимщика просто не хватило бы духу. В письмах коротко, без ненужных подробностей сообщалось: "Эти гады Александру Македонскому танки за полцены отдали. Не иначе взятка".

Люди серьезные пожали плечами, кое-кто счел анонимку чьей-то довольно плоской шуткой, но на базаре новость эта в центре внимания продержалась почти неделю. И тут, как за первой каплей, хлынул настоящий анони-мный ливень, хлестнувший даже в почтовый япшк поликлиники - однажды утром, вынув свежую почту, среди газет доктор Грнценко обнаружил замусоленный обрымок с "донесением": "Эта сволочь Аусвурф жрет фенил и никто не смотрит".

Разбирая тусклые карандашные каракули, доктор вдруг спиной почувствовал чей-то взгляд и, обернувшись, увидел, что из-за афишной тумбы, выглядывает "фельдмаршал". Человеку всегда неприятно, когда за ним подглядывают, Сергей Григорьевич машинально скомкал бумажку и бросил. И тут фигура, прятавшаяся за афишной тумбой, с неожиданной прытью метнулась к нему. С каким-то хриплым рыком "фельдмаршал" проворно подхватил с земли скомканную бумажку и отпрыгнул в сторону. В глазах его плескалась такая злоба, что доктор, честно говоря, растерялся. А тот, вдруг выдернув из кармана какую-то деревяшку, наставил ее на Сергея и неожиданно важно и совершенно внятно произнес: "За преступное небрежение сигналами важнейшего значения - пух! пух! пух!". Довольная ухмылка пробежала по его заросшей физиономии, он сунул деревяшку в карман и зашагал прочь.

А дня через три прикатил Алексей, и тут Сергея Григорьевича и осенила идея насчет "машинки". И как только Алексей прибор сварганил и укатил, доктор принялся за дело. Санитары подхватили "фельдмаршала" без всяких сложностей. Просто "Скорая" тормознула рядом с ним, санитар Иванов выскочил, распахнул дверцу и, следуя строгой инструкции доктора, низко поклонился: "Прошу в карету, ваше превосходительство!". "Фельдмаршал" высокомерно кивнул и полез в машину.

В палате он вел себя тоже вполне спокойно. А когда доктор взял шлем сенсокоммуникатора, прикидывая - как бы его надеть пациенту, не вызвав протеста, тот неожиданно выхватил шлем у него из рук и водрузил себе на голову.

Довольная ухмылка проползла по заросшей физиономии - "шапка" явно понравилась. Доктор облегченно вздохнул и щелкнул тумблером.

Часы шли, "машинка" гудела, лента с легким шуршанием выползала из печатающего устройства, "фельдмаршал" спокойно возлежал в никелированном кресле, подремывая. Легкие гримасы, смысл которых угадать было невозможно, время от времени пробегали по сонной физиономии. Сергей Григорьевич терпеливо ждал. Когда же наконец в аппарате что-то щелкнуло, загорелся красный индикатор и лента самописца замерла, было уже совсем поздно. "Фельдмаршал" встрепенулся, огляделся. Потом содрал с головы шлем, недоуменно посмотрел на него и вдруг, швырнув его на пол, с ревом рванулся к двери.

Доктор не успел его удержать, да собственно и зачем? Куда он денется в случае надобности?

Расшифровку записи Сергей ввиду позднего времени отложил на утро. Он еще не знал, что видел "фельдмаршала" в последний раз: в эту ночь "фельдмаршал" пропал.

Пролить свет на это исчезновение мог бы тот же бай Гида, но он попросту не усмотрел никакой связи между исчезновением "фельдмаршала" и тем, что снова произошло во время его ночного дежурства. Собственно, связывать было нечего, так как с точки зрения бая Гиды ничего не произошло. Просто снова под утро, по привычке и обязанности обходя коммунхозовский хоздвор, он услышал шаги за забором, и отодвинув висевшую на одном гвозде доску, разглядел в предрассветной полутьме фигуру, в которой без всякого труда узнал "фельдмаршала". Тьфу ты, носит его по ночам,- чертыхнулся про себя бай Гида. "Фельдмаршал" остановился в двух шагах от забора и громко сказал кому-то: "Назад, назад, назад - в Хальтштадт!" Потом "фельдмаршал" забормотал тише, бай Гица расслышал немногое, но то, что расслышал, насторожило его.

"Фельдмаршал" бормотал: "проход... проход... он здесь... проход..." и снова громко: "Назад, в Хальтштадт! Начать сначала!" Последних слов бай Гица не понял, но то, что "фельдмаршал" ищет какой-то проход, было ясно, и еще более ясно, что какой еще проход здесь искать, как не на территорию, им охраняемую. Поэтому бай Гица, не долго думая, щелкнул затвором берданки и гаркнул: "А ну проходи, стрелять буду!" "Фельдмаршал" подпрыгнул и метнулся прочь. Бай Гица успокоенно пристроил берданку на плечо и двинулся дальше. Он не видел, как за его спиной серая тень осторожно перелезла через забор, и только услышал, как что-то громко чавкнуло в выгребной яме.

Обернувшись, он вгляделся в предрассветную тень, но ничего не увидел, хотел было повернуть, но, поколебавшись, решил - земля, наверное, осыпалась, и зашагал дальше...

Никогда бы, конечно, не узнать об этом Сергею, не явись дня через два бай Гица на медосмотр. Следуя принципу- с пришедшим на прием нужно устанавливать доверительный контакт, чтобы снять естественное напряжение, доктор доброжелательно расспрашивал бая Гицу о том, о сем, и вовсе без задней мысли, между делом упомянул о "фельдмаршале". Растроганный вниманием доктора, бай Гица и поделился с ним тем, чему оказался невольным свидетелем.

На следующий день, сразу после работы, Сергей отправился к полуразрушенной водонапорной башне, где увидел кучку мальчишек, что-то оживленно обсуждавших. Явно затевалась некая грандиозная операция, цель которой была совершенно очевидной, поскольку торчала рядом. При виде доктора, мальчишки настороженно замолкли.

- А если кирпич на голову свалится? - напрямик спросил Сергей Григорьевич.

Мальчишки, сходу уразумев, что секретнейшие их планы разгаданы, загалдели в один голос: - Не свалится! Мы только посмотреть! Да мы и заходить не хотели!

- В компанию берете?

Мальчишки, уже было примирившиеся с тем, что операцию придется отложить, пока этот настырный взрослый не уберется подальше, завопили радостно: - Берем!

Осторожно переступая через осыпавшиеся кирпичи, они пролезли в пролом. На полу среди щебня валялись какието тряпки, заплесневелые корки, битое стекло. Мальчишки озирались по сторонам с горящими глазами - вот-вот должны были появиться привидения, которые, по свидетельству Вальтера Скотта, обязательно водятся в заброшенных замках. А доктор вдруг увидел в углу поставленную на два кирпича ржавую жестяную духовку. Мелькнула нелепая мысль: а вот и сейф! Духовка действительно оказалась сейфом: открыв скрипнувшую дверцу, Сергей Григорьевич выгреб из "сейфа" кучу мятых бумаг и обрывков газет, исписанных поперек текста карандашными каракулями - и с первого взгляда стало ясно, как это ни нелепо - анонимки, взбудоражившие город, писал он - псих с "фельдмаршальским" чином... Под бумажками в самый угол "сейфа" забилась пухлая засаленная записная книжка.