Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

Просмотрев бумаги - мальчишки, строя понимающие рожи, передавали их из рук в руки,- они тем же путем выбрались обратно. Записную книжку Сергей сунул в карман.

Прочитать записи, сделанные каллиграфическим, с писарскими завитушками почерком, было нетрудно. Труднее оказалось расшифровать сокращения слов и предложений, которых на каждой странице было по десятку. Но в конце концов картина вполне омерзительная вырисовалась с достаточной полнотой. И только одна зацепка, как заусенец, мешала связать воедино некоторые факты, никак было не вспомнить какую-то очень важную деталь...

Алексей приподнялся, нащупал кнопку настольной лампы и, взяв лежавшее сбоку письмо Сергея, нашел нужное место: "Наконец меня осенило, вернее сказать, показалось, что удалось нащупать тропку к этой самой недостающей детали. Взяв домой несколько прошлогодних подшивок газет, целую ночь я листал их, и в результате выудил несколько фактов, которые оказались недостающими звеньями, и, ухватившись за них, удалось вытащить всю цепь.

"Катастрофа на побережье" - называлась одна из заметок, к сожалению, очень краткая: "В ночь на тринадцатое июня вдруг без всяких видимых причин обрушился огромный кусок побережья в северной части Шлезвиг-Гольштейна, примерно в том месте, где находился полностью уничтоженный американской авиацией в последние дни войны порт Хальтштадт. Предположение, что виной тому пролежавшие в земле два десятилетия неразорвавшиеся авиабомбы, вряд ли серьезно - размеры обвала огромны.

Существует, очевидно, более вероятное объяснение: громадная каверна, свод которой наконец не выдержал и обрушился, увлекая за собой верхние пласты земли".

В нескольких газетах я обнаружил две небольшие заметки под рубрикой "Вокруг света". Первая: "Аквалангисты клуба Сан-Донато обнаружили кладбище подводных лодок на глубине двенадцать метров. Это не первая такая находка-в разных районах планеты совсем недавно обнаружены еще семь подводных "кладбищ". Национальная принадлежность подводных лодок не установлена". Вторая заметка: "Рейсовый вертолет, совершающий пассажирские перевозки между островами Кондами и Сенту в Целебесском море, обнаружил на вершине одинокой скалы Клык, возвышающейся в море на полпути между островами, тяжелый танк. Осмотр представителями полицейских властей показал, что танк принадлежит к известному во время второй мировой войны типу германских танков "Тигр". Каким образом этот прекрасно сохранившийся, как-будто только сошедший с конвейера танк оказался на вершине одинокой скалы площадью в несколько квадратных метров неизвестно".

Все три заметки относились к июню прошлого года. Я подчеркиваю - к июню. Это очень важно. Я не помню, а вернее, не знаю точно - в какой день вдруг возникла посреди газона на бульваре странная и страшная фигура, прозванная мальчишками "фельдмаршалом. Но, что это было в июне - помню точно.

И еще одно: ни в oдной из газет, начиная с прошлого года, мне не встретилось ни одного сoобщения о таинственных происшествиях в Бермудском треугольнике и других районах, еще недавно поставлявших пищу для размышлений и догадок с завидной регулярностью..." Странное раздражение вдруг охватило Алексея: ну доктор, ну педант, ишь как излагает, все вычислил, все подсчитал- полная ясность, одним словом! И тут Алексей вдруг с ясностью необыкновенной ощутил, что самое время сунуть голову в песок ничего не вижу, ничего не знаю...

Но это ощущение, однажды уже пережитое, на сей раз только краешком задело и уплыло. Он присел на койке, чертыхнулся от неожиданности: что-то, копошившееся в подсознании, вдруг выплыло совершенно четко оформившейся мыслью. Будь он склонен к высокопарности, впору было бы воскликнуть: "перст божий!" И перст этот прямо и упрямо тыкал в очевидность, которой еще мгновение назад Алексей не сознавал. Сейчас же, как-то странно успокоясь, он вглядывался в эту очевидность: и в той давней уже истории с дротиком, и в недавней ленинградской истории, и в этой фельдмаршальской невероятице было одно общее, одно главное. И это общее, это главное - Время.

Привычное и непознанное, мгновенное и необъятное, трижды уже явившееся ему не в умозрительных рассуждениях, а явившее ему (уже трижды!) факты, сводящие с ума своей невозможностью и абсолютной реальностью.

И тут из-под этой оглушающей мысли вывернулась другая, махонькая, но вполне заслуживающая возгласа "эврика!" Странное оцепенение ушло, и Алексей, подоткнув подушку, улегся. Поворочался, пробормотал: "утро вечера мудренее", уже точно зная, что утром - прощай, Ялта! А вечером - да поможет Аэрофлот! - он нажмет кнопку звонка у двери, чей адрес мелкими загогулинами указан на белом картонном прямоугольнике.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вечер старательно красил окошко густеющей синевой, сумерки заползали в комнату, подступали все ближе и ближе. Но Иван, следуя собственноручно изготовленному лозунгу на стене мастерской, старательно экономил электроэнергию. И только ткнув паяльником вместо проводки в собственный палец, чертыхнулся и нажал кнопку настольной лампы-переноски. Окно, словно в ответ, мгновенно загустело чернотой, темнота разбежалась по углам.

Иван, удовлетворенно хмыкнув, взял отброшенный было паяльник и, уже ничем не отвлекаемый, продолжал работать, насвистывая по привычке. "Эх яблочко, куда катишься..." Радиоточка за спиной распевала про миллион алых роз, что, впрочем, не мешало Ивану ни паять, ни насвистывать свое "Яблочко".

Легкими движениями он орудовал в хитросплетениях желтых проводков, каждое касание жальца паяльника оставляло серебристую слезку олова. Иван был доволен - работа ладится. "'Послушаю последние известия,- подумал он,и буду закругляться".

И тут радио, словно услышав, поперхнулось на полуслове, помолчало и неожиданно громко сказало: - Здравствуйте!

Иван вздрогнул, поднял голову. Прямо перед верстаком стоял невысокий щупловатый парень и как-то нахально ухмылялся. Глаза у парня тоже были нахальные. Иван заметил сразу и это ему сразу не понравилось.

- Вы будете Иван Петрович Жуков?

- Ну я,- хмуро подтвердил Иван, подумав мимоходом, что не иначе пробки у нежданного посетителя перегорели, сам ввернуть новые не может. Ну, коли трешку ему девать некуда, я вверну.

Но следующий вопрос прозвучал совершенно неожиданно: - Что же вы, Иван Петрович, не по специальности трудитесь? - спросил парень и подмигнул.

"Чего ему надо?" - начал злиться Иван и, берясь за паяльник, спросил: - Чего надо?

То ли неожиданный визитер неверно истолковал жест Ивана, то ли начало для чего-то ему нужного разговора складывалось не так, как надо, он вдруг посерьезнел, нахальство уплыло из глаз: - Да не сердитесь, Иван Петрович. Я ведь по делу. Посмотрите-ка вот эту книжицу.