Вольдемар Грилелави - Плач кукушонка

Генерал уже понял глупость начальника политотдела и попытался реабилитироваться.

— Думай, когда предлагаешь, головой, а не задницей.

Замполит покраснел, как свекла, но на это мало кто обратил внимание. У всех на душе тревога и чувство надвигающейся беды. Даже, если группа перехвата выйдет на банду, то без поддержки с воздуха ей будет очень трудно продержаться. Такого многочисленного порыва они не помнят со времен Жаланашколя. Но и тот прорыв был со стороны соседей.

— Черский, Рохлов, экипажи и вертолеты держать в полной боевой готовности. Техники ночуют на аэродроме. Создать все условия, чтобы, хрен с вами, на ужин выдавать им по стакану водки. Все равно ведь, негодяи, в магазин побегут. Пусть уж пьют под контролем. Летчикам из номера не выходить. Дежурная машина дежурит у входа в гостиницу круглосуточно. Водителей держать по двое, чтобы даже в случае нужды не оставлять транспорт без присмотра. Кормить и поить всех на местах. Все ясно? Вопросы? — генерал немного вернулся в свой образ. — Разошлись. А ты, — он обратился к начальнику политотдела, — бери раскладушку и поселись у синоптиков. Чтобы метеообстановка была у тебя на глазах. Обо всех изменениях сразу звонишь в гостиницу. Понял?

— Так точно! — обрадовался замполит, что про его ляп уже забыли, и потребность в нем вновь обрела ясность.

А в Ушарале получила развитие своя трагедия. Начальник штаба решил пока родителям Влада до полной ясности не сообщать о трагедии. Но жены командира и борттехника обязаны знать о постигшем несчастье. За умолчание начальнику штаба накостыляют по полной схеме. И если Нина, жена Тимошенко, обошлась сердечными лекарствами и ревом двух сыновей в два голоса, то супругу Шарипова срочно отправили в госпиталь. Начались преждевременные роды. В городке без напоминаний восцарила траурная обстановка. Дети старались избегать шумных веселых игр, женщины разбились кучками по возрасту и должностям мужей, шептались, рисуя ужасы, доводя порой себя до паники и истерических рыданий. От оперативного дежурного постоянно требовали новостей, но он разводил руками, указывая пальцем на телефониста, который из сочувствия вновь и вновь просил диспетчеров связать его с номером гостиницы, где остановились экипажи. Черский молча, кивал телефонисту, который отвечал одной фразой:

— Ничего пока нет.

Дети Тимошенко вместо школы до обеда сидели с матерью, а после обеда усаживались в беседке для курения офицеров напротив штаба и без конца бросали вопросительные взгляды на выходящего покурить оперативного дежурного. Тот уже перестал выходить на перекуры, только бы не видеть их печальные, полные слез глаза. Иногда приходила к детям Нина. Она и сообщила, что Шарипова в порядке, родила второго мальчика. Ребёнок здоров. И начинала плакать, что родила то она без патологий, да, видать, сироту. Начальник штаба ругался и просил заранее не паниковать, но и сам, владея ситуацией, в благополучие не верил. Выжив после аварии или катастрофы, они вряд ли справятся с такой большой беспощадной бандой. И перевал хренов, как некстати закрылся. Конечно, весна богата циклонами и сюрпризами, особенно в горах, но так подло пропустить и захлопнуть ребят в горной ловушке. Пакость неописуемая.

— Ты была у нее, как они там? — тихо спросил он Нину, присаживаясь рядом, слегка потрепав мальчишкам прически. — Может, помощь нужна? Женщин из женсовета мобилизуем.

— Плачет, — сама всхлипывая, ответила Тимошенко. — Кормить надо, а молоко пропало.

— Какое там молоко, беда, то, какая! Но вы держитесь и верьте. Мне диспетчер сообщил, что циклон уходит, погода нормализуется. Скорее всего, завтра полетят. Дай бог — все образуется.

— Вы думаете, они сумели выжить?

— Так с ними Влад, а с этим разве что случится?

34

— Влад, вот ты объясни народу, — просил Иваныч после стакана водноспиртовой жидкости, пришедший в свое нормальное состояние говорить и поучать. — Мы на пятерых поймали семнадцать пуль, а у тебя хоть бы для виду одну царапинку найти. Как-то, даже неестественно подозрительно.

— Иваныч, — простонал полковник, пытаясь поудобней усесться на чехлах. — Ты бы совесть имел. Человек трижды подряд спасает тебе жизнь, а ты с нелепыми вопросами. Он и сам, поди, в затруднении ответить.

— Мистика какая-то, — продолжал Иваныч, не обращая внимания на замечание полковника. — Особенно с вами, товарищ полковник.

— Я думаю, после всего этого, мы смело можем перейти на "ты", — предложил полковник. — Давайте по вашей традиции на "ты" и по отчеству. Я — Игоревич.

— Я — Ильдарович.

— Устиныч, — прошептал, прижимая повязку на горле, начальник разведки.

Влад усмехнулся. Горло того не должно было беспокоить, но синдром внушения создавал видимость серьезного ранения и слегка пугал столь опасным повреждением. Пуля прошла на вылет, зацепив трахею и пищевод. Для большей реальности Влад им оставил понемногу боли, точнее, повышенной чувствительности в местах ранений.

— Вот из тебя, Игоревич, вообще решето сделали, хоть лапшу процеживай, меня двумя поймали. Одна, кстати, сиську порвала, всю сексуальность порушила. Да тут у всех каждая пуля смерть несла, да видать передумала. А ему хоть бы хны. Однако, как я понял, он-то для них самой лучшей мишенью был. И самой желанной. Чемоданчик на глазах воровал.

— Не любят они, Иваныч, трезвенников, — смеялся Влад.

— А он что, — спросил разведчик, — совсем не пьет?

— Абсолютно, не переваривает. Да еще и не курит. В полной завязке.

— А с бабами тоже в завязке?

— Не-а, наоборот, все свободное время на них тратит.

— Тогда не страшно. Я сам, если захочу, все побросать смогу. А женщин ни за что.

Тему затронули общую и приятную. Мужики могут о женщинах, да еще после возлияний, говорить долго и разнообразно. Иваныч даже попробовал намекнуть о тосте за женщин, но Влад показал на перевал, тучи из которого эвакуировались в спешном порядке.

— Могут прописать нарушение постельного режима. Да и в бачке уже жалкие крохи. Почти все выпили за эти дни. Очень маленькие емкости цепляют.

— А откуда спирт у вас на борту, да еще в таких количествах? — полюбопытствовал полковник. — На такие вот нужды?

— Иваныч без него летать не сможет, — пошутил Женя. — А если серьезно, то для противообледенения стекол.

— А-а-а, — все равно не понял полковник. — Ну и хрен с ним. Давай, Влад, тост больно важный. Тем более, там, поди, наши женщины нас уже поминают.

Влад постарался быть поточнее, чтобы всем досталось поровну. Вот с закуской проблем не было. В пайке неприкосновенного запаса хоть и не столь обильное меню, но достаточное для трехдневного питания экипажа, в случае попадания в экстремальные ситуации. А за эти дни ни сам Влад, ни раненные не съели практически ни кусочка, не считая пару шоколадок. Так что доедать можно уже хоть весь запас. К обеду точно прилетят за ними. Должны прилететь, просто обязаны.