Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

Иван снова отложил паяльник, медленно поднял взгляд.

- Что за книжка еще?

Жуков оглядел протянутую ему книгу. Синяя обложка, вверху белыми буквами - "На кругах времен". Поскольку это название ничего ему не говорило, Иван, равнодушно повертев книжицу, хотел было вернуть ее, обозлясь внутренне и на разговор какой-то непонятный, и на себя за то, что никак разговор этот ненужный не оборвет - вон еще работы сколько - но тот сказал многозначительно: - Не торопитесь. Загляните-ка в оглавление...

Иван нехотя раскрыл книжку, заглянул в конец, медленно прочитал первое название, второе, третье и остолбенел. На мгновение зажмурясь, мотнул непроизвольно головой и снова посмотрел в оглавление. Четвертая строка осталась на месте, некрупными черными буковками было набрано: "Случай с монтером Жуковым". Не понадобилось и мгновения, чтобы увязалось в одно и название сборника, и название одной из повестей, и фамилия автора, которая сначала скользнула мимо сознания - мало ли на на свете однофамильцев. И всплыло в памяти с пугающей резкостью то, что Иван давно держал под спудом, чтоб не лезло, не будоражило душу.

- А вы кто будете? - наконец спросил Иван.

- Алексей Иванович Решетилов,- готовно откликнулся тот и снова подмигнул.

- Постой, постой,- недоверчиво вскинул бровь Иван, радуясь одновременно, что завязывающийся разговор отодвинет хоть чуть-чуть в сторону то, что снова толкнулось в его жизнь.- Ты не Ивана ли Александровича сынок?

- Его, его,- весело подтвердил парень.

Иван пригляделся - точно он. Бегал пацаном, класса на три младше. Шустрый был, в драку лез со старшеклассниками. Лет двадцать назад это было, а смотри, не забылось.

- А чего тебя аж сюда занесло?

- А тебя? - вопросом ответил тот.

- Ну, меня,- не нашелся, что сказать, Иван и перевел разговор: - А где работаешь?

- Да тут неподалеку...

Иван понял - не хочет говорить. Почему - непонятно, ну да ладно, как хочешь.

- И кем?

- Да как сказать? Монтером вроде,- ухмыльнулся тот, и заторопился: Знаешь что, Иван Петрович, я тебе эту книжку оставлю, на днях забегу,- и не ожидая ответа, шагнул к двери, обернувшись на ходу: - Книжку-то не посей, библиотечная,- и снова нахально подмигнул...

Ходьбы до дому Ивану было минут десять - общежитие для малосемейных, где ему выдали года три назад отдельную комнату, находилось в семи кварталах от электростанции. Кварталы, привычный к точности, Иван специально посчитал. Однажды попробовал даже подсчитать, сколько шагов от дому до работы, но, не дойдя до тысячи, зазевался, сбился и, посмеявшись над собственной дотошностью, подсчеты эти отставил. Главное - неподалеку. И все нужное под боком - работа, магазины всякие, даже баня всего в двух кварталах. Так что жизнью своей Иван был вполне доволен и потому еще, что тогда, три года назад, после того самого "случая", он в панике удрал из родного городишки куда глаза глядят и, оказавшись здесь, вполне мог устроиться куда хуже. Скажем, на работу надо было бы переться в другой конец города, да еще с тремя пересадками. Гастроном был бы не за углом, а через две трамвайные остановки. Да много ли нужно человеку для неудобства? Гвоздь в башмаке - махонький, но, как запомнилось Ивану еще со школьных уроков литературы, "кошмарней трагедии Гете".

В общем, жизнью Иван был доволен. И только где-то почти у донышка сознания сидел и в самый неожиданный момент остро ковырял, нарушая привычное равновесие, тот самый "случай". Правда, в последнее время Иван, попривыкнув к новому городу, к новой работе, все реже и все с меньшей отчетливостью вспоминал случившееся с ним по собственной глупости. И даже в глубине души надеялся, что "гвоздик" утомится ли, или затупится, и станет все по старой поговорке: было и быльем поросло. Но "гвоздик" не тупился, он только поджидал. Вот и сейчас вылез неожиданно, претворившись в книжку, принесенную нахальным земляком...

Ходьбы Ивану до дому было минут десять. Но путь, который он выбрал, нельзя назвать даже окольным - если нанести его на карту города, вышла бы такая путаница линий, что никакой самый заядлый разгадыватель лабиринтов, печатаемых в журналах для проверки смекалки читателя, не смог бы разобраться в Ивановом маршруте.

Жуков сначала отправился в гастроном. Подождал, пока у кассы набралось побольше народу и только тогда пр-истроился в хвост. Такую же операцию проделал и у прилавка. В результате на покупку пачки пельменей ушло полчаса. Покупка эта, к слову сказать, была вовсе не обязательной, поскольку дома в собственноручно сконструированном холодильнике лежали две точно такие пачки. Потом Иван зашел в хлебный. Но то ли булки, выставленные на прилавке, то ли девчонки-продавщицы ему не понравились, но он недовольно буркнув что-то, зашагал в другую булочную, до которой лучше бы доехать на трамвае, поскольку три остановки все-таки. Но Иван отправился пешком. Однако, как говорится, сколько веревочке ни виться...

В восьмом часу Иван тыкал ключом в замочную скважину.

Дорога домой на сей раз заняла не десять обычных минут, а добрых полтора часа. Конечно, Иван понимал, что выглядит это все глупо - книжка-то весь этот путь проделала вместе с ним, и вот она - лежит на подоконнике.

"Гвоздик" спокойно ждет, пока Иван уймется - прочитатьто все равно придется. Но Иван никак не мог уняться.

Вскипятил на плитке воду, бросил пельмени, подождал, пока всплывут. Потом... В общем, на поварские развлечения, трапезу и уборку ушло еще около часу.

Из-за "стены донеслись позывные программы "Время".

Но телевизор сослужить Ивану службу на сей раз не мог - он лежал в углу аккуратно разложенными на газете кучками разноцветных деталей. Иван додумался, как обыкновенный "Рекорд" перекомпоновать так, чтобы можно было повесить на стену, как картину. Но разобрать разобрал, а собрать не собрал, о чем сейчас пожалел - еще на полчаса можно было отодвинуть возвращение туда, куда ему возвращаться не хотелось, хотя и тянуло иногда, как.омут тянет заглянувшего в него человека.

Телевизор не работает, не идти же к соседям, совсем было бы глупо. Да и с соседями по этажу Иван по нелюдимости только "здрасьте - до свиданья", а тут вдруг видите ли желательно посмотреть программу "Время"... , сплюнул, сердясь на себя за мальчишество, и решительно шагнул к подоконнику. Потом оглядел комнату, повернулся к койке, но, вспомнив, что читать лежа вредно, придвинул к столу табуретку и, подложив аккуратно газету, перелистал книгу, дойдя до нужной страницы, где сразу под знакомым уже заголовком значилось ГЛАВА ПЕРВАЯ...

"Павла Федоровича я заметил издалека, он как раз подходил к газетному киоску. Конечно, мне и в голову не пришло, что эта обычная, каждодневная встреча на сей раз обернется так. Павел Федорович уже расплачивался, когда я подошел. Он выложил полтинник, получил тридцать копеек сдачи и десяток экземпляров районки за сегодняшнее число. Это было явным свидетельством, что в газете напечатана его очередная заметочка, потому что в таком случае он на радостях скупал полтиража.